— Не требуются мне никакие женихи! — сказала Вика, обвила руками его шею, поцеловала в губы, отстранилась, с воркующей улыбкой посмотрела ему в глаза. — Мне только ты нужен.

— А если меня посадят?

— Как это посадят? — Вика нахмурилась.

Похоже, она всерьез поверила, что в стране действительно не действуют никакие законы. Но, увы, это было не так.

— За убийство.

— А могут?

— По ложному обвинению.

Вика немного подумала, нашла ответ и сама же себе улыбнулась.

— Я буду тебя ждать! — заявила она.

Действительно, все очень просто.

— А если меня сперва посадят, а потом положат, то есть расстреляют?

— Типун тебе на язык!

— Это ты болтаешь языком. А меня расстреляют. За то, чего я не совершал.

— Не совершал. Да-да, конечно, — проговорила Вика.

Но при этом она ясно давала ему понять, что ей все известно.

— На самом деле ничего не было, — со всей серьезностью сказал Стас.

Это сейчас Вика видела в нем героя, который заступился за честь ее обиженной сестры. Но когда-нибудь она повзрослеет и до нее дойдет весь ужас произошедшего. Четыре трупа — это слишком. Столько смертей на одну душу — грех невыносимый. Вика прозреет и осознает, с каким чудовищем живет.

— Не было ничего, — повторил Стас, взял бутылку, наполнил рюмку, выпил.

Он не хотел быть чудовищем, но повел себя ужасно, как последний бандит. Но что ему оставалось делать, когда закон бессилен перед Демоном? Кто-то же должен очищать землю от такой мерзости.

— Мне тоже плесни, — попросила Вика и поставила на стол пустую рюмку.

Он ее наполнил, они выпили. Потом она вдруг оказалась у него на коленях и сказала:

— Я так тебя люблю!

Стас кивнул, настраиваясь на волну, которую она подняла. Зачем отказываться от сладкого? Вдруг это его последний вечер на свободе?

Синяки с лица сошли еще не совсем, и разбитости плохо заживали. Слабость в теле давала о себе знать. Но делать было нечего. Стас отказался работать на Коротилова, поэтому Тимохе приходилось напрягаться самому. Пузырь на подстраховке, но толку от него было немного.

— Узнаешь? — спросил Тимоха.

Он поднимался по лестнице, а Тилибом спускался. На межэтажном пролете они и встретились.

Тилибом дернулся, оттолкнулся от перил, собираясь прыгнуть на Тимоху. Но пуля остановила его на взлете.

— А я тебя узнал, — сказал Тимоха, бросил пистолет на труп, раскатал шапочку по лицу, совместил прорези в ней с глазами.

Вот и все. Можно уходить.

Усаживаясь в машину, он чувствовал себя благородным рыцарем. Тимоха ведь мог для начала просто подстрелить Тилибома, потом сломать ему нос, выбить зубы и глаза в отместку за те издевательства, которые ему и Пузырю пришлось претерпеть. Им ведь теперь придется отдать кучу денег стоматологам.

— Сделал? — спросил Пузырь, насилуя педаль газа.

— Одно к одному, как шар в лузу.

— Собаке собачья смерть.

— Это ты брось, — заявил Тимоха. — Мы не мстим, а решаем деловую проблему, так что давай без личного.

— Как бы нас самих не порешили.

— За что? Мы ничего не знаем. Коротилов нам никого не заказывал.

Тимоха понимал, что опасные свидетели долго не живут. Поэтому он и не давил на Коротилова, не требовал от него конкретной постановки вопроса. Тилибом на свободу выходит? Он очень опасен? Понятно. На этом и все. Коротилов как бы и не ставил задачу, а Тилибома больше нет. И с Динамитом так было, и с Ветряком.

Очень скоро Коротилов поймет, что без Тимохи он как без рук. Да он уже в этом убедился. Во всяком случае, от кормушки их с Пузырем не отстранил. Им, как и прежде, причитался жирный кусок от овощной базы. Марковец подъезжал, денег подвез. А проблему со стволом Тимоха сам решил.

Машину они взяли, одну на двоих. «Девятка» хоть и не первой молодости, но бегает резво. И цвет у нее стандартный — красный. Таких на дорогах как собак нерезаных. Номера только не забывай менять, когда на дело идешь.

Тилибома Тимоха выследил и сделал. Он уже настоящий профи. Нет, Коротилов не сможет обходиться без него.

— А Стаса? — спросил Паша.

— Что Стаса? — не понял Тимоха.

Пузырь не ответил. Он остановил машину в темном месте, минут пять переставлял номерные знаки.

Наконец-то он вернулся и уточнил:

— Коротилов Стаса не заказывал?

— Не заказывал.

— А он морду ему набил.

— И что?

— Коротилов же не просто так тебе об этом сказал.

— Сказал.

— Стас очень его обидел, — буркнул Пузырь.

— Предлагаешь решить со Стасом? — спросил Тимоха, оторопело глянул на него и заявил: — Я этого не слышал.

Какое-то время Паша ехал молча, но в конце концов дерьмо все-таки полезло из него наружу.

— Почему Стас Коротилова ударил? Он их с Иринкой застукал, — сказал он.

— Кто кого? Стас — Коротилова? — с усмешкой спросил Тимоха.

— Нет, Коротилов — его. С Иринкой.

— А он сам с ней хотел, да?

— Что хотел? — Пузырь надулся.

— Не я завел этот разговор.

Паша так низко опустил голову, что Тимоха забеспокоился.

— Эй, на дорогу смотри! — заявил он.

— Да нормально все.

— Не очень нормально. Мы с тобой человека завалили. Это тебе не шпалы укладывать.

— Так никто и не говорит.

— Выпить надо.

— Можно.

— К тебе поедем.

— Ко мне? — Пузырь нахмурился.

— А разве жена тебя не любит?

— А что такое?

— Неужто она тебе алиби не обеспечит, если вдруг что.

— Сделает, конечно, — сказал Паша.

Тимоха усмехнулся себе под нос и через минуту-другую спросил:

— А мне Иринка поможет?

— С чем? — вскинулся Пузырь.

— С алиби.

— Ты не об этом подумал.

— Я подумал о том, что мы едем к вам. Пузырь…

— Я не Пузырь!

— Я говорю, пузырь нужно взять… Иринка что пьет?

— Ничего. Поздно уже!

— Для такого события нисколько не поздно!

— Для какого события?

— Коротилов теперь без нас как без рук. Он нам крутые бабки станет платить. Иринке твоей не надо будет работать.