«Привет Лада. Это Иван. Нам нужно поговорить! Если ты боялась Красильникова, сейчас отличный повод — он уехал».

Обалдеваю от того, что прочла. Свои угрозы по поводу заявления на Мирона бывший передавал через Сюзанну. Думает, я не пойму, что они заодно? Строит из себя хорошенького.

«Когда до тебя дойдет, что боюсь я только тебя?! Оставь меня в покое!»

Не собираюсь больше ничего отвечать. Но кинуть и этот номер в черный список не успеваю, отвлекает сынок. Он там чего-то закашлялся. Пока беру ребенка на руки, Иван успевает настрочить новое сообщение. Его позитива хватило ненадолго.

«Ты должна вернуться! С Мироном тебе все равно не светит надолго. А мы вместе с тобой получим наследство. Между прочим, я пошел тебе навстречу и ничего не говорил твоему отцу. Но раз ты вычеркнула меня из жизни, Виталий Петрович узнает правду. Как ты думаешь, он ее перенесет?»

Мама в курсе всех дел. Но говорила ли она отцу, я не знаю. Иван ставит молчание себе в заслугу, а ему самому было не выгодно трепать. Пусть папа и болен, но он мог съездить ему по физиономии. А также рассказать про аферу родителям Вани. Мои бывшие свекры люди старого воспитания — строгие и очень зависящие от общественного мнения.

«Уймись, Иван. Забудь про свои махинации, пока не заработал проблем».

Стараюсь не показать слабину, хотя угрозы по поводу папы меня испугали.

«Или мы встречаемся, или твой отец узнает всё! Даю тебе два дня подумать».

Как любезно… Мне становится холодно, хотя все окна закрыты. Почему мне постоянно прилетают ультиматумы? Я должна идти на жертвы, просто чтобы быть рядом с любимым человеком.

Ивану больше ничего не отвечаю — без толку. Сейчас для меня самое главное выяснить, не рассказала ли мама правду папе. Если да. то угроза бывшего вообще пустой звук.

Перед звонком родительнице пару минут собираюсь. Мы не общались после того случая у них дома. Я решила дать ей остыть, да и просто чувствовала боль. А еще была надежда, мама сама поменяет мнение и пойдет на перемирие. Все-таки именно я ее ребенок, а не Иван! Но мой телефон молчал…

Сейчас я набираю и слушаю длинные гудки. Ну хотя бы я не заблокирована, мама не слишком подкована в технике. А если она просто не возьмет трубку? Может, придется ехать к ним, но только без Матюшки.

—Да, Лада.

Успеваю взгрустнуть, что сынок лишается бабушки. А она тем временем берет трубку.

—Мама!— повышаю голос от радости, что смогла дозвониться.— Скажи, папа в курсе ситуации в моей семье?

Формулирую так, хотя никакой ячейкой общества мы с Иваном давно не являемся. Или под семьей я имею в виду себя. Матюшку и Мирона?.. Фу-ф, самое важное сейчас — ответ

—Я с ним об этом не беседовала.— сухо делится мама,— не хочу быть виноватой, если с ним что случится. А в деле он не помощник.

В деле… Ох, мама.

—Понятно,— для меня, конечно, новости плохие.— а ты сама… Ты все также за Ивана?

Уточняю с надеждой.

—Я за ваше счастье,— мама топчет это чувство.— за нормальную семью! Мирон понятия не имеет, что это такое.

—Да Мирон самый лучший отец и муж!— не выдерживаю.

Мамин же голос остается подчеркнуто спокойным.

—Вы уже расписались? Если нет. то никакой он тебе не муж. Зачем ты позвонила? Чтобы орать на меня? Вижу, влияние Красильникова уже действует на всю катушку.

Надеюсь, Мирону не икается на своем Севере. Делаю глубокий вдох и выдох.

—Мам, Иван грозится поговорить с отцом. Пожалуйста, береги папу! И может, ты как- то повлияешь на моего бывшего мужа. Вы ведь хорошо общаетесь.

Не говорю — вы заодно. В конце концов, ругаться сейчас вообще не в моих интересах.

—Ваня ищет любые способы тебя вернуть,— мама заводит свою пластинку,— пойди ему навстречу.

—Мам, я не могу быть с ним…

Устало выдыхаю. Да, мама не помощник мне в этой ситуации.

—Ты всегда была умницей, Лада. Приди в себя.

—До свидания, мама,— мне нечего добавить,— пожалуйста, сделай, как я прошу.

—Лада…

Я отключаю вызов. Надежда во мне, правда, окончательно умерла. Нужно рассчитывать на то, что папа в любой момент узнает правду.

Или сказать ему самой? Ух, страшно. Но куда больший страх вызывает мысль, что я пойду на условия Ивана. Тогда умру я, а не мой отец, по крайней мере, морально. Или, как любящая дочь, я должна принести жертву?..

Я очень сильно люблю отца, но и Мирона я полюбила сильнее жизни. Приняв ультиматум, я не только потеряю его, но и причиню ему сильную боль. Во мне снова крутятся мысли, которые были после угроз Сюзанны. Но здесь не просто проблемы с законом, которые разгребли юристы. Тут здоровье отца.

Спускаюсь вниз, прошу работника разжечь камин. Весна, а у меня такое чувство, что я покрылась изморозью. Сынок спокойно качается в люльке. Уже скоро начинает смотреть на огоньки. Ему хорошо в этом доме, лишняя сонливость постепенно проходит. Малыш просто крепко спит в положенное время. Он пришел в себя и чувствует себя в безопасности.

А я? Мне так хорошо не было нигде, даже в юности у родителей. Особняк любимого для меня самое комфортное место.

Как я могу разрушить этот уютный мир для нас троих? Мне кажется, за такое преступление меня саму надо будет арестовать. Но как быть с папой? Его я тоже безумно люблю и жалею.

Не знаю, может, я настолько много думаю о папе, что притягиваю его своими мыслями. Но ближе к вечеру раздается звонок от него. Беру со страхом, вдруг его уже накрутили Иван или мама.

—Да… Привет, пап.

Ух, по крайней мере голос отца звучит бодро.

—Доча, здравствуй! Хочу приехать к вам завтра в гости.

Внутри все обрывается. Куда он собрался? К Ивану?..

—Мм… Пап…

—Или у тебя какие дела? Не стесняйся, я же если что могу в любой день. Хотя и ты вроде в декрете. Может, с Матвейкой к доктору поедешь?

Папа как обычно говорливый. Прикрываю на секунду глаза, решаюсь.

—Нет, у нас нет дел, пап. Записывай адрес, куда ты должен приехать.

Думаю, сейчас отец задаст тысячу вопросов. Но он лишь деловито переспрашивает название поселка и дом. Очень мало что понимаю, но и телефонный разговор — не лучший способ выяснять.

—Тогда завтра увидимся, дочка!— прощается отец и оставляет меня в полной растерянности.

Заканчиваю день, укладываю своего малыша и понимаю одно — я не могу отказаться от Мирона. Все угрозы и ультиматумы дали понять, насколько глубокие у меня к нему чувства. Не знаю, любовь назревала годами, или это просто настолько мой человек, что хватило несколько недель. Ох, надеюсь, мои эмоции всегда будут взаимны.