дом находился недалеко от магазина, так что буквально на первом перекрестке я съехал с главной дороги на несуществующую подъездную дорожку. Ну, формально она, конечно же, была, но по факту сильно заросла, да и гравия на ней практически не осталось. Я обязательно ей займусь, но пока в приоритете оставался дом.

— Он такой милый, — заметила она, подавшись ближе к окну, когда мы подъехали к дому.

— Милый? Совсем не этого вида я добивался, — пробормотал я, заглушая двигатель.

— Похож на небольшой летний домик, — открывая дверь, объяснила она и буквально выпорхнула из машины.

Я нагнал ее уже у капота. Мы остановились и посмотрели на дом.

— Собственно для этого он и использовался много лет назад из-за удачного расположения у озера.

Амнезия проследила за моим взглядом мимо дома через двор, туда, где вода встречалась с землей.

— Какой прекрасный вид.

— Озеро притягивает меня, — пояснил я.

— Я понимаю почему, — прошептала она.

«Если бы ты только знала».

Иногда мне хотелось просто выпалить все, о чем просили молчать. Порой казалось, что правда буквально сочится из каждой моей поры. Так и подмывало заговорить, выплеснуть все свои сомнения и, наконец, вывалить на нее все скопом и смиренно ждать реакции в надежде увидеть в ее глазах хотя бы тень узнавания.

Но я просто не мог этого сделать, не мог так поступить с Амнезией. Я не хотел причинять ей еще больше боли.

— Какая прекрасная древесина, — пробормотала она, направляясь к дому и на ходу проводя ладонью по обтесанным доскам.

— Спасибо. Дерево хорошо сохранилось, мне пришлось заменить всего пару досок. В тридцати километрах отсюда нашел старый амбар, мне разрешили забрать хорошие доски, так что ими я и воспользовался.

— Ты все это сделал сам? — спросила Амнезия, уставившись на меня чуть ли не с благоговением.

А я смотрел на нее и не мог оторвать глаз, — мне нравилось это выражение ее лица, нравилось следить за тем калейдоскопом эмоций, что мелькал в ее глазах. Я готов был буквально на все, только бы это выражение почаще проносилось по ее лицу.

— Ну почти. Мне немного помогли. Отец и парочка приятелей.

— Я еще не знакома ни с одним из твоих друзей, — сказала Амнезия, нахмурив брови.

Я обнял ее за талию.

— Просто не хочу ни с кем делить твое внимание.

Ее улыбка потускнела.

— Поцелуй меня, Эм, — попросил я.

Ее губы упрямо сжались, но в глазах отчетливо отражалось желание поддаться искушению. Так что я ждал, не выпуская ее из объятий. Она медленно встала на носочки, ее губы оказались так близко к моим.

Мои собственные покалывало от желания, глаза закрылись от предвкушения.

— Эдди, — прошептала мне прямо в губы.

Я открыл глаза.

— Поцелуи не предполагают разговоров.

Она улыбнулась.

— Я еще ни с кем не целовалась. Что, если я сделаю что-то неправильно?

Я рассмеялся.

— Неправильно меня поцелуешь?

Амнезия кивнула, и я понял, что она не шутит.

— Детка, неправильный поцелуй — это точно не про тебя.

— Так поцелуй меня сам, — произнесла она.

— Нет.

Глаза Амнезии округлились от удивления, и она слегка отстранилась от меня.

— Что?

— Хочешь эти губы, так приди и возьми, — отозвался я.

На ее лице появилось упрямое выражение, глаза так и сверкали недовольством, но в их глубине уже во всю разгоралось желание. Я улыбнулся, и ее губы прижались к моим.

Сердце колотилось как сумасшедшее, пальцы дрожали от потребности в ней. Но я все еще держался, заставляя себя дать ей возможность проявить инициативу. Ее губы чуть тронули мои, отстранились и затем снова прижались.

Ее рука легла мне на грудь, проследовала до шеи и притянула меня к себе.

В ту секунду, когда язык Амнезии коснулся моего, я понял, что теряю контроль. Со стоном отчаяния (понимая, что больше не могу дать ей времени) я прижал ее к себе и поцеловал со всей безрассудной страстью, на какую только был способен.

Углубил поцелуй, впился в губы, буквально поглощая ее стоны.

Мы целовались до нестерпимого жжения в легких, до разноцветных вспышек перед закрытыми глазами. Мне пришлось отстраниться. Мы оба дышали как загнанные лошади, но лучшего доказательства страсти между нами и быть не могло.

— Господь всемогущий, женщина, — медленно, еще не полностью восстановив дыхание, проговорил я. — Можешь целовать меня сколько угодно.

Она рассмеялась, явно довольная собой.

Передняя часть дома смотрелась совсем непримечательно: дерево, дерево, еще раз дерево и куча окон, — только и всего. Все самое интересное находилось с обратной стороны, где на самом деле находился парадный вход. Домики у озера такого типа всегда выглядят как-то слишком просто со стороны дороги.

В передней части дома располагалась веранда. При своих весьма скромных размерах она спокойно вмещала пару стульев, где можно комфортно разместиться и смотреть на воду. Близость озера не приносила никакой прохлады, так что от улицы ее отделяла только противомоскитная дверь. Внутри обстановка оставалась достаточно скудной, потому что ремонт шел полным ходом.

— Какая красота, — тихо отметила Эм, проведя рукой по одному из кухонных шкафчиков.

— Работа с деревом что-то вроде хобби, — сказал я.

— Ты сделал эти шкафчики сам? — спросила она, глядя мне в глаза.

Я кивнул.

— Люблю работать руками.

Ее щечки порозовели, румянец ей невероятно шел.

— Кухня потрясающая.

— Я здесь практически закончил, — объяснил я. — Ванная и спальня тоже почти готовы. А до других комнат добрался буквально недавно и толком не успел ничего сделать.

Дом был простеньким и не очень большим: кухня, гостиная с камином и всего две спальни — вот и все. Собственно, это и стало причиной, из-за которой он долгое время пустовал и успел слегка обветшать. Люди в основном выбирали дома побольше, потому что для семейного отдыха двух спален явно было недостаточно. А мне одному это место подходило как нельзя лучше, тем более что домик находился почти у самого берега, и цена у него оказалась приятной.

Да и, в конце концов, мне вполне по силам пристроить пару комнат, если возникнет такая необходимость. Самое ценное здесь даже не строение, а земля, на которой оно расположено.

Экскурсия получилась короткой, пройти дальше по коридору Амнезия не решилась, и уж тем более не выказала никакого желания заглянуть в мою спальню, а сам я не предложил. Одни только мысли о ней в моей спальне стали настоящим испытанием для моей выдержки. Черт, да для полной капитуляции достаточно уже того, что она здесь, наблюдать, как знакомится с домом, жадно следить, как разгорается в ее глазах восторг и восхищение тем, во что я вложил так много