А дальше события развивались совсем не по тому сценарию, который рисовался в воображении самой Колхауэр.

Двое молодых людей, которые встречали их на входе, повели гостей куда-то в левое крыло особняка. Там они передали их на попечение своим коллегам, один из которых был чернокожим, другой мулатом. Оба здоровенные, мускулистые, с бритыми наголо черепами. Они провели их в одну из комнат. Мулат сказал, что они должны переодеться. Предупредив, что церемония начнется ровно через полчаса, он и его чернокожий коллега вышли из помещения, чтобы гости, оставшись наедине, смогли заняться всеми необходимыми в таких случаях приготовлениями.

– Я что-то не понимаю, Стив, – обеспокоенно сказала Колхауэр, которой все происходящее вокруг нее стало казаться довольно странным. – Зачем нам нужно переодеваться? И что это все, черт побери, означает?!

Когда она внимательно посмотрела на Полански, то заметила, что в его облике произошли разительные перемены: в глазах Стивена появился лихорадочный блеск, ноздри широко раздувались, как у ищейки, которая почуяла добычу, и весь он был в эти минуты как-то странно возбужден.

– Что это означает? – переспросил Полански. – Помнишь, ты как-то расспрашивала меня о Святилище в Чарльстоне? Не знаю, где это ты разнюхала, но тебя интересовало, правда ли, что в Чарльстоне до сих пор регулярно проходят собрания высшей касты масонов… Так вот, Элизабет, это святая правда.

– Не понимаю, Стив, к чему ты клонишь.

– Правда также и то, что собрания проходят не только в Святилище, но и в других местах, таких, например, как это, где мы сейчас с тобой находимся.

– Я не хочу иметь ничего общего ни с масонами, ни с их новейшими последователями, – замирая от страха, сказала Колхауэр. – Ты сказал, что отвезешь меня на мероприятие, в котором примет участие политическая элита, что здесь будут сливки нашего общества…

– Я не соврал тебе, Лиз. Скоро ты сама в этом сможешь убедиться.

– Но ты не сказал мне, что все они принадлежат к некоему тайному обществу! Вот что, Стивен… Я не хочу во всем этом участвовать! Распорядись, пожалуйста, чтобы меня отвезли обратно домой! Обещаю, что буду держать язык за зубами! К тому же я никого из приглашенных не видела, а значит, вам нечего меня опасаться.

– Хватит строить из себя наивную дурочку, – раздраженно сказал Полански. – Пойми, все происходящее тебе только на пользу! Когда ты выпьешь «эликсир», у тебя сразу мозги начнут по-другому работать! Снимай платье, девочка, и переодевайся в плащ, потому что у нас не так много времени!

Заметив, что молодая женщина не намерена подчиняться его требованиям, Полански подошел к столу и нажал вмонтированную в торец кнопку.

Буквально тут же, как будто они караулили за дверью, в помещение вошли двое мужчин. Это были все те же чернокожий и мулат. Причем обе руки у негра были заняты: он нес две неглубокие чаши, наполненные почти до краев жидкостью какого-то странного зеленоватого оттенка. Одну чашу он осторожно поставил на стол, другую же держал в руке, глядя своим тяжелым неподвижным взглядом прямо в переносицу встревоженной таким поворотом событий журналистки.

– Моя спутница немного нервничает, – сказал бесцветным тоном Полански. – Потрудитесь помочь даме завершить все необходимые приготовления!

У Колхауэр буквально ноги подкосились. Мулат завел ей руки за спину, но, хотя был здоров как бык, действовал все же аккуратно. Если бы она даже пыталась сопротивляться, то вряд ли бы это хоть что-то изменило. Как бы то ни было, но эти двое, негр и мулат, заставили выпить ее чашу до дна. Когда эта странная, тягучая, слегка фосфоресцирующая жидкость стекла по пищеводу в ее желудок, она ощутила огненный жар в груди, но на смену этому первому ощущению тут же пришло чувство эйфории, которое оказалось гораздо сильнее, а главное, приятнее того, что испытывает человек, выпивший натощак рюмку крепкого спиртного.

Она негромко рассмеялась. Сейчас Элизабет уже по-другому смотрела на Стива, как будто с ее глаз спала мутная пелена. Как он красив, как он умен, какая у него мужественная внешность! А эти двое, негр и мулат, что за чудо! Какие они, в сущности, отличные ребята! Как она любит всех их! И как невыразимо прекрасен весь этот окружающий ее мир…

– Вижу, нормально тебя «догнало», – одобрительно произнес Полански, внимательно наблюдая за ее реакцией на прием «эликсира». – Теперь я могу уже быть откровенен до конца. Здесь, дорогая, этим вечером соберется весьма уважаемая публика. Помимо моего босса, будут ваш вице-губернатор, а также губернатор штата Вашингтон, не говоря уже о двух крупных инвесторах, упакованных деньгами под завязку! Ты сможешь не только увидеть «мессу» собственными глазами, но и примешь в ней участие, а также пройдешь первый по счету обряд «посвящения»…

Говоря это, он стал разоблачаться: снял смокинг, расшнуровал и снял туфли, развязал черный шелковый пояс и стал стаскивать брюки…

– Тебе, кстати, здорово повезло, Элизабет, – сказал он, аккуратно развешивая свои вещи на плечиках в гардеробе. – Сегодняшнюю «мессу» будет служить Кадош.[17]И вообще, я уверен, что этой ночью мы все славно развлечемся.

Подчиняясь негромко прозвучавшей команде, Колхауэр, хотя и не без труда, сняла через голову свое темно-синее, с атласным блеском, вечернее платье. Поскольку платье было с большим вырезом на спине и полупрозрачной аппликацией на груди, лифчика она не надевала. Затем она сняла трусики, единственное, что на ней оставалось, не считая колготок, которые она сняла еще раньше. Какой-то мизерной частью сознания, оставшейся от прежней Колхауэр, она понимала, что не должна так себя вести, что раздеваться догола в присутствии трех мужчин – это форменное бесстыдство, но ее новая сущность на такие «пустяки» не обращала абсолютно никакого внимания.

– Самое любопытное, Элизабет, что в твоих воспоминаниях эта ночь не задержится, – сказал Полански, облачаясь в плащ бордовой расцветки. – Ты забудешь все, что здесь видела, и никому ничего не сможешь рассказать. Как видишь, это очень удобно. Не нужны никакие клятвы, никакие обещания держать язык за зубами. Церковь не может доверять неофитам, потому что человек слаб, ненадежен. Вот почему я с тобой настолько откровенен… Если ты произведешь на Кадоша и других важных людей благоприятное впечатление, то тебя ждет заманчивая карьера и самое блестящее будущее. Ты со временем войдешь в число людей, в чьих руках сосредоточены сила, власть и деньги. Ты узнаешь, что такое истинное могущество… А если нет…

Мизерная часть настоящей Колхауэр, от которой уже почти ничего не осталось, заклинала этого человека: «Стив, пожалуйста, прекрати это чудовищное действо! Я не хочу участвовать в ваших тайных оргиях! И еще я очень, очень, очень боюсь…»

Но Полански не знал, что такое жалость. Прежде чем выпить из чаши «эликсир», он посмотрел на все еще обнаженную Колхауэр с видом знатока – в следующую секунду мулат помог ей облачиться в пурпурный плащ.