Он видел ее много лет назад. Маленькую девочку с туманным облаком волос вокруг лица, которое он уже не помнил. Но перепутать было невозможно. То же место, те же слова. То же удивление в огромных кристально-голубых глазах, в которых словно плескалось небо.

Торриен думал, что забудет ее. Он обязан был забыть и маленькую девочку, и случайно встреченную девушку. Мало ли человеческих женщин он повидал в своей жизни? В своей постели?

Но он помнил и первую встречу с ней, и вторую. Словно назло, память подсказывала детали, нюансы. Запахи.

Торриен хотел бы, чтобы ему хватило того, что между ними уже произошло. Пара свиданий. Игра. Десяток горячих поцелуев. Несколько взглядов и улыбок…

Но ее проклятые алые губы не выходили из головы! Ее неуверенные ответы на его вопросы, там, на балконе Колыбели луны. Дерзкие слова сквозь румянец смущения. Все это было так наивно и так горячо… Ему так нравилось обнимать ее, чувствовать жар тонкой талии под пальцами, хрупкого тела, которое прижималось к нему, несмотря на откровенный страх.

Наверно, стоило взять ее по-настоящему, тогда из головы выветрились бы все дурацкие нереализованные фантазии. Но он не стал. Решил, что хватит и того, что было.

И теперь стало только хуже.

Для девчонки было бы лучше, если бы Торриен все это забыл. Но он уже не мог. Честно пытался. Целый месяц.

Вот только ничего не вышло.

И сейчас, когда за окном занимался рубиновый закат, девушка, должно быть, уже приближалась к Царским кущам.

Она скоро будет здесь.

Иллиана Тангрэ. Молодая мастерица специй. Сайяхасси, обладающая обонянием, сходным с обонянием мираев. Умеющая говорить со змеями и способная…

Нет, об этом не стоило думать. Никто не должен был узнать, что девушка — не простая избранница. Это немного беспокоило Торриена. Он не предупредил ее заранее о том, чтобы не распространялась о своих способностях. Впрочем, Иллиана и так слишком хорошо помнила его завет, сказанный пятнадцать лет назад.

От этой мысли Золотой змей неожиданно улыбнулся, и внутри словно что-то перевернулось.

Снова нашлось подтверждение тому, что эта девушка слишком прочно засела у него в голове. Впрочем, Торриен был уверен, что все изменится, когда она окажется рядом.

Запретный плод всегда слаще. Стоило подпустить ее ближе, и тогда наверняка она ему быстро надоест. Исчезнет это дурацкое наваждение, предвкушение. Пропадут фантазии, и кровь перестанет жечь вены. Так, словно он на двадцать лет моложе. Словно он мальчишка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Нет, Торриен далеко еще не был стар. Но все же подростковые годы мирая остались позади слишком давно, чтобы реагировать так бурно…

Золотой змей закрыл глаза и вздрогнул.

В ушах до сих пор стоял ее стон. Ее голос, будто вживую…

Демоны ночи…

У него даже сейчас, когда она была далеко, от одного воспоминания под чешуей стояло так, что можно мечи ковать.

— Кстати, о мечах, — бросил он зло, проходя мимо одного из стражников, с размаху вынимая у того из ножен саблю и двигаясь дальше. — Хорошая драка выбьет из головы всю дурь.

Скользнул за поворот коридора, туда, где так удачно располагались покои его брата.

— Дарьеш! — крикнул он на подходе. — Дарьеш!!!

И несколько раз ударил рукоятью в дверь.

Громкий стук разрезал тишину. Охранники перед дверью наследного царевича почтительно замерли, не решаясь задерживать Золотого змея.

И, как только дверь открылась, Торриен ворвался внутрь, не дожидаясь, пока брат выхватит оружие.

— Гессайлахов ты сын, Тор! — рявкнул наследный царевич, отскакивая в сторону и одним махом перепрыгивая огромный стол. Скользнул к стене и снял с нее длинный изогнутый клинок.

Раздался удар стали о сталь. Брат успел защититься, казалось бы, в последний момент.

Торриен улыбнулся.

Да. Когда приедет его сайяхасси, он будет держать себя в руках.

Наверно…

***

Поднимаясь по белым мраморным ступеням, Иллиана боялась вздохнуть от восторга. Широкая лестница, в середине имеющая гладкий пандус, вела к высоким золотым дверям дворца. Оттуда по гладкой поверхности прямо сейчас спускались три мирая, нисколько не обращая на нее внимания. Зеленоватый, серый и синий хвосты скользили по полированному камню гордо и стремительно. Богатые одежды и диковинные украшения настоящих нагов удивительно хорошо вписывались в антураж сверкающего драгоценностями замка.

И только Иллиане казалось, что она здесь — как бельмо на глазу. Чужая.

Однако, когда Великие змеи поравнялись с ней, девушка поняла, что их высокомерное безразличие — лишь видимость. Все трое мужчин прошлись по ее фигуре быстрыми, оценивающими взглядами, в которых читался непростой интерес. В глубинах нечеловеческих глаз на неуловимо короткое мгновение сверкнули голод, любопытство, похоть, презрение. И снова голод.

Иллиана вздрогнула и отвернулась, продолжив путь, когда Шентарс еле заметно подтолкнул ее вперёд.

— Тебе не стоит переживать, — проговорил он вдруг, когда незнакомые мираи остались позади. — Ты — хасси самого царевича. Никто не посмеет коснуться тебя.

Иллиана снова вздрогнула, вопреки словам дженмирая почувствовав лёгкий укол страха.

— А если бы я ею не была? — спросила она, пока они проходили сквозь высокие распахнутые двери, целиком отлитые из чистого золота.

— Тогда тебя могли бы попробовать отобрать более сильные мираи, — легко ответил мужчина. Так, словно это не из ряда вон выходящее событие.

— Но зачем? — ахнула девушка, осторожно ступая на мозаичный пол коридоров дворца.

Здесь белый мрамор перемежался с маленькими кристаллами полудрагоценных камней всех цветов радуги. Полированные осколки складывались в изображения дивных цветов, растений и змей. А на стенах в похожей технике были выложены сами наги. С саблями, украшениями и лёгкими, как туман, одеждами.

— За тебя не нужно платить цену, все уже уплачено, — ответил Шентарс тем временем. — Это очень удобно. Не каждый наг захочет покупать себе хасси, ведь придется расстаться с огромной суммой. А здесь — уже готовая женщина. Останется лишь добиться от более слабого мирая отказа от нее.