А сейчас, на фоне полного благополучия почему-то не мог отделаться от бабского истерического чувства. Служебная рутина не отвлекла его, все равно подсознательно, фоном, шло противное ощущение, что он где-то сильно ошибся и теперь жизнь пойдет совсем не так, как ему бы хотелось. Зиганшин хотел позвонить Фриде или написать ей, но подумал, что она, наверное, спит после дежурства и будить ее из-за своих мутных и ни на чем не основанных тревог – настоящее свинство.

«Пройдет, – решил он, – сегодня с Фридой поцелуюсь, и все нормально будет».

Около двух часов дня вдруг позвонил Леша Кныш, областной следователь. Зиганшин пожал плечами, недоумевая, что могло понадобиться приятелю. Вроде бы они виделись совсем недавно и еще не успели соскучиться друг по другу.

– Подъезжай ко мне, – сказал Кныш строго и отрывисто.

– С чего бы вдруг?

– Послушай, это в твоих интересах. Если не хочешь очень больших проблем, просто собирайся и приезжай сейчас ко мне на службу.

Зиганшин немного обалдел от Лешиного тона, но при всем том, что Кныш был жуткий лентяй и безалаберный человек, Мстислав Юрьевич доверял ему и знал, что зря он волну гнать не будет, поэтому доложился начальнику и поехал к областным следователям.

Зиганшин предполагал услышать неприятные вести, но к тому, что сообщил Кныш, он все же оказался не готов.

В глазах следствия картина выглядела так: немногим более года назад Владимир Иваницкий предложил своей жене Елене развестись. Причины, толкнувшие его на этот шаг, оставались не ясны: если у олигарха и была другая женщина, то открыто он нигде с ней не появлялся и не знакомил ни с кем из своего окружения, и Елена, в свою очередь, тоже не была замечена в изменах. В семье росло трое детей, и до недавнего времени Иваницкие производили впечатление дружной пары. Оказалось, за красивым фасадом обитают точно такие же демоны, как у простых людей.

Елена дала несколько интервью, в которых робко признавалась, что муж ее жесток, равнодушен и в то же время изводит ее ревностью, что она боится лишний раз вздохнуть, чтобы не навлечь на себя гнев супруга и повелителя. Что к детям он абсолютно инертен и считает, раз содержит их в роскоши, то больше к нему, как к отцу, претензий быть не может. Первый раз в первый класс, детские болезни, взросление сына и прочее, что составляет интересы обычной здоровой семьи, – все это прошло мимо Владимира, поглощенного своим бизнесом и низкопробными развлечениями. Трудно сказать, чего хотела достичь Елена с помощью этих публикаций. Просто выплескивала злость, или взыграла на генетическом уровне, всплыла из тьмы времен черная магия советских женщин, которые возвращали мужей в семью, публично позоря и унижая их на партсобраниях-шабашах.

Скорее всего, она думала, что Иваницкому станет стыдно, он не захочет, чтобы люди думали о нем как об ужасном муже и никчемном отце, и чтобы доказать, что это не так, он вернется в лоно семьи как миленький.

Но Владимир был слишком самостоятельный человек, чтобы строить жизнь в угоду общественному мнению, и публикации не поколебали его решения. Во всех случаях он хранил молчание, предоставляя людям думать о себе все, что им заблагорассудится.

Елена тогда решила действовать через детей. Раз папа хочет бросить маму, значит, он негодяй и подлый человек, которого ни в коем случае нельзя любить, и общаться с ним – все равно что самому становиться подлым и низким человеком. Единственное, как могут хорошие дети относиться к отцу-предателю, – это ненавидеть его и презирать. Хочет уйти из семьи – ради бога, пусть уходит из всей семьи. Не хочет быть мужем – значит, недостоин быть отцом. Обычно дети, особенно воспитанные психопатическими личностями, охотно включаются в подобные игры, им нравится, когда мир четко разделен на хорошее и плохое, черное и белое, ангельскую мать и дьявола-отца. И кто откажется от удовольствия унижать и наказывать собственного родителя, раз уж есть к тому прекрасный повод?

Но дети Иваницких почему-то не захотели играть в эти игры и не стали бойкотировать отца. Обстановка в семье накалилась до предела. Елена без конца внушала детям, какие они негодяи и предатели, те сбегали от нее к папе, который и так чувствовал себя виноватым, а тут еще являлась Елена и рыдала, что подлый муж настраивает детей против матери.

На все предложения мирно развестись и договориться о совместной опеке над детьми Елена отвечала градом упреков, и дело не двигалось с мертвой точки.

Наконец Иваницкий понял, если он хочет сохранить детям здоровую психику, их надо решительно выводить из эпицентра семейного скандала. К счастью, владение крупным состоянием значительно упрощает такого рода вещи, и Владимир смог быстро устроить всех троих в приличную частную школу в Великобритании, благо дети удались умными и прекрасно владели английским.

После отъезда детей Иваницкий не переменил своих планов и продолжал настаивать на разводе, но в суд не торопился. Может быть, надеялся уладить все в семейном кругу и сэкономить на адвокатах, или боялся, что во время процесса всплывут какие-нибудь грешки с недвижимостью, или просто Елене за годы совместной жизни удалось скопить на него компромат, и бизнесмен опасался, что жена пустит его в ход. Трудно сказать, какие мотивы руководили Владимиром, но хоть все окружение Иваницких и досужие сплетники, интересующиеся жизнью элиты, и вообще все кому не лень знали, что супруги на грани развода, юридически это никак зафиксировано не было.

Елена излила свою боль и обиду в роскошно изданной автобиографии. То ли хотела побольнее ударить мужа, то ли ей просто не с кем было поделиться: ее собственные родители были возмущены поведением дочери, требовали, чтобы она прекратила издеваться над своими детьми, соответственно, их любимыми внуками, развелась с мужем и, пока молодая и красивая, дальше строила бы жизнь, и Елена не простила им этих настроений. Она посчитала, что папа с мамой предали ее точно так же, как дети, и если детям еще можно как-то простить, поскольку речь идет об их родном отце, то родители, получается, предпочли родной дочери чужого мужика только потому, что у него есть деньги.

Она объявила отцу и матери бойкот и уже несколько месяцев с ними не разговаривала. Чтобы не остаться совсем одинокой, Елена обратилась к своему бывшему возлюбленному Мстиславу Зиганшину, который ответил на зов первой любви и стал встречаться с Еленой.

Последний год Иваницкий постоянно жил в своей городской квартире, оставив загородный дом в распоряжении жены и детей. Дом был достаточно велик, чтобы приезжать на выходные и проводить время с детьми, не сталкиваясь при этом с постылой супругой, но Елена всякий раз закатывала такие скандалы, что Иваницкий предпочитал общаться с детьми в городе, пока не отослал их за границу.

Неделю назад Елена неожиданно собралась и уехала к детям. Возможно, поняла, что вела себя не совсем адекватно, и решила примириться с детьми, пока еще не стало поздно. Иваницкий воспользовался этим обстоятельством и въехал в опустевший загородный дом, решив устроить себе небольшие каникулы и отдохнуть в тишине и покое, которых не найдешь в городской квартире, пусть и очень комфортабельной.