Именно сейчас мне хочется оказаться в пекле самого шумного мегаполиса, чтобы постоянный шум движения и разговоров заглушил мою тоску. Чтобы я не ощущала ее вообще, если такое возможно.

Милый, а давай вместе ловить взглядами падающие звезды и загадывать одно желание на двоих. Давай вместе спускаться на набережную с воздушным змеем в руках – ты будешь запускать его, а я пронзительно визжать, когда резкий порыв ветра подхватит наше разноцветное летательное устройство, которое мы сделаем своими руками. Кстати, хочу тебе кое в чем признаться: я визжала не от страха потерять воздушного змея – я боялась, что ветер унесет тебя. Знаю, я похожа на сумасшедшую. Но, поверь, в такие мгновения меня посещал именно такой страх.

Милый, вернись же. Ты можешь не жить со мной, ты можешь больше не называть меня любимой. Мне будет достаточно того, что ты будешь недалеко. В Желтой деревне. В этом самом месте, где ты однажды крепко-крепко обнял меня и спросил: «Ты будешь со мной всегда?» Я тогда ничего не ответила, спрятала лицо в твой шарф, повторяя про себя: «Конечно, конечно, конечно!» Почему не сказала вслух? Боялась не выдержать такой огромной радости. В итоге я привыкла, полюбила еще сильнее, чем тогда, и теперь жалею, что промолчала.

Милый, я хочу, чтобы ты знал одно: твое имя всегда на моих губах. Я буду сдерживаться, чтобы не произнести его вслух: пусть никто не знает, как мне тяжело без тебя. Зато я буду повторять его про себя, надеясь когда-нибудь встретить тебя в толпе. И когда я увижу тебя, это будет самый счастливый день. Самый долгий и удивительный.

– Панда, мне так хочется хотя бы казаться неуязвимой. Отключить бы сердце и жить без мыслей о потерях. Вместо этого я, как угловатый подросток, занимаюсь самоедством…

– Подруга, когда любишь, всегда так. Становишься уязвимой, в глазах какое-то трогательное томление и страх. Страх потерять человека, которым живешь, хотя головой понимаешь, что так нельзя.

– Мне вот Начо доказывает, что Рэ не было, мол, я все выдумала, чтобы справиться с отчаянием.

– Да какая разница – был он или не был. Главное, ты любила! Твое сердце жило, ты снова полюбила жизнь и вот как хорошо теперь выглядишь даже в камере скайпа. Я же в ней всегда в три раза шире и с мешками под глазами.

– Панда, меня больше не беспокоят боли. Температура не поднимается, рвоты по утрам нет. Я даже забыла на время о болезни.

– Слушай, беги обследоваться! Всегда нужно знать, что происходит в твоем теле… С другой стороны, что, если эта любовь исцелила тебя не только морально, но и физически? Нет, слушай, это было бы обыкновенное чудо! Ну чем не сюжет для голливудской мелодрамы?

– Для Голливуда не пойдет. Я встретила любовь, но все равно потеряла ее. А это уже не хэппи-энд.

– Север, ты только не раскисай…

– Панда, милая, но мне так грустно… То одно, то другое… Я что же теперь, сумасшедшая? Не так все должно было быть. Не знаю, как именно, но точно не так.

– И все-таки…

– Да я знаю, что ты сейчас скажешь! «Надо идти дальше». Да, надо. Даже если я не хочу, у меня нет выбора. Нет никакой альтернативы, кроме как смириться.

– Север, мне вот порою кажется, что там, где не больно, нам неинтересно…

– А я устала от этого «больно», просто устала болеть! Может, это и есть нормальное состояние? Не может же человек всегда быть сильным.

– Именно! Да тебе вообще повезло, что у тебя был твой Рэ. Он многое тебе дал. Поставил на ноги, убедился в том, что ты уже самостоятельно ходишь…

– Его ведь не было в «желтом» доме, так? Ты его тоже не видела, да? Его не было, а по мне психушка плачет!

– Зато я видела счастье в твоих глазах. Кстати, за Пако не беспокойся, этого обжору я приютила у себя.

– Пако… Я так соскучилась по нему. Ничего, билет на автобус куплен, завтра вечером выезжаю к вам.

– Север…

– А?

– Я хочу снова увидеть счастье в твоих глазах.

– Знаешь, Панда, как бы мне тяжело ни было, все равно в глубине души я счастлива. Счастлива, что прожила столько прекрасных чувств за столько прекрасных дней.

– И правильно! Я вот почти всегда говорю, что счастлива, даже когда раздражена чем-то и по всем внешним признакам явно не в духе. Я умею быть и счастливой, и разбитой одновременно. Но счастье все равно перевешивает… Вот вернешься, и мы запишемся с тобой на йогу.

– Честно говоря, я пока не очень представляю, что буду делать в Желтой деревне. Все деньги перечислила в детский фонд, квартиры у меня нет, наверное, буду искать работу, чтобы оплачивать жилье.

– А давай ко мне, а? Мне все равно одной скучно. Разделим на двоих месячную плату за мою однушку…

– Давай лучше в наш с Ревесом домик. Там было по-настоящему хорошо…

– Хватит жить воспоминаниями!

– Это счастливые воспоминания, которые заставляют жить дальше. Согревают. Помню, как мы… я въезжала в этот дом. Забитое сумками такси, недовольный перегрузом водитель и в итоге спустившееся колесо у машины, к счастью, уже в метре от дома. А потом мы… мы долго убирали комнаты. Вытряхивали ковры, пылесосили, перетаскивали мебель, раскладывали вещи и устраивали передышки, валяясь на матрасе и слушая Челентано.

– Видишь, Север, а сколько хорошего еще может быть! И этот кусочек счастья тоже навсегда останется в тебе. Ты часто будешь к нему обращаться, улыбаясь и благодаря Вселенную за такой подарок. Да, именно подарок! Думаешь, каждому человеку посчастливилось любить? Так что соберись, мой пупсик. Флаг в руки, барабан для равновесия – и вперед, навстречу жизни.

– Как? Барабан?! Слушай, я чуть со стула не упала от смеха!

– Ну вот и смейся! Всегда смейся! Кстати, вчера от тоски по лету я купила желтый лак. Такой, знаешь, цвета куркумы, может, немного светлее. Была уверена, что ни к чему не подойдет, но так сильно заскучала по солнцу, что взяла. Вот сейчас накрасила, полюбуйся! Красота? А, чуть не забыла! Главная новость дня. Сегодня в Желтой деревне выпал снег. Мне с утра пришлось расчищать дорожку перед калиткой. И похоже, я простудилась. Горло болит, ноги мерзнут. Вот так, зима наступила… Север, приезжай, будем варить глинтвейн и ныть в обнимку.

– Скоро увидимся, Панда. Очень скоро.

Если ты спросишь, как я живу без тебя, то я просто не знаю. Да, я дышу, хожу и даже перепрыгиваю через препятствия. А еще режу овощи для салата, избавляюсь от ненужной одежды, могу поругаться с продавцом магазина напротив, если подсунет мне скисшее молоко. Я стараюсь встречать каждый новый день без мыслей, оттягивающих обратно, во вчерашний. Я стараюсь именно жить, но пока не очень получается.

Что значит «не получается»? Мне сложно объяснить, но есть чувство неудачи – под оболочкой, которая окружающим может казаться вполне жизнерадостной. И только некоторые, самые родные (и совсем не обязательно по крови), могут прочесть по глазам. А глаза пока не научились врать – раз затемненные очки по-прежнему в моде, значит, нам всем по-прежнему есть что скрывать.