До подписания контракта, у меня не было работы, а жил я в заблеванном гараже с очаровательным интерьером южноамериканской тюрьмы. Вся моя энергия уходила на ежедневное выживание и работу над дальнейшим развитием группы, от концерта до концерта. Как только Guns подписали контракт, мне больше не пришлось беспокоиться о деньгах, еде и жилье. Это незначительное чувство стабильности было мне незнакомо. Я не стремился к приобретению каких-либо атрибутов нормальной жизни, поэтому то, что казалось мне благословением, на деле стало почти проклятием.

Мы подписали контракт на сумму около 250 тысяч долларов, и наш аванс составил примерно 37 тысяч долларов, из которых моя доля – около семи с половиной тысяч. Я перевел их в дорожные чеки «Американ Экспресс», которые хранил в правом переднем кармане джинсов из-за проблем с налоговой. Варианта отложить эти деньги я не рассматривал. Я даже не отметил свой аванс покупкой новой гитары или чего-нибудь такого – я просто взял и большую его часть потратил на героин. Каждому из нас пришлось усвоить один и тот же урок самостоятельно, прежде чем мы взяли себя в руки и начали делать то, что собирались делать. Это далеко не последний раз, когда нам пришлось вместе бороться со своими инстинктами: всякий раз, когда мы зарабатывали себе немного душевного спокойствия, то же самое беспокойство, которое подпитывало наш успех, грозило все уничтожить.

Всем в нашем лагере было очевидно, что Вики Гамильтон не потянет обязанностей менеджера, когда наш проект увеличится в масштабах. Пришло время обзавестись настоящей командой. Техником Джо был никаким, а Денни был наркодилером (с которым в этом качестве я общался еще много лет), но никак не гастрольным менеджером. Эти изменения дались нам без особой радости, но они были необходимы. Настал конец эпохи. Из оборванцев, которым нечего терять, мы превратились в оборванцев с корпоративной поддержкой.

Том Зутаут организовал несколько встреч с потенциальными менеджерами, первыми из которых были Клифф Бернстейн и Питер Менш из «Кью Прайм», управляющие Metallica, Def Leppard и других классных музыкантов и продолжающие этим заниматься по сей день. Я пошел к Тому в офис, а они опаздывали, поэтому я вырубился у Тома на диване, пока их ждал. Для протокола: я не уверен, был ли я под кайфом или нет. Что я помню, так это то, что встреча прошла не очень хорошо.

– У Guns N’ Roses недостаточно музыкального звучания для группы, которую мы хотели бы представлять, – сказал один из них, и я точно не помню, кто именно.

Я сидел совершенно ошарашенный.

– Чего? – наверное, пробормотал я.

Похоже, это оскорбление я принял беспрекословно, потому что расслабился на диване и сил прекословить у меня не было. Этим все и кончилось. Я ничего не сказал, но на моем лице, должно быть, отразилось презрение или, по крайней мере, некоторое скептическое замешательство.

– Вот эти гитарные соло, которые ты играешь, – сказал кто-то из них, не помню кто.

– Угу, – пробормотал я.

– Мне они кажутся просто шумом, а если послушать Metallica, то они играют по-настоящему мелодично.

– Ладно, приятель, – ответил я. «Как скажешь, Джек», – подумал про себя.

Весь разговор Том изо всех сил старался смягчить потенциально напряженную ситуацию и вставлял комментарии, которые должны были поднять нам настроение и помочь сохранить позитивный настрой.

– Ну, в демо музыку по-настоящему не прочувствуешь, ребята, – говорил он. – Нужно записать эти песни как должно, и вот тогда вы услышите.

Том знал, и я знал, что музыка в демо звучит отлично, – просто эти парни, как и очень многие другие, ее не понимают. Так что они, очевидно, отказались, а потом пожалели об этом. Все, с кем Том тогда нас познакомил и кто отказался с нами работать, потом сильно об этом пожалели – а таких было много. Иззи тогда еще жил в своей квартире, Дафф переехал к Катерине, своей девушке из Венгрии (на которой он потом женится), в квартиру на бульваре Голливуд, по совпадению по соседству со Слаем Стоуном. Думаю, можно сказать, что у них с Даффом были тесные соседские отношения. Слай обычно приходил к Даффу без предупреждения, чтобы покурить фенциклидин, крэк или смесь того и другого в одиночку у Даффа в ванной, а потом уходил восвояси. Это просто на хрен взрывало нам мозг. Очевидно, он так делал постоянно, но большинство из нас этого не видели, потому что никогда не тусовались у Даффа – девушка его была не из тех, кто собирает у себя в гостиной кучу парней. Зато я часто заходил за Даффом перед репетицией, так что одну сцену я все-таки застал.

В дверь постучали, Дафф открыл, и вошел Слай.

– Привет, чувак, – пробурчал он, потому что даже имени Даффа не запомнил. – Ничего, если я воспользуюсь твоей ванной?

– А, да, конечно, – ответил Дафф.

И все. Дафф сказал, что Слай проводит там от нескольких минут до нескольких часов.

Еще Дафф познакомился с Уэстом Аркином, когда жил в том доме. Единственное место, где, как я думал, Уэст живет постоянно, это его старый разваливающийся «Эль Камино». Кажется, он тогда парковал его у дома Даффа, так что тоже мог считаться арендатором жилплощади в широком смысле слова. Я познакомился с ним через Даффа, и он подружился с нашей группой. С Акселем он поначалу общался больше всех остальных. В тот момент я особенно остерегался знакомиться с новыми людьми, потому что вокруг нас начала околачиваться всякая сволочь, так что с новичками держался отчужденно. Мне трудно начать кому-то доверять, но с Уэстом мы со временем стали друзьями.

Уэст был гитаристом из Сан-Диего и непревзойденным тусовщиком и стал нам дороже друга: он даже записал несколько наших песен, таких как It’s So Easy и Yesterdays с Даффом, Bad Obsession и The Garden с Акселем. Дафф и Уэст вместе тусовались и писали песни, и я иногда с ними играл, а с Акселем они стали по-настоящему близкими друзьями. Помимо того, что он писал с нами песни, он записывал и песни для сольных проектов Даффа и Иззи, и все мы внесли свой вклад в его проект Outpatience в конце девяностых, как раз перед тем, как Уэст умер от передозировки.

Уэст крепко выпивал и крепко жил. Жил на полную и замечательно вписывался в нашу компанию. Он был из тех людей, которые настолько уверены в себе и довольны собственным существованием, что даже если люди не относились к нему по-доброму, он все равно относился по-доброму к ним. Вероятно, именно поэтому он завоевал мое сердце. Хорошо это или плохо, но именно Уэст познакомил нас с тем, что тогда называлось спидами, а теперь кристаллическим метамфетамином. Спиды были его коньком, их у него всегда с собой было много, потому что Уэст имел хорошие связи с дилерами в Сан-Диего, и все в его окружении постоянно на них сидели.

В конце концов Уэст каким-то образом собрал денег и снял хороший дом на Голливудских холмах. Он был трехэтажный, прямо на скале, и прятался среди деревьев. Он жил там с Лори и Патрицией, двумя демоническими цыпочками, которых даже можно было бы назвать привлекательными, если бы они не были настолько обдолбаны. Лори каким-то образом удержалась на работе в киноиндустрии и ездила на хорошем джипе «Сузуки», а Патриция, похоже, никогда не работала, но у нее всегда водились деньги. Я никак не мог взять в толк, как они умудряются поддерживать видимость нормальной жизни, имея дом, деньги в банке и все такое – и при этом с полной самоотдачей долбить наркотики. Но опять же, тогда я мало что знал о спидах.