Когда «Клеопатра» покинула прибрежные воды Грузин и вышла в открытое море, команда заявила, что теперь пассажиры должны оплачивать еду и питье валютой, которая обеспечена золотом. Лев бродил по лайнеру, «словно во сне», ошалело таращась на бары, оркестры, ярко освещенные пассажирские салоны — на все, что составляло для него расплывчатые символы нового, незнакомого ему континента. Он ощущал невероятную усталость, умственную, эмоциональную, физическую, и вид «аккуратных стюардов, освещенных коридоров, красиво сервированных блюд» вызывал ощущение, сходное с погружением в глубокий сон на накрахмаленных белых простынях после многих месяцев бегства, когда кругом лишь грязь, пот и кровь.

Прекрасное настроение не покидало Льва, пока их пароход, оставив позади Кавказ, двигался на всех парах в направлении столицы обветшалой и прогнившей Османской империи. Переход занял несколько дней, но вот они вошли в бухту Золотой Рог, и Лев увидел знаменитые мечети, церкви и дворцы, о которых он столько читал.

На мостах через Золотой Рог, соединявших центральную часть древнего Стамбула с дворцами и мечетями и район Галата, торговый порт «франков» (европейцев), стояли мужчины в белоснежных одеждах, взимавшие с путников монетку за право перейти на другую сторону. Тысячи евреев, бежавших сюда от преследований инквизиции в Испании, поселились здесь среди арабов, греков и армян. С самой высокой точки Галаты смотрела на залив каменная сторожевая башня, построенная торговцами из Генуи, которые основали этот район в XIII веке.

Большинство великих столиц мира находятся поблизости от воды, однако Константинополь существует буквально на ней. По воде можно проехать весь город в направлении «север — юг». Владеть Мраморным морем и Босфором означало контролировать перевозку любых товаров и транспортировку оружия между Европой и Азией, и турки-османы господствовали здесь уже почти пятьсот лет.

Когда «Клеопатра» входила в гавань, всюду, куда ни оборачивался Лев, он видел серые канонерки, над которыми развевались британские флаги. В 1914 году Османская империя приняла сторону Германии, и теперь, в 1921-м, все еще расплачивалась за это решение. Константинополь был разделен на две части, совсем как Берлин после Второй мировой войны. Французы контролировали часть города к югу от Золотого Рога. Британцы расположились к северу от него, в Галате и Пере, так называемых франкских кварталах: это название крестоносцев, некогда завоевывавших Константинополь, турки по-прежнему относили ко всем христианам-европейцам. Итальянские и греческие войска оккупировали другие районы города. Здесь имелось даже некоторое количество японских солдат, ведь к концу Первой мировой войны и Япония присоединилась к антигерманской коалиции.

Союз с Германией стал неожиданным, резким поворотом в политике Турции, которого добились младотурки, группа националистически настроенных молодых офицеров, которым удалось сместить султана в ходе кровавой младотурецкой революции 1908 года. Поначалу младотурки много говорили о всеобщих правах человека, о расовом и религиозном равенстве, декларировали намерение привести в ряды современных, цивилизованных государств и Османскую империю, которая включала в себя множество этнических групп — армян, греков, евреев, арабов, курдов. «Неважно, что один идет молиться в синагогу, другой в церковь, а третий в мечеть, — заявлял Энвер-паша, лидер этой офицерской хунты, — важно то, что все мы, обитающие здесь, под этим голубым небом, с гордостью называем себя османами». Однако этот дух универсального османского братства вскоре улетучился, а на поверхность вышла куда более жесткая идеология, выделяющая людей одной национальности и отодвигающая на задний план других. Младотурки исповедовали идею пантюркизма или пантуранизма: согласно ей, все тюрки, от населяющих степи Российской империи до живущих в Анатолии, были выходцами из единой земли своих древних предков — «Турана». С этой точки зрения вся прежняя ориентация Османской империи, ее стремление завоевать территории в Европе и на Ближнем Востоке были неверными. Вместо этого империи следовало сосредоточить силы на объединении туранских народов в России и Средней Азии. В своей книге «Аллах велик!» Лев сравнивал одержимость идеей туранизма с идеями «крови и почвы» в Германии. Это своего рода турецкая аналогия германских идей «жизненного пространства»: будущее, по мнению ее идеологов, связано с Востоком, а потому следует вторгнуться в Россию, чтобы вернуть себе древние земли предков, живших там в XIII веке и ранее[62].

Судьбу создания турецко-германской оси в годы Первой мировой войны определила личность Энвера-паши. Этот крепко сбитый, темноволосый мужчина был военным атташе Османской империи в Берлине. Энвер хорошо относился ко всем, кто носил островерхие офицерские шлемы и до блеска начищенные сапоги, кто вел разговоры о вагнеровской «гибели богов» в сочетании с джихадом (определенную роль сыграл тут и кайзер Вильгельм, распространив слух, будто перешел в ислам). Когда Энвер привел младотурок к власти в 1908 году, сам став военным министром, у него были точно такие же усы, как у кайзера Вильгельма, в чем можно было усмотреть намек на дальнейшее развитие событий. И вот последовала, пожалуй, наиболее драматическая «самоколонизация» за всю историю человечества: желая достичь ускоренной модернизации и вернуть себе ведущую роль на международной арене, пришедшие к власти младотурки практически превратили Османскую империю в военную колонию Германского рейха. «Германия превыше Аллаха!» — пошутил тогда один остряк из дипломатического корпуса. Однако дело было крайне серьезное, и маневр этот был совершен практически мгновенно. Энвер передал весь офицерский корпус турецкой армии под командование германцев: более двадцати пяти тысяч германских офицеров и старшин заняли посты, позволявшие им отдавать команды турецким солдатам. Один из прусских офицеров основал турецкие военно-воздушные силы. В бухте Золотой Рог бросили якоря два германских броненосца. Вскоре германские матросы, нацепив на головы турецкие фески, начали лихо горланить «Германия превыше всего» вблизи от резиденции русского посла.

Младотурки, однако, пустили Османскую империю под откос. Сегодня едва ли кто помнит, какую роль играла Турция в годы Первой мировой войны, — за исключением, может быть, легендарного сражения на Галлипольском полуострове, где турки нанесли поражение англофранцузским десантным частям, пытавшимся овладеть проливом Дарданеллы. Большинство других сражений были менее успешны для турецкой армии. Только в ходе военных действий на Кавказе из-за попыток Энвера претворить в жизнь свои планы — начать отвоевывать древнюю родину тюрков — погибло более трехсот тысяч турецких солдат. План состоял в том, чтобы захватить Баку, затем переправить турецкие части через Каспийское море в нефтяных танкерах, высадиться в Красноводске, пройти пустыни Туркестана, завоевать Бухару, Самарканд, а впоследствии еще и Монголию! Накануне революции в России царские войска были развернуты для окончательного марша на Константинополь. Если бы Россия не вышла тогда из войны и если бы большевики не взяли власть, кто знает — быть может, сегодняшний Стамбул в самом деле назывался бы Царьградом, а Ближний Восток стал бы частью федеративной российской империи? Разгром турецкой армии на Кавказе был результатом грубых просчетов командования, но фанатичным младотуркам нужно было обвинить кого-то в провале и невозможности реализовать мечту о туранском государстве. В ход были пущены инсинуации и пропагандистская ложь, результатом чего стала печально знаменитая резня армянского населения в 1915 году.