Мэтти давала указания Эдит, хлопотавшей над платьем.

Розетки, банты, воланы упали на пол. Несколько минут – и обнаружился простой силуэт платья. Исчезли пышные рукава, скрывающие руки. Кружевная оборка шириной в пять дюймов вокруг шеи и поверх плеч маскировала кое-какие изъяны и делала талию более тонкой. Ткань на подоле ложилась изящными складками. Следуя приказаниям хозяйки, Эдит оставила несколько украшений, приподнимающих ткань так, что были видны кружева нижней юбки. Это выглядело соблазнительно. В то же время Мэтти казалась выше и стройнее. Наконец Эдит отступила.

Мэтти расправила длинные, по локоть, перчатки, поправила прическу, украшенную белыми перьями и цветами. Они нашли эти украшения среди вещей, купленных Престоном в Новом Орлеане. Мэтти довольно кивнула своему отражению:

– Так намного лучше! Жаль, что цвет не совсем тот… Желтый никогда не принадлежал к числу ее любимых цветов. Она считала, что он придает ее лицу желтоватый оттенок. Мэтти пощипала себя за щеки. Сюда бы немного пудры, но она вся просыпалась по дороге в Новый Орлеан…

Глаза Эдит просияли. Она открыла ящик туалетного столика и достала цветную шаль – чудесное сочетание красного, розового, пурпурного. Шаль оживила желтый цвет наряда. Вышитые экзотические цветы привели Мэтти в восторг. Она накинула шаль на плечи. Эдит сказала с улыбкой:

– Просто поразительно! Вроде бы то же самое платье, но как вам идет…

– Одна дама, которая одевалась с большим вкусом, сказала мне, что секрет кроется в деталях. Выбирайте модные детали, которые вам идут, – и мода будет на вашей стороне.

Мэтти умолчала, что сей ценный совет ей дала Шантрель – дорогая содержанка в Сан-Франциско. Их познакомил отец, не подозревая, что куртизанка подружится с его дочерью. Да, их связало нечто вроде дружбы. Они встречались, чтобы выпить чаю и поболтать. Шантрель заинтересовалась живописью, а Мэтти научилась делать покупки в магазинах. Они с отцом тогда жили на широкую ногу. Это было незадолго до его болезни… Но хватит воспоминаний.

– А теперь ваша очередь, Эдит.

– Моя очередь?

– Вам понадобятся перчатки. Что еще? Может, вот это?

Она разыскала парчовый шарф и подала его горничной. Та испуганно отступила:

– Я не могу идти с вами.

– Можете. И пойдете. Возьмите это.

Мэтти встряхнула парчу. Эдит нерешительно накинула шарф. Мэтти приколола к ее волосам кружевную ленту и вручила пару перчаток.

– Но дети…

– Вы говорили, о них есть кому позаботиться.

– А мое шитье? Я должна…

– Мы займемся этим завтра.

– Но меня не приглашали, и я не знаю, как себя вести! – Эдит чуть не плакала.

– Мне тоже нелегко. Предполагалось, что это будет нечто вроде урока светских манер, а вовсе не ужин вдвоем. Что может быть естественнее, чем горничная, сопровождающая хозяйку?

– Но что мне делать?

– Вы будете внимательно следить за всем происходящим, чтобы помочь мне запомнить. Мы будем учиться вместе.

– Я могла бы сесть в углу и заняться вышивкой. Я шью платьице для Бесси…

– Отлично.

Любое участие горничной придется кстати. Что угодно, только бы не оставаться наедине с Престоном. Мэтти взяла сумочку и веер.

Камердинер снова постучал в дверь. Эдит сказала:

– Идите первая. Я возьму пяльцы и нитки, а затем приду в салон.

Мэтти кивнула. Эдит распахнула дверь.

Келсо стоял по стойке «смирно» с таким видом, словно ему пришлось дожидаться целую вечность. Он поклонился и подал Матильде руку.

– Могу я сопровождать вас в салон, леди Матильда? Кивнув, Мэтти приняла его руку. По правде говоря, этот изящный кивок она позаимствовала у Престона. Они медленно двинулись по коридору.

– Позволите сделать вам комплимент, миледи? Вы очаровательны.

Она от души улыбнулась:

– Благодарю.

У дверей, ведущих в салон, Келсо остановился:

– Если вы соблаговолите подождать минутку, я объявлю о вашем приходе. – Он взялся за ручку двустворчатой двери. – Вы умеете свистеть, миледи?

Она была озадачена.

–Да…

– Очень хорошо. Я буду поблизости, и если что… – Он откашлялся. – Если вам вдруг понадобится помощь…

– В чем?

– Если вам что-нибудь понадобится… все, что угодно… вам нужно только свистнуть, и я вмешаюсь. Я помогу… приду вам на помощь. О Боже! Главное, помните, вам нужно только свистнуть, и я прибегу.

– Спасибо, мистер Келсо. Это очень любезно с вашей стороны.

Что еще она могла сказать? Впрочем, она, кажется, нашла правильные слова. Камердинер кивнул, одернул жилет и широко распахнул перед ней двери салона.

– Леди Матильда Максвелл.

Он возвестил о ее приходе таким громовым голосом, что его бы услышали в переполненном бальном зале.

Мэтти сделала высокомерное лицо. Точь-в-точь как жена мистера Герберта Карлайла-третьего. Маленькая Мэтти тогда спросила у этой дамы, не является ли та заодно его третьей женой. Ответом была презрительная гримаса – вероятно, заслуженная.

Однако она слишком задержалась в дверях. Мэтти сделала глубокий вздох и расправила плечи. Придумай образ и заставь других в него поверить – только так можно выиграть! За спиной зашуршало платье Эдит. Матильда шагнула вперед. Келсо объявил:

– Мисс Эдит Франклин.

Престон застыл. Он был так ошеломлен, что забыл встать. Келсо повернулся, чтобы закрыть дверь, и пробормотал:

– Это тебя немного охладит.

Она не ослышалась? Мэтти разгладила несуществующую складку на левом боку, украдкой глянув на Келсо. Слуга уже надел маску невозмутимости, но в его глазах плясали озорные искры. Престон также не подал виду, что слышал ехидный комментарий Келсо.

Он был безупречен, как всегда, но вот выражение его лица… Он был поражен. Она это оценила. Все идет по плану, каков бы он ни был. И у нее достаточно времени, чтобы насладиться произведенным эффектом.

Многое оставалось пока неясным. Ей придется выработать настоящий план и выстроить линию поведения. Но это потом. Сейчас ей надо смотреть во все глаза и учиться. Рядом Эдит и Келсо. Их присутствие не позволит ей сбиться с пути.

Престону стоило некоторого труда взять себя в руки. Дело было даже не в выходке Мэтти, прихватившей с собой горничную. Просто в душе у него теплилась надежда, что этот вечер они проведут наедине. Присутствие другой женщины развеяло надежду в прах. Каким разочарованием это оказалось! Вот что поразило его до глубины души.