Посмотрел на черноту провала и вздохнул. Рядом проплыл Врум, покачивая крыльями. Он так меня подбадривает. А еще скат проявился до полного воплощения и это без моего участия. Тут действительно много эфира.

Да что там, весь храм соткан из эфира, я же сам видел. Или нет? Он проявился эфиром, а так-то выглядит настоящим. Я потрогал стену, попинал пол. Вполне каменные и даже холодные. Слишком холодные, но как настоящие. Никакой больше резиновой упругости.

Аккуратно развеял накинутый сон, готовый в любой момент изменить вектор гравитации. Но ничего не произошло, пол остался полом, а я никуда не провалился.

— Ну, раз уж пришли, не торчать же теперь на пороге?

— Врум-врум.

И я пошел вперед, сквозь неестественную темноту прохода. Обычно ловцу темнота не страшна. Можно накинуть сон и никогда ни во что не врежешься, потому что инстинктивно начнешь чувствовать пространство вокруг.

Кастер рассказывал, что магистры могут таким образом сканировать местность на двадцать метров вокруг себя, а Шепчущие тем и опасны для ловцов, потому что умеют этих сканеров избегать.

Моих навыков хватало только на то, чтобы лбом стены не таранить. Но в этом месте мне даже сон накидывать не требовалось, ведь в каком-то смысле весь Потерянный Храм и был сном. Так что я точно понимал, что ближайшие метров тридцать будет прямой широкий коридор без ответвлений.

Странное чувство, к которому очень тяжело привыкнуть. Одно дело знать что-то, и совсем другое — просто понимать. Я иду в сплошной темноте, даже носа своего не вижу. Но при этом я понимаю, что иду по коридору, хоть никогда раньше в нем не был.

И этот проход начал казаться мне бесконечным, как внезапно закончился. Я вошел в большой зал с высоким потолком. И стоило мне переступить порог, как помещение залило светом. В стенах повсюду были ниши со статуями.

Они изображали людей, стоящих на коленях. В вытянутых руках те держали какие-то чаши, словно преподносили их кому-то. И вот в этих чашах внезапно вспыхнуло пламя. Во всех сразу. А таких статуй от пола до потолка в три ряда было, так что зал моментально заплясал оранжевыми оттенками.

Только вот странный, пробирающий до костей холод, никуда не делся. Я его чувствовал и понимал, что этот холод какой-то не естественный.

А все мое внимание привлекла стена напротив. Она была украшена какими-то фресками, но их смысл ускользал от сознания. А вот в центре была ниша с алтарем. Я подошел ближе и увидел небольшое углубление, в котором лежала аккуратно сложенная красная лента.

На стене висел посох, окованный сталью и инкрустированный драгоценными камнями. Судя по всему, эфирное оружие. Подойдя ближе, заметил и вязь рун на древке, правда не узнал ни одного знакомого символа.

Впрочем это нормально, я пока в рунах не особо разбираюсь. Потому что если бы узнал, значит это что-то взрывающееся.

— Его звали Умэйя, — раздался низкий утробный голос за спиной. Никакой угрозы или опасности я не почувствовал, потому и резких движений делать не стал. — Он был одним из них, но ушел первым. Это его оружие. Вальку, Арамон и Сарадин, Амазару, Узеру и Циру. И Умэйя.

— Так вот почему их шестеро. Седьмой погиб.

— Да, — произнес Голос, приближаясь. Будто он вышел из того же коридора, что и я. — Я убил его.

Голос произнес это равнодушно, словно говорил о чем-то незначительном. Я медленно обернулся и посмотрел на говорящего.

Огромная фигура отдаленно напоминала человека, если бы тот был облачен в шипастый угловатый доспех, с накинутым поверх балахоном. Существо стояло в темном проходе, так что я не мог разглядеть деталей, лишь общие очертания.

— Ты страж Храма? — спросил я очевидное.

— Да, — произнесло оно утробным голосом. — Я храню останки и память Семерых и их господина.

— Не думал, что они кому-то служат.

— Они всегда кому-то служат. Такова их природа. Раньше они служили своему богу. А когда того не стало, стали служить тем, кого вы называете Неспящими.

— Я слышал они не в ладах.

— Да. Эти семеро — особенные. Предали сначала своего божка, затем господ, переметнувшись к новому покровителю. А теперь я стерегу его останки. А зачем ты пришел в мою обитель?

— Не знаю, — честно ответил я.

— Чего ты здесь ищешь?

— Ответов, наверное, — я вновь посмотрел на посох, висящий в нише. — Вальку сказал, что в Храме я стану сильней.

— Вот как, — в голосе послышалась усмешка. — Это вряд ли. Тут ничего нет, кроме погребальных алтарей.

— Тогда я ошибся и просто уйду, — пожал я плечами.

— Это тоже вряд ли, — голос откровенно насмехался уже. — Проход закрыт, так что мы с тобой теперь оба здесь заперты. И если честно, то я не ел уже много лет.

И в этот момент в груди возникло то самое чувство, которого не было. Ощущение явной угрозы.

Я вновь обернулся на стража, который наконец пересек порог зала. Пламя из чаш наконец осветило его, а я понял, что меня так напрягало. Огонь в чашах был слишком ярким и ведь я его уже видел. Это было не обычное пламя, а демоническое.

И страж вовсе не был облачен в доспехи, он сам был доспехом. Угловатым, широким, с множеством шипов. Над головой торчало два изогнутых рога, а лицо больше напоминало костяную маску.

Даже простеньких карикатур, которыми вдоволь украшают книги этого мира, хватало, чтобы узнать местного хозяина. Передо мной стоял самый настоящий демон и почему-то от него веяло тем самым пробирающим холодом.

— Итак, — почесал я голову, — давай проясним. Ты грохнул одного из Семерых, а теперь охраняешь его труп, верно?

— Его и их господина.

— Ага, точно. Ты же что-то такое говорил. И выйти ты отсюда не можешь, потому что проход закрыт.

— Верно, — демон медленно обходил меня по кругу.

— И откроется он через год? В следующее сближение?

— Если кто-то его откроет. Но ты вряд ли доживешь до этого момента.

— Ладно, помолчи, мне надо подумать.

Я уселся прямо там, где стоял. Принял позу для медитации и начал использовать внутренний взор. Торопиться некуда, если верить этому существу. А верить ему не хотелось.

Взор я еще не открыл, потому сидел в полной темноте. Но это пространство между мирами и свойства сна тут частично работают. А еще грохот, издаваемый демоном при каждом движении, волна холода, расходящаяся от него.

Короче, атаку было сложно не заметить даже с закрытыми глазами. Двигался он шумно, не очень быстро, но и не медленно. Как и полагается двигаться двухсоткиллограмовой махине. Руку я выбросил в последний момент, чтобы у противника не оставалось времени увернуться.