Еще раз хочу привлечь внимание читателя к ясности и четкости сталинских формулировок, к логичности и оригинальности теоретической части этой статьи. Ни в одной из своих ранних или поздних работ Сталин не сможет написать ничего подобного. Оригинален и метод: Сталин дает определение нации не через перечисление признаков, а как их совокупный и единый комплекс, из которого нельзя исключить ни один. Здесь же он предлагает систему дополнительных понятий, связанную с понятием «нация»: «Бауэр, очевидно, смешивает нацию , являющуюся исторической категорией, с племенем и народностью , являющимися категориями этногеографическими». Заявляя о евреях как о нации, Бауэр в конце своей книги говорит, что капиталистическое общество не дает им шанса сохраниться как нации, ассимилируя их с другими нациями. Происходит же это потому, что у евреев нет своей колониальной территории, в то время как такая территория есть, например, у чехов и они (по Бауэру) должны сохраниться. И наконец, главное противоречие в книге Бауэра, на котором Сталин заостряет внимание: «В начале своей книги он решительно заявляет, что ″ евреи вовсе не имеют общего языка и составляют тем не менее нацию. Но не успел он добраться до сто тридцатой страницы, как уже переменил фронт, заявляя так же решительно: ″ несомненно, что никакая нация невозможна без общего языка ″ [14] .

Бауэр тут хотел доказать, что «язык – это важнейшее орудие человеческого общения, но он вместе с тем нечаянно доказал и то, что он не собирался доказывать, а именно: несостоятельность своей собственной теории нации, отрицающей значение общности языка.

Так сама себя опровергает сшитая идеалистическими нитками теория» {206} .

Запомним определение языка, данное Бауэром и процитированное Сталиным. Через несколько десятилетий престарелый вождь без каких-либо оговорок припишет это определение себе.

* * *

Во втором разделе статьи «Национальное движение» Сталин развивает сформулированные положения:

«Нация является не просто исторической категорией, а исторической категорией определенной эпохи, эпохи подымающегося капитализма. Процесс ликвидации феодализма и развития капитализма является в то же время процессом складывания людей в нации» {207} . Эти строчки отчеркнуты на полях справа. Большинство европейских наций, продолжал свою мысль Сталин, сложилось в период перехода от феодализма к капитализму. И именно они, эти нации, за редким исключением, образовали свои национальные государства. Но в Восточной Европе иная ситуация: «На Востоке сложились междунациональные государства, государства, состоящие из нескольких национальностей. Таковы Австро-Венгрия, Россия». И если в первом случаи роль объединителей взяли на себя немцы (австрийцы) и венгры, то «в России роль объединителя национальностей взяли на себя великороссы, имевшие во главе исторически сложившуюся сильную и организованную дворянскую бюрократию» {208} . Но и там начинает развиваться капитализм, который «взбудораживает» национальные чувства притесняемых наций. Итак, капитализм – главный источник, питающий и великодержавный шовинизм, и национализм подчиненной нации, а если быть точнее, то таким источником является конкурентная борьба между нациями, находящимися не в равном положении, так как «проснувшиеся к самостоятельной жизни оттесненные нации уже не складываются в независимые национальные государства: они встречают на этом пути сильнейшее сопротивление со стороны руководящих слоев командующих наций, давно уже ставших во главе государства. Опоздали!..» {209} . Это восклицание: «Опоздали!», как и ряд других встречающихся в тексте оборотов, не характерных для русского литературного стиля, выдает эмоциональный характер кавказца. В эти годы Сталин, как и все другие большевики-интернационалисты, были убеждены: «Рынок – первая школа, где буржуазия учится национализму» {210} . Поэтому борьба экономическая неизбежно переходит в борьбу политическую и бюрократия господствующей нации начинает стеснять свободу передвижения, ограничивать употребление национальных языков, избирательные права, сокращать национальные школы, причинять религиозные стеснения и т. д. И все это, по мнению автора, вытекает из принципа межнациональной экономической конкуренции. В ответ на притеснения начинают раздаваться голоса о необходимости создания своего независимого отечества: «Так начинается национальное движение».

И опять в качестве иллюстрации исходных причин национального движения Сталин приводит в пример положение в Грузии, в которой, по его мнению, «нет сколько-нибудь серьезного антирусского национализма, то это, прежде всего, потому, что там нет русских помещиков или русской крупной буржуазии, которые бы могли дать пищу для такого национализма в массах. В Грузии есть антиармянский национализм, но это потому, что там есть еще армянская крупная буржуазия, которая, побивая мелкую, еще не окрепшую грузинскую буржуазию, толкает последнюю к антиармянскому национализму» {211} .

Удивительно, но создается впечатление, что Сталин не знает о том, что трения между грузинами и армянами начались задолго до конца XIX века, то есть до начала развития там капитализма и складывания единой буржуазной нации (по Сталину). Не замечает он и того, что весь XIX век господствующей нацией в лице колониальной администрации и армии в Грузии были русские и в соответствии с его же теорией именно между русскими и грузинами должна была бы вестись межнациональная борьба.

А что же в условиях межнациональной борьбы делать пролетариату и крестьянству? Нужно ли им идти под национальное знамя своей буржуазии? «Из сказанного ясно, – заявил будущий вождь и государственный идеолог, – что национальная борьба является борьбой буржуазных классов между собой. Иногда буржуазии удается вовлечь в национальное движение пролетариат, и тогда национальная борьба повнешности принимает “общенародный” характер, но это только по внешности. В существесвоем она всегда остается буржуазной, выгодной и угодной главным образом буржуазии» {212} . Весь абзац отчеркнут еще и на левом поле страницы. Это говорит о том, что своей мысли о национальной борьбе, только «по внешности» принимающей общенародный характер, Сталин придавал особое значение. Впрочем, отмечает Сталин, и рабочие заинтересованы в свободе передвижения, в своем национальном языке и т. д. В этом они могут союзничать с национальной буржуазией, поскольку «нельзя серьезно говорить о полном развитии духовных дарований грузинского или еврейского рабочего, когда ему не дают пользоваться родным языком на собраниях и лекциях, когда им закрывают школы».

Заключительная часть раздела посвящена тому, ради чего и начиналась вся эта кампания в печати, а именно – основным принципам национальной доктрины большевиков. Она хорошо известна, поскольку в советские годы была растиражирована в самых разнообразных видах. Как и многое из того, что мы находим в большевистских программных документах, эта программа декларативно лукава и двусмысленна. Сталин на полях справа, а затем слева отчеркнул весь текст, приводимый ниже:

«Право на самоопределение, то есть только сама нация имеет право определять свою судьбу, никто не имеет право насильственно вмешаться в жизнь нации, разрушать ее школы и прочие учреждения, ломать ее нравы и обычаи, стеснять ее язык, урезывать права.