Точно не он. Петь, а вот что он сказал в конце? Один,конечно, один. Она, наверное, спросила, один ли он дома будет. Значит, он неодин живет?

Верно мыслишь, Круз! Но вроде Вероника говорила, что онживет один… Может, он что-то другое имел в виду?

А что другое?

Почем я знаю… Точно Ольга говорила — с одной стороны, пруханемыслимая, а с другой — черт-те что и сбоку бантик… Скоро конец года, учитьсятоже когда-то нужно, зыбкое какое-то дело, тьфу!

— Так, может, бросим все к чертям, а? Мы ведь и впрямьза каким-то призраком гоняемся. Ведь вовсе не факт, что этот киллер еще вМоскве, что Дима к нашему делу вообще не сбоку припека… А, кстати, ты егоотчество знаешь?

Чье, Димино?

Нуда.

Нет, не знаю. Дима и Дима. А что?

Узнай!

Круз, зачем тебе его отчество?

Я вот подумал, а вдруг он — Игнатьевич?

Чего?

А вдруг это его брат?

Брат? Ну и что? Круз, подожди! У меня идея! Давай сию минутупоедем в Марьину Рощу. Димы там точно нет, а мы заявимся в ту квартиру…

И что?

А то, что этот ваш Игнатьич меня-то в глаза не видел! А тыспрячешься и поглядишь, а?

Игорь задумался.

— Это мысль, Квитко, и очень недурная! Поехали! Вскореони уже подходили к девятиэтажному белому дому в Марьиной Роще.

Квартира находилась на втором этаже. Петька подошел к двери,а Игорь встал за углом, на лестнице. Петька позвонил. Дверь тут же открылась.На пороге стоял мужчина лет сорока с приятным веселым лицом.

Тебе чего, парень?

Здравствуйте, а Дима дома?

Дима? Нет, его нет, а тебе он зачем?

Да по одному делу… А когда он будет?

— Скоро! Заходи, подождешь его. Он сейчас в магазинпобежал! Заходи, заходи, не стесняйся!

Петька вдруг испугался, но вспомнил, что рядом Игорь иничего страшного тут нет.

Да ты что, боишься?

— Нет, что вы!

Так заходи!

Петька нерешительно шагнул в квартиру, а больше он ничего непомнил.

Оля то и дело набирала номер телефона Игоря. Там никого небыло. У Петьки тоже никто не отвечал. Ничего странного в этом не было, но онапочему-то страшно волновалась. Был уже девятый час. Конечно, их могло кудаугодно занести, это такие люди, но… Почему-то ныло сердце и болел живот.

Олюшка, что с тобой? — допытывалась бабушка.

Да ничего, погода, наверное, меняется, — пробурчалаОля. Делиться своими страхами с бабушкой было не возможно. Наконец Оля невыдержала и позвонила Даше. Как ни странно, Даша была дома.

Привет, ты дома?

Да, только что пришла! — восторженно сообщилаДаша. — Мы сегодня были в зоопарке! Так здорово!

Погоди, Даш, тут одно дело…

Олька, что у тебя с голосом? Что-то случилось? —очнулась Даша.

Не знаю, но мне страшно…

Почему?

Круза и Петьки до сих пор дома нет…

Ну и что? — удивилась Даша. — Время-то ещедетское!

Но я волнуюсь… У меня интуиция…

А ты знаешь, где они?

Да, — и она рассказала Даше о последних событиях.

Значит, они должны были просто посмотреть на этого шофера?

Ну да! Я боюсь!

Подожди, что ты заладила — боюсь, боюсь! Что такое могло сними случиться у Гели во дворе? Слушай, а может, они встретились с Вероникой ипоехали к ней? А там же еще Петькины бабки, то да се… Ты Веронике не звонила?

Нет!

Так позвони! Или, хочешь, я позвоню?

Позвони ты! Пожалуйста…

Нет проблем! Сейчас позвоню и тут же перезвоню тебе.

Даша набрала номер Вероники Леопольдовны.

— Даша? — удивилась та. — Лавря?

Да. Я. Вероника Леопольдовна, вы Петьку давно видели?

Что?

Вы сегодня Петьку видели?

Нет, деточка, я его сегодня не видела. Я вчера говорила сним по телефону. А в чем дело, Даша? Он что, пропал?

Ну, я не знаю, время еще детское, но Олька почему-то волнуется.

Даша не знала, говорить ли о том, что мальчишки хотелипосмотреть на Диму. И решила, что пока не стоит. Вдруг они через полчасавернутся и скажут, что она им все дело испортила.

Понимаете, мы подумали, может, он к вам поехал…

Нет. Я умоляю тебя, Дашенька, как только что-то узнаешь,позвони мне.

Обязательно! Но я думаю, это просто ерунда какая-то…Замусорились куда-то!

Он не один пропал?

С Крузом!

Ну, вдвоем они могли куда угодно податься, это такаяпублика… — с облегчением рассмеялась Вероника Леопольдовна.

Вот-вот!

Положив трубку, Даша позвонила Петьке. Но его мама сказаласовершенно спокойным голосом, что он еще не возвращался. Она привыкла кПетькиным поздним приходам. Но Оля не находила себе места.

Оль, ну ты подумай, — говорила Даша. — Их же двое!Если с одним что-то стряслось, второй уже сообщил бы…

А если с обоими… стряслось?

Что? Что могло стрястись с обоими?

Вдруг они попали под машину?

Вдвоем? Они что, сиамские близнецы?

А вдруг… бомба…

Какая бомба?

Откуда я знаю какая? Шли мимо чьей-нибудь машины, а онавзорвалась, ну и они…

Олька, ты спятила? Да они через полчаса вернутся, и тебесамой будет смешно.

Мне смешно не будет! — закричала вдруг Оля. — Тыпросто… не понимаешь! Ты от счастья совсем сдурела! Ты просто боишься егонарушить, свое счастье! — уже захлебывалась слезами Оля.

Даше ее слова показались до ужаса обидными инесправедливыми. Но Оля так горько плакала, что она решила отложить обиды всторону, на потом.

Олька, перестань! Ну хочешь, я позвоню дяде ВолодеКрашенинникову? Только он нас на смех поднимет! Ничего ведь такого непроисходит, сама пойми!

Да, я понимаю, заявлять еще рано! Но ты… Знаешь, ты меняпрости, я несу сама не знаю что… Ты только дай мне телефон Крашенинникова… Навсякий случай!

— Олька, я только что с Петькиной мамой говорила, онанисколько не волнуется!

Правда?

Честное слово! Ни капельки! А уж у матери обязательноинтуиция сработала бы!