– Есть-есть возможность. Давай я тебя отведу к старшому, там и перетрёте все про цену, оплату и прочие тонкости. Моё дело – порядок, остальное не ко мне. Пошли? Вон в ту избу, которая поболе.

– Ладно, пошли. Ребята мои пока тут подождут, не возражаешь?

– Да пусть ждут, вон под навесом скамейка.

Ага, соображает мужик, ненавязчиво так от ворот нас отодвинул. Я бы на его месте так же поступил.

– Могу сказать, чтобы кваса принесли или чайку горячего. Водки не предлагаю, вот договоритесь, тогда со всем нашим уважением хошь водка, хошь анаша, чего душа пожелает.

– Навряд ли мы с вашим старшим будем долго разговоры-то разговаривать, так что пусть просто посидят парни, отдохнут, перекурят. А уж когда договоримся, тогда и решим насчёт «чай-водка-потанцуем». Годится? – Дождался согласного кивка от Хрипатого и повернулся ко мне. ЦУ выдать, командир как-никак. – Давай, брат, забирай бойцов. Посидите, перекурите, пока я с местным начальством пообщаюсь. Бдительность не терять, на провокации не поддаваться. Я на связи, но без повода не дёргать. И ещё, очень тебя прошу, давай без твоих подколов, ладно? Сам видишь, народ серьёзный, шутки-юмор может не оценить.

– Ладно, понял я… – Сделал вид, что слегка смутился, типа «ну чего ты, командир, меня перед чужими клоуном выставляешь», и, махнув рукой Прапору, направился к скамейке под навесом.

Расположились. Прапор молодец, заметил, что я беру под наблюдение дом, в который пошёл Эдди, и ненавязчиво развернулся так, чтобы контролировать другую сторону. Военный у нас не курит – разведка, блин, а мы с Шилом не торопясь достали сигареты и задымили. Я тоже курю очень редко, всё-таки курево заметно нюх отбивает, но там, где живут люди, нюх не особенно нужен, а самое главное – человек, спокойно сидящий и потягивающий сигаретку, вызывает у окружающих намного меньше опасений. Так что сидим, курим, посматриваем по сторонам. А я ещё и слушаю вполуха, о чем там Эдди с местным боссом разговаривает.

А место тут интересное – такое ощущение, что хутор долго простоял заброшенным, а недавно его опять заселили. Вон, на заборе ещё кое-где видны свежи следы от топора, а на доме ставни почти в труху, да и ещё куча таких же моментов. А вот тот сарай, который нашему Прапору так не понравился, явно новый. И построили его примерно в одно время с забором. Как-то не сходится: нормальные люди в наше время сперва укрепляют дом, потом ставят забор, причём нормальный, а не как тут – эта конструкция из досок только от подглядывания защитить может. А всякие хозпостройки типа сараев, конюшен и свинарников возводят в самую последнюю очередь, когда готова защита. Тем более, до зимы ещё далеко, и всякая живность вполне нормально проживёт и на свежем воздухе. Кстати, никакой живности я тут не наблюдаю, причём не вижу, не слышу и не обоняю. А ведь такого быть в принципе не может. И переговоры Эдди с местным начальником, который назвался Ваней (именно так, не Иван Батькович, даже не просто Иван, а Ваня – как пацан деревенский, честное слово), тоже проходят как-то очень странно.

