– Следовательно, – подытожил Хильшер, – это последствия обряда, проведенного двойником Карла в Вевельсбурге! Черт возьми, жаль, что не осталось свидетелей!

– Я вот о чем думаю, – наморщил лоб Зиверс, – на месте трагедии проводились какие-нибудь раскопки? Клаус?

– По-моему, нет, – сказал старичок, – котлован просто засыпали землей. Нагнали техники и заровняли. Через несколько лет там установили обелиск с именами погибших. Но это место не слишком популярно в народе… Очень уж необычным было все произошедшее. Хотя сейчас уже мало кто может это вспомнить – все ж таки сменилась пара поколений.

– А ведь там стоит порыться. Как считаете, коллеги? – предложил Вольфрам. – Глядишь, чего-нибудь найдем.

– Ты прав, дружище, – поддержал Хильшер, – пара хрустальных черепов нам бы не помешала… Для медитаций, – усмехнувшись, добавил он, заметив, как побледнел старый архивариус.

– Ты считаешь, что там могло что-либо уцелеть? – удивленно спросил Клаус.

– Что-то обязательно должно было уцелеть, – кивнул Вольфрам. – Настоящие артефакты не так-то просто уничтожить! Недаром же они пережили столько катастроф: землетрясения, наводнения, ледниковый период… Я думаю, что настоящий артефакт уцелеет даже в жерле извергающегося вулкана… – Он задумался. – Хорошая мысль! Если обнаружим хоть один, обязательно испытаю его на прочность в плавильной печи. И вообще, есть у меня пара задумок на этот счет. Нужно будет порыться по запасникам музеев и частным коллекциям… Чем больше черепушек найдем, тем лучше!

– Зачем? – испуганно воскликнул Клаус. – Они прокляты! Не надо ворошить прошлое!

– Клаус, – Вольфрам взглянул на старенького архивариуса, словно на младенца, – оружие такой силы, работающее на дармовой солнечной энергии, Рейху не помешает! А мы постараемся отработать все нюансы, чтобы не попасть впросак, как наши дубли в 38-м году.

– Вольфрам, подготовь прошение на проведение раскопок на территории замка, – подытожил Хильшер. – Нужно отрабатывать оказанное нам высокое доверие.

21.08.2005 г.

Тысячелетний Рейх.

Окрестности Вевельсбурга.

Под беспощадными лучами солнца растаял даже асфальт. Погода словно взбесилась – такого жаркого лета не помнили даже старожилы. Возле перегороженной полосатым шлагбаумом дороги страдали от жары молоденькие конвоиры из второго управления РСХА. Они бы с радостью скинули свои пропотевшие мундиры, подставив солнцу загорелые плечи, но объект, который им выпало охранять в этот злополучный день, почему-то любили посещать высокие эсэсовские чины. А позавчера, говорят, сюда наведывался лично фюрер. Так что никакой возможности скинуть надоевшие мундиры в ближайшие несколько часов не будет. От жары солдатиков клонило в сон, дорога в этот час была пустынной. Умиротворяющее стрекотание насекомых почти не заглушалось ревом тяжелой техники, работающей где-то дальше, внутри охраняемой зоны.

– Слышь, Гюнтер, – чтобы немного взбодриться, окрикнул напарника, самозабвенно играющего на губной гармошке, один из конвоиров, – не знаешь, чего они там роют? Техники нагнали, людей, оцепили все… Там же нет ничего, только памятник…

Солдатик оторвался от гармошки, протер ее свежим платком и спрятал в карман.

– Ты чего, в школе плохо учился? – шутливо спросил он напарника. – На месте памятника когда-то стоял старый замок. Орденский замок СС. Его взорвали еще до войны какие-то диверсанты…

– А чего фюрер сюда зачастил?

– Не знаю, Ганс. Может быть, новый памятник строят… Там ведь такие люди погибли… О, смотри, едет кто-то!

