Он был трижды прав, черт бы его побрал, но ей ничего не оставалось, как противопоставить ему собственное упрямство.

— Вы вправе думать, как вам хочется, но будьте уверены, такой возможности вам больше не представится. Уж я об этом позабочусь.

— Думайте так, если это поможет вам крепче спать по ночам, моя милая девочка, но мы оба знаем, что тут на самом деле произошло.

Она с трудом сглотнула.

— Пожалуйста, уходите.

— Как пожелаете. — Он изящно поклонился. Ни один волосок не выбился из его идеальной прически, ни одной лишней складочки на галстуке. Такая безупречная элегантность только еще больше распалила ее.

Она ткнула его пальцем.

— Имейте в виду, Вайльдхевен, я буду и дальше выступать в образе графини. Вы мне в этом не помеха.

Он выпрямился и насмешливо приподнял бровь.

— Ах, сколько страсти, моя отважная Боудикка! Что ж, хорошо, продолжайте петь, если вам так этого хочется. Но не думайте, что сможете таким образом найти себе богатого покровителя. Если я узнаю, что вы стали чьей-то любовницей, имейте в виду, что Джеймс в тот же миг отправится в приют.

— Я не гонюсь за толстосумами, — отрезала она. — И это подло с вашей стороны, так мне угрожать.

— Нравится вам это или нет, но у вас уже есть богатый покровитель. — Он взял ее за подбородок и властно поцеловал в губы. — Постарайтесь не забыть, что здесь произошло, моя хорошая, потому что продолжение следует.

Он круто развернулся на каблуках и вышел из комнаты. Она же осталась на месте, растрепанная и растерянная, все еще горя желанием. Черт бы побрал эту его аристократическую спесь!

На глаза ей попалась кружевная оборка, валявшаяся на полу, за столом. Она нагнулась за ней и вставила оборку обратно в корсаж, чтобы сохранить пристойный вид, хотя с этим она уже опоздала. Она посмотрела на обеденный стол — тарелки сдвинуты в сторону, но, к счастью, ни одна не разбилась — и задумалась над тем, что здесь только что произошло… и что едва не произошло.

Она обратится за помощью к Тадеушу. Ей нужно больше заказов, больше денег, чтобы вырваться из этого затруднительного положения. Она поклялась, что не станет любовницей Вайльдхевена, значит, так тому и быть. Тадеуш сможет посоветовать ей, куда лучше вложить свои сбережения, и поможет с поиском новых заказов. Тогда она перестанет зависеть от Вайльдхевена и его снобистских запросов. Ей все еще предстоит найти верный способ сдержать данное Летти обещание, но теперь уж она постарается сделать это самым удобным для себя образом.

Направляясь из столовой в спальню, чтобы привести себя в порядок, она все еще ощущала, как каждая мышца, каждый ее нерв поет от его прикосновений. Она не могла не думать — из одного лишь простого Любопытства, конечно, — какие еще удовольствия были возможны помимо тех, что он ей продемонстрировал.

От одной только мысли об этом по телу пробежала сладостная дрожь, но она отбросила прочь эти фривольные мысли. Какая разница, какие эротические фантазии рождались в его изощренном мозгу? Она не собиралась исполнять его прихоти. Но стоило ей увидеть в зеркале свои пылающие щеки и взъерошенные волосы, как ее охватила паника.

Хватит ли у нее выдержки ему противостоять? Или ей суждено стать очередной женщиной для утех богатого мужчины?

К вечеру Миранда приняла два важных решения. Во-первых, она больше не позволит, чтобы ситуация с Вайльдом вышла из-под контроля. Впредь она должна быть сильной и пресекать малейшие поползновения с его стороны. Теперь, когда она знала, какие соблазнительные коварства имеются в его арсенале, ей, как она полагала, будет легче противостоять его чарам. И не важно, что от одного лишь воспоминания о том головокружительном приключении в столовой ей хотелось позабыть все приличия и окунуться с головой в безумный вихрь страстей и опасности. Зато теперь она предупреждена, а значит, вооружена. Но, правда, снедаема любопытством.

И тем не менее ей удалось сохранить свое целомудрие. Сейчас настало время усилить оборону и готовиться к атаке. Именно она должна выйти победителем из этой схватки!

Во-вторых, она пришла к выводу, что, скорее всего, это не Вайльдхевен прислал ту записку с угрозой. Не в его духе было красться в ночи и пугать женщин угрожающими посланиями. Стоило ему только захотеть, как он с легкостью выжил бы ее из Лондона! Люди его склада идут на противника с открытым забралом, не прячась и не таясь. С Вайльдхевеном ты всегда знаешь, кто бросает тебе вызов и почему.

А это значило, что в Лондоне есть человек, желающий ее смерти.

Стараясь не обращать внимания на закрадывающийся в душу страх, в тот же вечер в гостиной за чашечкой кофе она заставила себя трезво осмыслить ситуацию. Будучи женщиной здравомыслящей, она, естественно, беспокоилась о собственной безопасности. Мысль о том, что у нее имеется некий недоброжелатель, который в любой момент может выскочить из темноты как черт из табакерки, вселяла в нее панику. Первым ее порывом было обратиться за помощью к Тадеушу, но, предположив, что он косвенно может быть к этому причастен, она передумала. Тот факт, что он водил знакомство с безжалостным ростовщиком и этими жуткими громилами, выколачивавшими долги, не вязался с образом защитника.

Что до Вайльдхевена, то она скорее станет уличной попрошайкой, чем раскроет перед ним свои слабые стороны. Он не упустит возможности «защитить» ее, запретив ей выступать на публике, а этого допустить она не могла. Она не хотела, чтобы они остались на мели, без средств к существованию, когда Вайльдхевен наконец решит, что с него довольно заботы о ней и о ребенке.

От ее мизерных сбережений теперь почти ничего не осталось — они ушли на оплату кормилицы, миссис Купер, и на покупку вечерних платьев для выступлений. И хотя герцог взял на себя расходы на кормилицу, включив миссис Купер в штат нанятой им прислуги, Миранда не могла ему позволить платить еще и за ее наряды. Стоит мужчине начать оплачивать счета от дамского портного, как это станет началом конца — женщина вскоре окажется у него в постели, отдавая взамен свое тело и независимость.

Очевидно, Вайльдхевен с холодной расчетливостью подталкивал ее именно в этом направлении. Как же легко было бы сдаться ему на милость и позволить себя опекать! И пусть себе платит за жилье, экипаж, покупает ей украшения и роскошные наряды. Все, что от нее требовалось, это уступить его умелым рукам и позволить ему делать с ней все, что заблагорассудится. Но что, если его интерес пропадет? Нет, она никогда не станет так рисковать. Это неприемлемо ни для нее, ни для Джеймса.

Как же он не понимает, что ей нужна уверенность в завтрашнем дне! Он все так же отрицает свою причастность к появлению на свет Джеймса и продолжает рассказывать небылицы о человеке, похожем на него как две капли воды, который якобы и есть виновник всего. Неужели он считает ее такой доверчивой простушкой? И думает, будто она бросится ему в объятия, слепо поверив его словам, что он станет заботиться о ней и о ребенке?