Эдди вполне ожидаемо отказался отдавать патроны – это в таких глухих уголках, как тут, абсолютно нормально. Хуторяне непременно просят патроны в оплату, но обычно никто не даёт: во-первых, патронов всегда самим не хватает – база-то далеко, а во-вторых, нет никакой гарантии, что твоими боеприпасами тебя же не привалят. Договорились оплатить наш постой лекарствами, у нас всегда есть на обмен немного антибиотиков, болеутоляющих и противовоспалительных, самое то для хуторян – травками и корешками обходиться тяжело. Ну, ещё договорились, что мы расскажем о том, что творится западнее. Тоже ничего удивительного, в таких медвежьих углах информация дороже золота, тем более что золото здесь нафиг никому не нужно. Но сложилось у меня впечатление, что торговался Ваня скорее для проформы, так сказать. Без огонька как-то. Типа что дадут, то и ладно. А такое бывает только в двух случаях: или мы на аборигенов произвели настолько неизгладимое впечатление, что сразу стали даже не друзьями, а как минимум братьями, или нас собираются аккуратненько прирезать, и тогда местным все равно, что у нас забрать сейчас, а что потом. Естественно, первый вариант мне нравится больше, но действовать придётся исходя из второго. Кстати, акцент у этого Вани какой-то странный, вроде как мяукающий, что ли. Никогда такого не слышал.

Пока мы осматривались, высокие договаривающиеся стороны пришли к соглашению. Мы отдаём две пачки антибиотиков и пачку противовоспалительного, а нам за это предоставляют «гостевой» домик, ужин и завтрак. Бани не будет, так как её нужно топить часов шесть, но в домике есть душ с тёплой водой, вижу уже бак на крыше. Нормально, в принципе. А вот и Эдди вышел, пойдём смотреть на этот «гостевой» домик.

Мы как раз успели осмотреться, решили, что в душ можно, но только по одному, и начали докладывать лейтенанту наши соображения по поводу нестыковок и неувязок, как на связи проявился Гудвин: «Один человек выходит из хутора в сторону Енота. Вооружён дробовиком». Так-так, значит, решили хуторяне кому-то сообщить о нашем появлении. Никель приказал тихо брать гонца, а нам выдал ЦУ удвоить бдительность. А чего её удваивать – мы и так начеку дальше некуда.

За следующие полчаса мы успели по очереди принять душ, нам принесли здоровый казан с мясом и овощами, кувшин кваса литра на полтора, чайник и краюху хлеба. Эдди незаметно ткнул щупом анализатора, а дальше пришлось ждать удобной возможности, чтобы или посмотреть результаты анализа самим, или отправить их нашим, чтобы озвучили. Похоже, зря мы не взяли с собой шлемы, без них можем только слушать, ну и говорить – ларингофон великая вещь.

«Внимание, сталкеры! – вышел на связь лейтенант. – Мы взяли гонца, но по-русски он не говорит. Вообще. При нем обнаружена записка, написанная иероглифами. Сами понимаете, переводчика среди нас нет, отправили в бригаду. Там тоже живого переводчика не нашли, пришлось переводить программным. Вот что получилось: «Четыре обычный/простой человек/мужчина. Два воин, два воин большой интерес. Чай/пить сильно/крепко спать утро нести». Думаю, все понятно. Чай и прочие жидкости не пьём, только делаем вид, затем правдоподобно засыпаем, далее – по обстановке. Мы в тридцатисекундной готовности. Наиболее безопасный вектор отхода – север-северо-запад.

Вот так вот. Простенько и незамысловато: имитация гостеприимства, снотворное, крепкие верёвки и куча хабара на выходе. Даже не помню, сколько раз нас с Эдди пытались поймать в такую ловушку – почему-то подобные хуторяне всегда считают остальных тупыми, как пробка, и не заморачиваются придумыванием более хитрых планов. Ладно, у нас эта схема уже тоже отработана на пять с плюсом, а с поддержкой военных вообще превращается в спектакль.

Мы, не торопясь, но и не особо рассиживаясь, поели, благо анализатор показал полное отсутствие опасных веществ в пище. Сделали вид, что запили все это чаем, Шило даже вышел покурить на крылечко, где откровенно зевал во всю пасть. Думаю, ему даже не пришлось сильно притворяться – денёк сегодня выдался не из лёгких. Когда все снова собрались в домике, Эдди скомандовал:

– Все, отбой. Первая смена – Краш, затем Прапор, Шило и я на утро. Не раздеваемся. Берцы разрешаю снять. Подъем в шесть. Ты как, брат, не засыпаешь ещё?