– Мать твою… – ахнул потрясенный Витек. – Да что же это такое, давятся, как на Майдане…

Прыгать в машину действительно было поздно. О продуктах, оставшихся в багажнике, уже никто не думал. Пещерный ужас гнал прочь, к выезду с парковки. Люди бежали, крича в отчаянии – Павел Николаевич с Анной Денисовной, длинноногая Надежда. Автоматчики стояли цепью, давая им возможность убраться подальше, стегали короткими очередями, но толпа и не думала останавливаться. Такое ощущение, что бежали даже мертвые! Дрогнула жидкая цепочка. Чертыхался Шура, у которого срывались руки, и он не мог выбить магазин. Прозвучал срывающийся вопль! Замешкавшегося Шуру оттолкнула невесть откуда взявшаяся Ксюша, вырвалась вперед, что-то швырнула, побежала обратно.

– Зажмурьтесь! – провопила она.

Железная штуковина упала перед атакующей массой. Яркая световая вспышка, оглушительный грохот, и все смешалось в наступающих рядах. Эти твари не были мертвыми, они прекрасно видели и слышали, а значит, были подвержены ослеплению и оглушению. Первые ряды встали как вкопанные, бегущие сзади навалились, затоптали их. Зажмуриться люди успели, а вот заткнуть уши не догадались. Фора в несколько секунд, пока в рядах противника царили хаос и замешательство. «Светозвуковая граната “Заря-2”», – сообразил Андрея, уносясь скачками и выбивая звон из ушей. Лежали такие в отдельной коробке, когда они перерывали оружейку в отделении полиции. Видимо, Ксюша тогда и позаимствовала, никому не сказав. А что, молодец, девчонка! Разобралась с устройством, бестолковка работает!

Задыхаясь, все пятеро выбежали с парковки, догнали своих. У Анны Денисовны подгибались ноги, она смотрела с болью и отчаянием на черноту за колоннадой, уже готовую выплюнуть толпу. Андрей рычал, показывал пальцем – туда! – в направлении Восточного шоссе, до которого было сто метров открытого парковочного пространства. Хоть тресни, больше некуда! Они бежали, спотыкаясь о лежачих полицейских, хватаясь за шесты дорожных знаков. Андрей лихорадочно озирался, нужна машина! Микроавтобус со значком «Тойоты» с распахнутыми дверьми выглядел неплохим решением. В салоне два трупа, но это ерунда. Значит, и ключики есть. Он махал руками, отчаянно жестикулировал – сюда, сюда! Выдернул из салона тело женщины средних лет с лицом, обезображенным мукой, возликовал, обнаружив ключи в замке зажигания. Но машина не заводилась! Дьявол! Голова уже отказывалась понимать элементарные вещи. Если эти двое погибли, не выходя из машины, значит, двигатель наверняка работал. И вряд ли перестал после их смерти – продолжал коптить, изводя горючее… Тысяча чертей! Да тут у половины машин пустые бензобаки! Он рыком остановил людей, помчался дальше – в соседнем ряду прохлаждался еще один мини-вэн. Миллион чертей! Из-за машины, пошатываясь, выходили трое зараженных – омерзительные, страшные, наполовину обугленные. Почуяли добычу, бросились, растопырив конечности! Вырвался вперед статный молодчик с горящим взором и раздавленным носом.

– Сережа? – ахнула ошеломленная Надя и встала как вкопанная. – Боже правый, это же Сережа… Не стреляйте, это мой бывший!

Молодчик прорычал что-то невнятное, повернул голову на женский голос и тоже встал. Он продолжал утробно рычать, поедал глазами женскую фигуру. Видимо, не полностью атрофировался мозг, оставались неповрежденные участки, ответственные за клочки памяти. Он издавал невразумительные звуки, в воспаленных глазах зарождалось что-то осмысленное.

– Это твой бывший, который испортил тебе всю жизнь? – хохотал, как подорванный, Витек, хлеща очередью. Досталось всем троим – зараженные попадали.

– Зачем?! – истошно завопила Надя.

