Я открыла «Реестр» и пролистала список до самого конца.

Где я ошиблась? В чем мой промах? Кого я вычеркнула зря?

Я открыла браузер и напечатала в адресной строке «www.rooseveltbitches_69.onion». Всякий раз, когда я заходила на сайт, то проверяла его на наличие новых жертв, а потом в ярости захлопывала ноутбук. Может, стоит присмотреться к оформлению поближе? Вдруг я упустила важную деталь?

Главная страница была оформлена в духе школьного ежегодника. Шапка гласила: «Добро пожаловать к «Шлюшкам Рузвельта»! Пристанище самых горячих цыпочек!». Если не считать заголовка и графических иконок под каждой картинкой, сайт был оформлен весьма лаконично. Поиск с фильтрами и рекомендациями, потом сиськи и задницы, сиськи и задницы… Я хотела выйти, но взгляд зацепился за нижнюю часть страницы. Что-то с ней было не так, хоть я и не сразу поняла, что именно.

Я открыла переписку с Шеннон и нашла скриншоты, которые она пересылала мне в первый день. Сайт выглядел в точности так же, если не считать фотографий. Однако в самом низу страницы имелась крохотная надпись мелким, практически нечитаемым шрифтом. Этот текст со временем удалили. Когда я увеличила масштаб, то разобрала написанное: «Дай дай дай продакшн».

Фишка в духе Цукерберга. Когда тот создавал Фейсбук, то на каждой странице написал: «Производство Марка Цукерберга». В свои девятнадцать он уже страдал манией величия. «Дай дай дай продакшн» – из той же серии, визитная карточка владельца. Потом, видимо, создатели сайта поняли, что их детище незаконно, и решили удалить подпись. Я записала «Дай дай дай» в одном из блокнотов, которые валялись на столе.

Итак, будем считать, у меня появилась зацепка. Но что она значит? Поиск в Гугле, естественно, первым делом выдал песню «АББА» «Мужчина после полуночи», которая вышла в семидесятые. Хотя пунктуация там была другой. «АББА»! использовала! восклицательные! знаки! после! каждого! слова! Потому что… чего еще ждать от «АББА»?

Я принялась рыть дальше. На Би-би-си в девяносто девятом году был сериал «Дай, дай, дай» (уже без лишних знаков) про закусочную в массачусетском Брюстере и популярный танец в конце девяностых.

Я исписала этой фразой весь блокнот – впору ставить психиатрический диагноз.

Однако ни разу слово «дай» не упоминалось в связи с Рузвельтом. Я снова открыла «Реестр», выбрав список местных хулиганов. Может, хоть в нем найду подсказку? Потом облазила все аккаунты в соцсетях, но и там не нашла упоминаний про «дай». Ни-че-го. Джоэл Корделло сняла странноватое видео для Тик-Тока под старую песню Бритни Спирс под названием «Дай мне больше». А Брендан Баклер побывал на экскурсии в звукозаписывающей студии «Дай рекорд» во время весенних каникул в девятом классе. Но это явно не то.

Я снова открыла «Реестр», расширив границы поиска. Забудем про хулиганов и читеров. Кто в школе умеет программировать? Осталось тридцать пять имен. Одно из них меня удивило. Кори Сейлз? Он-то что делает в списке? Быть такого не может, чтобы этот полупьяный придурок умел писать код. Однако, изучив внимательно его досье, я обнаружила, что именно Кори разработал сайт для футбольной команды. Причем вполне приличный на вид.

Господи, и как я умудрилась его пропустить?!

Если вспомнить, Кори ни разу не обращал на меня внимания до тех пор, пока я не объявилась на автомойке в наряде «Настоящей Марго», однако, увидев декольте с шортиками, тут же превратился в мистера «Эй, глянь, как ловко я пинаю мячик». Я записала и его, и Рэя в разряд безобидных пустышек. Может, зря? Вдруг Кори не такой уж тупой? Вдруг он вовсе не безобидный? Вдруг в нем что-то есть?!

Я внимательно изучила его аккаунты в социальных сетях (потратив уйму времени, потому что в одном Инстаграме их нашлось семь штук). Наконец в «спинсте»[78], обнаружилось искомое. Там лежала фотография, где Кори ловит футбольный мяч, а под ней – подпись: «Дай, дай, дай сюда эту прелесть».

Я едва ли не запрыгала от радости. В конце тоннеля мелькнул проблеск света. Кажется, появилась зацепка. Я решила побаловать себя душем, чтобы отпраздновать успех, тем более после четырех дней болезненной спячки не мешало бы помыться.

Кори Сейлз. Подумать только! По-прежнему изумляясь, я вышла из душа, замотанная в полотенце, и направилась в кухню перекусить. Я не ела уже сколько – шесть часов? Или восемь? Папа, видимо, опять сел на диету, потому что в шкафчиках не нашлось ничего, кроме гадких крекеров с низким содержанием жира и морковных палочек. Слава богу, хотя бы хумус в его глазах попадал в категорию «здоровой пищи».

– Выглядишь лучше! – объявила мама, выходя из гостиной. – Как себя чувствуешь?

Она пощупала мне лоб запястьем. Мама еще не переоделась после работы, в своей униформе она выглядела очень строгой и собранной.

– Неплохо.

– Тридцать шесть и шесть! – объявила мама.

Она свято верила, что умеет рукой измерять температуру с точностью до десятой доли градуса.

– Чушь. Откуда тебе знать? – сообщила я.

– Лучше молчи. Кто из нас учился в медицинском колледже?

Ответить я не успела – в дверь позвонили. Я посмотрела на телефон и увидела несколько пропущенных сообщений от миссис Блай. Боже милостивый! Опять она? Неужели снова что-то стряслось?

Мать шагнула к двери, но я ее остановила, решив сама выставить миссис Блай за порог.

– Я открою.

– Ты же раздетая! – удивилась мама.

Ну и пусть видит меня в полотенце. Пусть ей будет стыдно. Может, перестанет ходить ко мне домой.

– Мама, не будь ханжой. Я же не голая.

Я распахнула дверь и увидела… Сэмми. Разумеется. Кого же еще?

Он торопливо отвел глаза и объявил настенному светильнику, что принес мне задание для домашней работы.

– Спасибо, дружище, – ответила я.

– Это Сэмми? – радостно воскликнула мама, утаскивая его на кухню. – Пойдем перекусим, пока Марго одевается.

Сэмми запротестовал, обращаясь к ковру.

– Миссис Мартц, я не могу остаться, я…

– Не спорь со мной. У нас есть овсяное печенье с изюмом.

Печенье! Где? А мне почему не сказали?!

– Подожди пять минут, – попросила я, шагая в комнату.

Сэмми всегда чувствовал себя неуютно в обществе моих родителей, не стоит оставлять его с ними надолго. Я надела джинсы с футболкой и собрала мокрые волосы в хвост. Когда вернулась в кухню, Сэмми жевал печенье и пытался объяснить маме, что такое Реддит. Выглядел он вполне спокойно. Я утащила его в комнату.

Когда я закрыла дверь, Сэмми снял бейсболку и встряхнул волосами.

– У тебя голова не чешется? Под шляпой всегда потеет затылок, поэтому глупо носить бейсболку все время. Не говоря уж о том, что она мнет прическу!