– Бросьте, советник, – махнула рукой графиня, – у каждого есть свои скелеты в шкафу. В конце концов, ваш незаконный титул помог вам лишь в получении должности, всё остальное вы сделали сами. Да и матушка ваша была не из простого люда. У меня остался только один вопрос: как вы узнали всю эту историю? Неужели, леди Гретхен сама рассказала такое сыну?

– Моя мать не дождалась священника и на смертном одре покаялась во всех грехах тому, кто был рядом с ней – то есть мне. Затем я сам приехал в Волдрен, чтобы понять, была вся эта история правдой или предсмертным бредом… Лучшим доказательством стало моё откровенное сходство со знахарем-отшельником. Потом я познакомился с Гризельдой и Юргеном. Юрген, кажется, до сих пор не до конца верит во всё это и говорит со мной, как с кем-то важным. Гризельда всё понимает и никогда не выдаст меня.

– Это хорошо, когда есть близкие люди, на которых можно положиться, – вздохнула с лёгкой печалью Эрмелинда. – Как жаль, что я лишилась всех таких родных.

– У вас есть Уильям, – неожиданно тепло улыбнулась Амелия. – Пусть он и сорванец всё ещё, но я уверена, что на него можно будет положиться. У него был хороший учитель.

– Алоис постарался вложить всё лучшее в эту кучерявую голову, – подхватил Северин. – Так что Уильяму не хватает только повзрослеть.

– Жизнь совсем скоро заставит его это сделать, – вздохнула графиня. – Я надеюсь, что вы тоже всегда сможете поддержать моего мальчика, если меня не станет.

– Не нужно, – начал было возражать советник, но Эрмелинда строго подняла палец.

– Не отрицайте возможности моей смерти, – произнесла она спокойно. – Я всего лишь хочу быть уверенной, что в будущем Уильям будет близок с теми людьми, которым я могу доверять.

– Конечно, – кивнул советник, взглянув на супругу. Та тоже кивнула и добавила:

– Вы доверили нам очень многое. Мне жаль, что мы, – она на миг замолчала, чувствуя, что саму себя снова задевает за живое, но всё же продолжила. – Мы подвели вас… Но это не повторится в будущем.

Графиня улыбнулась.

– Так что же, советник, я могу доверить вам мою жизнь ещё раз? Сопроводите меня в Сантерру?

– У меня ведь нет выбора, – покачал головой мужчина. – Но что поделать, с некоторых пор, это мой долг.

Улыбка Эрмелинды стала ещё теплее. Бывает, обман, раскрывшись, вовсе не убивает доверие, а напротив, делает его прочнее. У советника имелись веские причины скрывать правду о своём происхождении, тем самым он защищал своих родных и близких, в остальном же, он всегда оставался верен своему слову и делу, не давая графской чете и малейшего повода сомневаться в его преданности. Знатность рода не даёт никаких преимуществ человеческой душе и никаких гарантий его чести и доблести. Так стоит ли вообще принимать её в серьёзное внимание, когда речь идёт о том, кому можно без опаски вверить свою жизнь?

День одиннадцатый.

– Граф Уильям? Это ведь вы, граф?

Юноша обернулся. За его спиной в пяти шагах стояла молодая монахиня.

– Я Матис, – настороженно ответил он, пытаясь понять, друг перед ним или враг.

– Значит вы, – улыбнулась девушка. – У меня послание от вашей матери.

– Послание? – он нахмурился. Мысли о возможной опасности быстро рассеялись. Да и какую угрозу может составлять это хрупкое создание?

– Да, от графини.

– А вы кто? – на всякий случай поинтересовался виконт.

– Я Ренэйт. Мой отец хороший друг лорда Северина, он прислал мне письмо.

– Наконец-то, – с облегчением вздохнул Уильям, окончательно поверив в неподдельность происходящего. – И что же написала мне графиня? Она сообщила, когда приедет?

– Нет, – девушка подошла ещё ближе. – Нам, наверное, не следует говорить так громко, – пояснила она, – но и слишком близко друг к другу стоять нельзя, это запрещено правилами. Графиня хочет знать, добрались ли вы до Сантерры и где теперь вас искать. Это всё я уже выяснила у отца Бенедикта, но я взяла на себя смелость решить, что необходимо узнать у вас, что именно нужно ответить. Поэтому вы здесь.

– А я-то гадал, – буркнул виконт себе под нос и тут же снова обратился к Ренэйт. – Напишите, что я жду в монастыре святого Патриция. Можете добавить, что мне там ужасно надоело, – он кисло усмехнулся. – Не могу понять, как вы выдерживаете такую жизнь…

– О, я вас прекрасно понимаю, – хихикнула девушка. – Я ведь тоже не монахиня. Как и вы, я ищу защиты в этих стенах. Точнее, мой отец ищет её для меня.

– И давно вы здесь? – удивился юноша.

– Не первый год, – вздохнула она в ответ. – Уж и со счёта сбилась.

– Не хотелось бы и мне застрять так надолго, – снова скривил губы Уильям.

– Думаю, у нас с вами разные истории, потому моя жизнь не может быть примером для вашей.

– Вероятно, – он потупил взор. Диалог прервался и в воздухе повисло угнетающе молчание.

– Я помогу вам с работой, – разорвала его Ренэйт. – Хоть мы с вами и не настоящие послушники, но трудиться всё равно нужно.

– Хорошо, – протянул юноша. – Расскажите мне, что я должен построить и где, остальное я уж как-нибудь осилю.

– Брат Матис! – раздался голос одного из монахов, заходящего в сад. Девушка в испуге отскочила от собеседника подальше, пока их не заметили. – Вот вы где! – мужчина с озадаченным видом подошёл ближе. – Брат Удо полез чинить крышу, и вдруг выяснил, что от высоты у него ужасное головокружение. Ты не боишься высоты?

– Нет, – ответил Уильям, покосившись на молоток в своей руке. Ещё совсем недавно он был готов на всё, чтобы покинуть сад.

– В таком случае, отправляйся наверх. Сестра, вы поможете Матису не заблудиться? – улыбнулся он раскрасневшейся вдруг девушке.

– Конечно, – кивнула та, – с радостью помогу.

В починке нуждалась, как назло, самая высокая крыша женского монастыря – крыша колокольни. Уильям перевязался потуже верёвкой, глянул через металлические перила вниз.

– Вот повезло, – произнёс он недовольно.

– Не бойтесь, – успокоила его новая знакомая, – я буду здесь и, если вы вдруг сорвётесь, обязательно вытяну вас.

– Да я и не боюсь, – ответил юноша сурово. – Никогда не чинил кровлю, вот и всё.

Ренэйт лишь мило улыбнулась и указала молодому человеку на узкую железную лестницу, ведущую на крышу. Верёвку привязали у основания большого колокола, и виконт, продолжая тихо роптать на свою несносную жизнь, полез наверх по качающейся лесенке.

– Почему вы скрываетесь? – спросила монахиня, выглядывая на крышу за спиной Уильяма.

Тот на секунду обернулся, затем вернулся к работе.

– Вы хотите продолжать разговор здесь? – спросил он негромко.