Машина стремительно приближалась к посту. Конвоиры перехватили автоматы на изготовку, а игравший на губной гармошке Гюнтер взмахнул полосатым жезлом, приказывая водителю остановить автомобиль. Лихач-водитель нажал на тормоз, и дорогой «Порш Кондор», взвизгнув покрышками, остановился, едва не сбив с ног Гюнтера. Солдатик чертыхнулся и сорвал с плеча автомат.

– Аусвайс! – грозно проревел он, тыча в непрозрачное тонированное стекло стволом автомата. Стекло мягко ушло вниз. Трепыхающихся в бешенстве ноздрей конвоира коснулся приятный запах ароматизатора и дорогой кожаной обивки. В салоне нахально скалил зубы, наслаждаясь прохладным кондиционированным воздухом, голубоглазый юнец года на три младше Гюнтера.

– Выйти из машины! – рассвирепел конвоир и тут же решил проучить сопляка. – Руки на капот!

– У, какой злой дяденька! – Юнец и не думал пугаться, он небрежным жестом открыл бардачок, достал оттуда документы и сунул их под нос конвоиру.

Лицо Гюнтера вытянулось и побледнело.

– Прошу прощения, герр Хильшер! – заикаясь, проговорил он. – Я… Я… Хайль Гитлер! – неожиданно заревел он, вытягиваясь по стойке смирно.

– Да не ори ты так! – вальяжно произнес юнец. – Лучше шлагбаум подними!

Гюнтер скачками побежал исполнять приказание. Хильшер вдавил педаль газа в пол, покрышки вновь протестующе взвизгнули и задымились. Автомобиль пулей сорвался с места и через мгновение исчез из поля зрения удивленного и перепуганного конвоя.

– Какая машина! – мечтательно произнес Ганс. «Порш Кондор» «икс зет пятый» в полной комплектации! Мне бы такую… А кто это был? Мне показалось, что за рулем сидел какой-то сопляк?

– Тебе не показалось. Только у этого сопляка высший секретный допуск! Даже у нашего шефа такого нет! – заявил Гюнтер.

– Мажорный парниша, – произнес Ганс и вновь вздохнул. – Нам с тобой, Гюнтер, и не светит такая машина… Везет же некоторым!

* * *

Хильшер остановил автомобиль возле большой палатки, в которой располагался полевой штаб. Откинув полог, Фридрих вошел внутрь. На большом пластиковом столе в ряд, словно солдаты на параде, были выстроены очищенные от земли черепа.

– Ну, что я говорил? – заметив вошедшего профессора, довольно заявил Вольфрам. – Целехоньки наши черепа!

– Сколько нашли? – поинтересовался Фридрих.

– Десять, – ответил штандартенфюрер, – работаем не покладая рук. – Найдем и остальные! Все просеем сквозь мелкое сито, но найдем!

– А который из них тринадцатый? – Хильшера распирало любопытство, ведь именно этот череп был основным преобразователем энергии.

– «Митчелл-Хеджес»? Вот он! – Зиверс указал на один из артефактов. – Правда, не полный – нет нижней челюсти… Но мы найдем ее, не сомневайся!

Профессор бегло пересчитал черепа.

– А почему их только шесть? Ты же говорил, что нашли десять артефактов?

– Вон они, – указал на соседний стол Вольфрам. Там лежали какие-то оплавленные, покореженные куски кварца, в которых с трудом можно вычленить знакомые очертания. – Эти – те самые фальшивки, о которых упоминал в донесениях рейхсфюреру мой двойник. Они разрушены и больше не представляют интереса. Будем искать им замену.

– А ведь двойник Виллигута ошибался, – напомнил Хильшер, – он считал, что истинных черепов четыре. А их уже шесть! Даже если два других – копии, это уже что-то. Ладно, продолжайте, а я доложу о наших успехах фюреру. А ты, Вольфрам, подумай на досуге, как с максимальной эффективностью мы сможет использовать наши находки.