Она остановилась у двери в игровую комнату и увидела, что Анна сидит в своём обычном кресле. Губы её были плотно сжаты, а глаза покраснели. Другие сироты держались от неё подальше.

Половицы как будто раскачивались под ногами у Элли, как верёвочные мосты на Устричном готовище. Чтобы удержать равновесие, она схватилась за спинку Анниного кресла. Она слышала Аннино дыхание, громкое и сердитое.

– Я не хочу с тобой разговаривать, Элли, – сказала Анна, глядя прямо перед собой. Голос её звучал низко и хрипло.

– Анна, я… – Во рту у Элли пересохло, в мыслях всё спуталось. – Я хочу извиниться за то, что сказала.

Анна наморщила нос.

– Мне надоело, что ты мне врёшь. Мне надоело, что ты обращаешься со мной, как с неразумным ребёнком. – Слеза скатилась у неё по щеке.

– Извини, – слабо уронила Элли. – Я лишь пыталась защитить тебя. Потому что… – она сделала глубокий вдох, – я люблю тебя. Ты мой лучший друг.

Анна яростно скрестила руки на груди.

– Ну а ты мне не друг.

Сердце у Элли сжалось. Она подняла лежавшую у ног Анны заводную мышь. Она повернула ключ и высоко подняла её. Комната стихла.

– Пять пенни! – закричала Элли. Она швырнула мышку на пол, и сироты бросились в погоню. Стены содрогнулись от грохота ног и жутко пронзительных взвизгов.

Только для Элли шум был отдалённым, едва слышимым звоном на грани восприятия. Она опустилась на пол и схватила Аннину руку.

– Я – Сосуд, – сказала она.

Анна глянула на неё круглыми глазами, гнев истаял с её лица. Проходили мгновения, а она всё смотрела на Элли. Эллина рука подрагивала в руке Анны. Для них словно не существовало никого больше.

– Пожалуйста, – пролепетала Элли. – Пожалуйста, скажи что-нибудь.

Рука Анны упала, выскользнув из Эллиной ладони, и взгляд её тоже скользнул прочь. Она сглотнула, нахмурилась и уставилась на собственные колени. Грудь Элли сдавило рвущееся рыдание.

– Анна? – прошептала она.

Комната снова стихла. Матрона стояла в дверях, переводя взгляд с Элли на Анну.

– Что здесь происходит? – поинтересовалась она. – Анна, что-то случилось?

Анна моргнула. Она взглянула на матрону, а затем снова на свои колени. Все сироты следили за ней широко распахнутыми встревоженными глазами.

«Посмотри на меня, – думала Элли. – Пожалуйста, посмотри же на меня».

Анна нахмурилась. Она глубоко вздохнула.

Она протянула руку и взяла Элли за руку.

– Нет, – сказала она. – Ничего не случилось.

Элли улыбнулась и вдруг почувствовала, что по лицу у неё текут слёзы. Можно подумать, в груди её отпустило какой-то туго закрученный клапан. От прикосновения Анниной руки было так же отрадно и тепло, как от летнего солнца.

Элли оглянулась по сторонам и заметила, что остальные сироты смотрят на неё, широко открыв рты. Она сообразила, насколько странно, наверное, выглядит в их глазах: волосы и одежда, влажные от морской воды и воняющие канализацией, лицо, опухшее от слёз. Она поёжилась, и жуткая мысль заползла ей в голову. Что, если они знают? Что, если им видно? Элли крепче закуталась в свой бушлат. Ритм её дыхания сбивался.

Рука потянула Элли за локоть, и Анна быстро повела её вон из игровой комнаты. Элли шаркала следом, словно нелепое привидение.

– Пошли, – зашептала Анна. – Давай найдем тихое местечко, где ты сможешь посидеть. Где-то должна быть пустая спальня.

Ведя Элли вдоль коридора, она распахивала двери спален и засовывала голову внутрь, но везде её встречали смех, возгласы или сонный протест.

Анна бурчала:

– Что им всем делать внутри?

Пока Анна открывала всё новые двери, Элли выпустила её руку и двинулась в глубь коридора, одна из дверей так и притягивала её. Позади она услышала скрип петель.

– Анна, Ибнет опять ел краску! – раздался голос Фрай. – Я только что поймала его!

Последовало невнятное ворчание, словно кто-то говорил с набитым ртом. Голова Фрай высунулась из двери.

– Ой, глянь, это Элли! Можно нам уже поплавать на твоей подводной лодке?

Анна затолкала Фрай обратно и закрыла дверь.

Элли протянула руку и провела кончиками пальцев по двери своей старой спальни, по вырезанным на ней мальчику и девочке, сидящим в своей лодке.

– Элли? – окликнула её Анна с другого конца коридора. – Что ты делаешь? Не думаю, что тебе стоит заходить туда… ты же никогда туда не заходишь.

Но Элли уже повернула ручку и шагнула внутрь.

В спальне почти всё осталось неизменным, хотя обе кровати давно были застелены, и простыни на них лежали несмятые и не откинутые уже три года. Стены тоже выглядели иначе. Когда-то они были покрыты рисунками, теперь только гвозди торчали в каменной кладке.

На кровати слева лежала небольшая стопка книг и лоскутное одеяло с вышитыми на нём маленькими китами. На изножье кровати было вырезано имя.

Под правую кровать была задвинута коробка наточенных карандашей и мелков. Рядом валялась кисть с засохшей зелёной краской на растопыренных щетинках.

– Пойдём. – Анна потянула Элли за рукав. – Не надо тебе здесь находиться. Это тебя только огорчит.

– Нет, надо, – сказала Элли. Огорчение – это именно то, что она заслужила.

Тихо зашуршала ткань.

Элли посмотрела на правую кровать. Она закрыла рот обеими руками.

Простыни зашевелились и всколыхнулись. Они поднялись, как хлеб в печи, и теперь в их коконе лежал человек.

– Элли? – проговорил тихий страдальческий голос. Пересохший от жажды.

– Я здесь, – отозвалась Элли и шагнула к постели, протянув вперёд дрожащую руку. – Я здесь.

– Где ты? – сказал голос.

– Элли? – испуганно сказала Анна, вцепившись в Эллин рукав.

– Я здесь, – повторила Элли.

– Где ты? – сказал голос. – Почему ты не здесь?

– Но я здесь, – заклинала Элли. Фигура под простынями повернулась, и до Элли донеслось лёгкое металлическое позвякивание. Она присела на краешек кровати.

– Элли? – В голосе Анны звучал ужас. – Что ты делаешь?

– Мне холодно, – сказал голос. – Где ты?

– Я здесь, – простонала Элли. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к тому, кто лежал под простынями, но кокон опал, простыни снова лежали гладко.

– Нет! – забормотала Элли. Она сжала ткань, в ответ из-под простыни высунулась ледяная рука и так сильно впилась в её запястье, что девочка закричала.

– Тебя здесь не было, – прошипел Финн, поднимаясь из постели, глаза вытаращенные, взгляд пронизывающий. Элли отбросила его руку и, отшатнувшись, полетела с кровати. Анна подхватила её, не давая упасть.