Она объяснила, что утром ей надо очень рано встать (встреча с родителями до начала уроков), но было видно, что она тронута его заботой, – во всяком случае, так мне показалось. Прощаясь, она всех поцеловала. Сначала отца, потом чмокнула меня куда-то в скулу, Том же заслужил поцелуй в губы и крепкие объятия, которые явно продолжались дольше необходимого.

– Всем доброй ночи, – помахала она нам рукой уже в дверях. – Увидимся завтра.

* * *

На следующий день, около четырех, она появляется с полудюжиной лобстеров, разными десертами и тремя бутылками шампанского. Наш талантливый шеф-повар закатывает нам очередное пиршество. На этот раз за столом царствуют двое, учительница четвертого класса и ученица четвертого класса, обсуждающие любимые книги. Не дожидаясь новых известий от Эла, я объявляю во всеуслышание, что мой «олдс» практически готов и завтра нам его доставят. О причине поломки я умалчиваю, чтобы не испортить приподнятой атмосферы. Том, который уже в курсе, тоже избегает неприятной темы. К чему эти серьезные разговоры о классовой ненависти и провинциальных разборках, когда две барышни с таким аппетитом разделывают лобстеров и с не меньшим чувством распевают хором дурацкие стишки!

Позже, укладывая Люси в постель, я вдруг понимаю, что на продолжение банкета и вторую бессонную ночь меня просто не хватит. Чаудеры могут запросто уговорить не одну бутылку, ну и прорва Том, который не дурак поесть и выпить, вполне способен составить им компанию, а что взять с отощавшего, в недавнем прошлом ракового больного? Недосып и тяжелое похмелье мне обеспечены.

Сидя на краешке кровати, я читаю Люси страницы из романа «Рыцари пурпурного шалфея», пока у нее не слипаются глаза. По дороге к себе я слышу доносящийся из гостиной смех и слова Стэнли на тему «кое-кто валится с ног от усталости», и реплику Хани про «чаплинскую комнату», которая «может прийтись кстати». Из чего я делаю вывод: Стэнли идет спать, а Хани, перебрав, решила заночевать здесь. Насколько мне помнится, «чаплинская комната» находится по соседству с Томом.

Я забираюсь в постель с романом Итало Звево «Когда мужчина стареет». Это уже вторая его книга за две недели. Первая, «Самопознание Дзено», произвела на меня столь сильное впечатление, что я решил прочесть все книги этого автора. В оригинале роман называется «Senilita» [21] – как раз для такого стареющего пердуна вроде меня. Пожилой мужчина и молоденькая любовница. Любовные страдания. Несбывшиеся надежды. Прочитав один-два абзаца, я вспоминаю Марину Гонсалес, и сердце щемит при мысли, что я ее никогда не увижу. Я бы занялся мастурбацией, но боюсь, что меня выдаст скрип ржавых пружин. Все же время от времени я себя трогаю под одеялом, просто чтобы убедиться, что мой старый добрый приятель подает признаки жизни.

Полчаса спустя я слышу приближающиеся шаги на лестнице. Две пары ног и тихие голоса – Том и Хани. Они проходят несколько метров по коридору и останавливаются. Как я ни напрягаю слух, разобрать, что́ они говорят, мне не удается. Но вот Том желает ей спокойной ночи, и через секунду дверь в «чаплинскую комнату» захлопывается, а еще через несколько мгновений захлопывается дверь в комнату Бастера Китона.

Нас с ним разделяет тонкая гипсоцементная стенка, через которую проникают все звуки. Я слышу, как он сбрасывает туфли, расстегивает ремень, чистит над раковиной зубы, вздыхает, напевает что-то себе под нос. Слышу, как он ложится на свой скрипучий матрас. Я уже собираюсь отложить книгу и выключить торшер, как вдруг раздается слабый стук в соседнюю дверь. «Вы спите?» – слышу я голос Хани. «Нет», – отвечает он. Тогда она спрашивает, можно ли войти. Следует утвердительный ответ, и таким образом скрытая цель маневра, когда вместо скоростной автострады мы выбрали 30-е шоссе, наконец, становится понятной.

Дальнейшие звуки не оставляют сомнений в сути происходящего.

– Если ты подумал, что я проделываю такие вещи каждый день, то ты сильно ошибаешься, – говорит Хани.

– Я ничего такого не подумал, – отвечает Том.

– У меня давно ни с кем этого не было.

– У меня тоже. Очень давно.

В том, что называется сексом, много странного и откровенно неуклюжего, так стоит ли пересказывать каждое кряхтенье и сопенье? Том с Хани имеют право на то, чтобы их оставили вдвоем, что я и делаю. А если кто-то из читателей возражает, я советую им закрыть глаза и дать волю своему воображению.

Утро. Хани уехала задолго до общего пробуждения. Чудесный весенний день, но также день сюрпризов, которые заслоняют красоты природы. Он запомнится мне как отдельные детали не собирающейся головоломки или вырванные из контекста впечатления. Голубая заплата неба, березка с серебрящимся на солнце стволом, облака, похожие то на какую-то страну, то на человеческое лицо, то на диковинного зверя: подвязочную змею… многокрылую птицу… Все вразброс, бессвязно… клочки одного незавершенного дня.

Мы с Люси на ногах с восьми утра. Пока Том пребывает в коматозном состоянии после бурной ночи, мы с ней выходим на прогулку. Вскоре появляются оба Эла на двух машинах – красном «мустанге» с откидным верхом и моем зеленом «олдсмобиле». Я обмениваюсь рукопожатием с истинными джентльменами, которые сообщают, что машина как новенькая. Эл-старший вручает мне счет, я тут же выписываю чек. Дело вроде бы закончено, и тут взрывается первая бомба.

– Знаете, мистер Гласс, – говорит Эл-младший, похлопывая мой «олдс» по крыше, – это даже хорошо, что кто-то залил газировку в ваш топливный бак.

– Хорошо? – переспрашиваю я, не зная, как реагировать на столь странное заявление.

– Вчера утром, когда мы с вами говорили по телефону, я рассчитывал все закончить через пару часов, потому и сказал, что пригоню машину вечером. Помните?

– Помню, как и то, что возможна задержка.

– Правильно, но задержка вышла по другой причине.

– Да? И по какой же?

– Я решил устроить тест-драйв, чтобы убедиться, все ли в порядке. Оказалось, не всё.

– Вот как?

– Я разогнал вашу машину до семидесяти, а затем попробовал сбросить скорость. Без тормозов это оказалось делом непростым. Мне повезло, что я не разбился насмерть.

– Без тормозов…

– Вот именно. Дотянув до гаража, я их проверил. Антифрикционные вкладыши почти совсем стерлись, мистер Гласс.

– Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать, если бы не проблема с бензобаком, вы бы не узнали про ваши тормоза, и через какое-то время это могло для вас плохо кончиться. Серьезной аварией, даже летальным исходом.

– Иными словами, говнюк, заливший в мой бензобак газировку, на самом деле спас нам жизнь?

– Выходит, что так. Чудно́, да?

Едва Уилсоны успевают отъехать на своем «мустанге», как Люси начинает тянуть меня за рукав.

– Это не «г», дядя Нат.