– Отличный вопрос, детка, – проворчал Витек, хватая ее за шиворот. – Не возвращаются к былым возлюбленным, забыла? Отмирай скорее, он уже не человек…

А из-под здания гипермаркета уже неслась одуревшая кодла! Люди метались, не зная, куда бежать. Орал Витек, что ни хрена не понимает в этих машинах! Ну, не было у него по жизни машины, на стиральной ездил, пока не пропил! Андрей помчался к мини-вэну, и снова неудача, пустой бак! Да что за тысяча несчастий! Толпа уже приближалась, росла, как на дрожжах. «Все на дорогу! – орал он в исступлении. – У кого есть патроны, прикрывать!»

Патронов оставалось с гулькин нос. Витек орал, что он пустой, может стрелять только матерками. У Вики был последний магазин, у остальных же и в последнем оставалось только застрелиться. Павел Николаевич волоком тащил свою любовницу к дороге – у Анны Денисовны подкашивались ноги. Надя озиралась через каждый шаг, делала умоляющую мордашку. Автоматчики огрызались одиночными выстрелами, но вряд ли они могли кого-то остановить. Укрыться в каком-нибудь джипе? – мелькнула мысль. – Запереться, пусть раскачивают, выбивают стекла, проживем на пару минут дольше…

Люди сбились в кучу, бежали вдоль обочины. Анна Денисовна скинула тапочки, ковыляла босиком. Павел Николаевич задыхался, хватался за сердце. Остальные еще могли бежать. Над городской окраиной разгорался новый день, жарило солнце, дул порывами знойный ветерок. Толпа неслась за ними – до нее было метров сто, но расстояние сокращалось. Кто-то уже вырывался вперед, мчался гигантскими прыжками. Силы кончались – вместе с патронами. Андрей остановился, тщательно прицелился. Горячий пот хлестал со лба, мешал ловить фигурки в перекрестие прицела. Он выбил из магазина три последних патрона. Поразил двоих – завертелась, как раздавленная муха, худосочная бабенка с крепкими ногами. Повалился в пыль плешивый «атлет», возглавлявший гонку. Остановилась Вика, вскинула «Макарова», высадила в толпу последние патроны, со злостью выбросила пистолет.

– Что делать будем, Андрюша? Это ведь не конец, нет?

Ее челюсть тряслась, проняло девчонку. Сердце резала тоска. Было что-то в этой особе – сам еще не понял, но что-то было. Поражался себе, недоумевал, мол, с каких пор стал поглядывать на таких – некрасивых и «мальчикообразных»? А вот теперь она стала обычной испуганной бабой – жалкой, дрожащей, хотя и пыталась зачем-то храбриться. Он подхватил ее под локоть, поволок дальше.

– Беги, Вика, беги, не спрашивай ни о чем…

Как будто он знал ответы на эти риторические вопросы! Люди выскакивали на проезжую часть, по которой было легче бежать, но движения замедлялись, они с трудом волочили ноги. Восемьдесят метров оставалось до толпы, семьдесят… И никакого просвета впереди, ничего такого, способного сойти за укрытие. Пустая дорога, справа за пустырем мастерские, недоделанная стройка, впереди заправка, которая, судя по виду, уже взрывалась и горела. Нужно было к городу бежать! Застонала Анна Денисовна, рухнула посреди проезжей части. Павел Николаевич доковылял до нее на негнущихся ногах. Она протянула ему руку, он схватился за нее. Да что за тормоза! Андрей с бизоньим рыком, как будто сам уже начал преображаться, в несколько прыжков домчался до женщины, выбросил ненужный автомат, поднял ее, взвалил на плечо. Не такой уж легкой оказалась эта ноша, ноги подогнулись, дыхание застряло в горле.

– Женщина, ну, что у вас ногами? – хрипел он, начиная движение. – Вроде не старая, должны еще бегать…

– Простите, молодой человек… – стонала Анна Денисовна. Она еще умудрялась шутить! – А что у стрекозы с ногами? Шесть штук, а ведь не ходит… Андрей, оставьте меня, убегайте, зачем нам всем погибать?