— Колонна, вперёд! — отдал приказ полковник Шепелев, командующий всей правой колонной. И она опять под мерный барабанный бой и свист флейт двинулась к вражеским укреплениям.

Уже в своих оборонительных порядках Бахты-Гирею всё же удалось остановить отступающую конницу, и он отвёл её на левый фланг. Для того чтобы бросить всадников в новую атаку, нужно было время, и пока она выстраивалась и мотивировалась командирами, левая и центральная колонны Вейсмана ворвались в ретраншемент турок и навязали им ближний бой.

— Ура-а! — ревели слева русские гренадеры, штыками выбивая врага из укреплений.

Генерал всё рассчитал верно: пока две его колонны кололи пехоту неприятеля, третью он остановил и, растянув её в прямоугольник, прикрыл ею свой правый фланг.

— Канониры, орудия в первые шеренги, егеря и застрельщики, вперёд! — распорядился Шепелев.

Десять полевых пушек и единорогов выкатились из колонны, и прислуга уже заряжала в них связки с дальней крупной картечью.

— С колена то-овсь! — выкрикнул Егоров. — Рота, даём первый дальний залп, потом быстрая зарядка, огонь без команды, и отходим в строй! Це-елься!

Конница неприятеля наконец-то решилась на новую атаку. Подгоняемые своими сотниками, татары с визгом и улюлюканьем выкатывались на небольшую возвышенность, занимаемую русскими.

— Огонь! — рявкнул Лёшка, выцеливая за пятьсот шагов всадника, размахивающего бунчуком.

«Ба-ах!» — раскатился залп по всей стрелковой цепи. Для штуцеров расстояние было приемлемым, для гладких ружей, даже с их «хитрой» пулей, — запредельное. Но всё равно то там, то тут слетали со своих коней седоки, а это, даже если ты просто ранен, была явная смерть — собьют и втопчут в землю копытами. Всадника с бунчуком видно уже не было, а Лёшка теперь спешил забить в ствол штуцера «быструю» пулю.

«Ба-ах! Ба-ах!» — ударила поверх голов дальней картечью артиллерия.

«Бах! Бах! Бах!» — зачастили фузеи перезарядившихся егерей и пехотных застрельщиков.

— Мой! — Алексей процедил сквозь зубы и, выбрав размахивающего саблей, что-то орущего всадника, совместил мушку ствола на целике. «Бах!» — приклад ударил отдачей, а Лешка, оглядывая стрелковую цепь, уже выкрикивал команду: — Рота! Уходим! Бегом в каре!

«Вжик», — свистнула дальняя стрела и на излёте впилась в бедро капралу Ускову.

— Сержант, Славка, бери Стёпку под руки! — прокричал Хлебникову Потап, и они вдвоём потащили раненого к пехотному строю.

«Не успеют, — кусал губы Лёшка. — Ещё шагов восемьдесят ребятам бежать, а татары — они вот уже, накатывают орущей волной».

— Ложи-ись! — стоя в стрелковой шеренге, Алексей истошно закричал и взмахнул рукой. Не добежав шагов пятьдесят до своих, троица упала на землю.

— Первая шеренга, пли-и! — рявкнул пехотный майор. «Ба-ах!» — двести фузей ударили по подлетающей коннице. — Вторая, пли-и! — Раздался ещё один громовой залп. — Третья, пли-и! — И ещё двести стволов ударили в сплошное облако из порохового дыма и пыли.

«Ба-ах!» — ударил в это облако ближней картечью первый единорог. «Ба-ах! Ба-ах! Ба-ах!» — разрядили свои стволы все остальные. А перед отстрелявшимися уже вышли ещё три новых пехотные шеренги. Одна с колена, две стоя, ударили залпами они перед собой.

«Стопчут ребят! Ей-богу, стопчут!» — думали егеря, разряжая свои ружья поверх голов пехотинцев.

Татары не посмели кинуться на ощетинившиеся штыками пехотные порядки. Понеся большие потери от огня, они заметались, и в это время по ним ударили две тысячи ожидавших своего часа русских кавалеристов. Расчёт Вейсмана был точен. Малым числом казаки и гусары опрокинули дрогнувшую конницу неприятеля и погнали её прочь с поля боя. А в это самое время две атакующие ретраншемент русские колонны уже добивали противника в его укреплениях. Общая паника охватила турок, и они бросились бежать с поля боя. Часть русской конницы развернулась и начала вырубать беглецов.

Победа была полной: турки только убитыми потеряли свыше полутора тысяч человек, русские войска захватили около двух сотен пленными, десять знамён, шестнадцать пушек и весь обоз неприятеля. Благодаря умелым и решительным действиям генерал-майора Вейсмана потери его войск были минимальными. Погибло два офицера, около полусотни солдат и двенадцать казаков. Пять офицеров, около ста пятидесяти солдат и двенадцать казаков были ранены.

Егеря стряхивали пыль с зелёных доломанов Потапа и Славки.

— Живые! С крещением тебя, сержант Хлебников! Считай, что ты сегодня заново родился, — улыбался молодому командиру Егоров. — Ещё немного — и затоптали бы вас насмерть. Ничего, зато теперь страха не будет! — и обернулся к бегущему в их сторону лекарю. — Спиридонович, тут стрела нашему капралу в бедро вошла. Как только рану залечишь, отправляйте его в дивизионный гошпиталь. Не журись, Степан, мы тебя надолго там не оставим. Обещаю: как все переходы закончатся, обязательно найдём и уже в роту заберём долечиваться. Вот, с собой возьми, пригодятся! — и он вложил ему в ладонь два серебряных рубля. — Бери, бери и не жалей, это тебе на лекарство и на приварок, чтобы быстрей выздоравливал!

Командующий дивизией дал своим солдатам два дня отдыха, а затем повёл их через Гирсово на Гуробалы. На пути к Силистрии перед дивизией оставался ещё один турецкий десятитысячный корпус под командованием Османа-паши. Эти турки про генерала Вейсмана и про участь их корпуса под Карасу уже знали. Седьмого июня русские подразделения прямо с марша развернулись в две колонны и стремительно атаковали османские боевые порядки. Впереди всё так же шли цепи егерей и пехотинцев-застрельщиков. Противник не выдержал точного огня артиллерии и стрелков и начал отход. Гренадёры бросились в штыковую и обратили его в паническое бегство. В этом сражении турки потеряли 310 убитых, восемь пушек и три знамени. Общие потери дивизии не превысили и двадцати человек.

Этот рейд генерала Вейсмана стал одним из самых удачных для России в ходе военных операций 1773 года. Разгром турецких корпусов в «Черноводской долине» Карасу и в урочище Гуробал позволили дивизии Вейсмана выйти в тыл главным силам османской армии под Силистрией. Тем самым он заставил оттянуть силы турок от береговых укреплений в главные крепостные бастионы и дал возможность переправиться через Дунай всем основным частям русского войска.

Впереди была осада Силистрии.

Русская Дунайская речная флотилия отогнала османскую от места переправы армии Румянцева. Войска начали погрузку на многочисленные лодки, баркасы, на всевозможные гребные и парусные плоскодонные суда. Сама переправа шла непрерывно более двух суток, с девятого июня по двенадцатое. Всего под Силистрию было переправлено шестнадцать пехотных и одиннадцать кавалерийских полков, а также четыре отдельных батальона. На правом берегу было собрано около двадцати девяти тысяч солдат и офицеров вместе с казаками. Провианта и фуража было перевезено на девятнадцать дней.