должны принадлежать ему, и только ему. А Вера Павловна, учитывая ее деятельное участие, явно претендовала на свою долю. Она догадалась, что сокровища спрятаны не здесь, на месте бывшего монастыря, а где-то в деревне. Не знаю, как, но Харитон узнал об этом…

— Это-то как раз теперь ясно, — прервал его Сидоров. — Через вашего кучера он нанял дачного бонвивана Шиманского соблазнить Веру Павловну и таким образом следил за ее успехами.

— Удивительно тонко для Харитона, — признал Вансовский. — Но сумасшествие бывает крайне изобретательным. Так вот почему он убил Эдуарда Сигизмундовича… Он рассказал мне все этой ночью, прежде, чем запереться…

Он налил себе еще одну рюмку и выпил. В глазах коммерсанта проступили слезы.

— Какой я дурак, какой же я дурак! — заявил Вансовский. — Если бы я был более внимательным к Харитону. Если бы вовремя заметил. Ведь мог бы догадаться, когда узнал про морфий…

— А при чем тут морфий, кстати? — спросил Александр Петрович.

— Харитон недавно пристрастился к этому средству, — объяснил Федор Романович. — Остальные таблетки и микстуры перестали помогать против его головной боли…

— Что ж, все становится на свои места, — подытожил Сидоров. — Мельников — или Мюллер — убил Шевалдину, стремясь завладеть сокровищами. Когда Шиманский увидел Николая вместе с вами и Харитоном, поляк догадался, что именно хозяин кучера должен стоять за убийством, и попытался его шантажировать. Тогда Мельников заставил его замолчать. А за вами, Василий Оттович, они с сообщником пришли, когда Харитон услышал вас рассказ и попался на приманку!

— Приманку? — удивился Вансовский. — Хотите сказать, вы солгали, когда говорили, что знаете, где спрятаны сокровища? Право слово, это вас не красит, Василий Оттович!

— Да, боюсь, что солгал, — признал Фальк. — Но по сравнению с вашей ложью, Федор Романович, это просто детские шалости.

— Да что вы себе позволяете?! — вскочил с места Вансовский.

— Да уж, Василий Оттович, объяснитесь, будьте добры, — попросил Сидоров.

— Пожалуйста, — пожал плечами Фальк. — История Федора Романовича получилась довольно правдоподобной и, при этом, достаточно размытой, чтобы выдержать пристрастную экзаминацию. Однако есть несколько научных фактов, которые опровергают его рассказ.

— Очень интересно будет послушать! — скрестил руки на груди коммерсант.

— Вы забыли, что я медик, господин Вансовский, — улыбнулся Василий Оттович. — И уж поверьте, я отличу труп человека, который умер полчаса назад, от покойника, который пролежал несколько часов, а посему успел остыть и окоченеть. Нет, Федор Романович. Мельникова убили вскоре после моего ухода. Не знаю, сделали это вы сами или доверили грязное дело кучеру, но факт остается фактом. Харитон не мог побывать у меня дома, а потом вернуться сюда, исповедаться вам и закрыться в комнате. С этим, кстати, тоже неувязка. Когда вы вышли, я осмотрел пол в поисках ключа, который должен был вылететь из замка, когда Александр Петрович расстрелял дверь, но не нашел его. Бьюсь об заклад, что комнату Мельникова заперли снаружи.

Вансовский побледнел, однако постарался сохранить спокойствие:

— Интересные предположения, Василий Оттович, но какие же будут доказательства?

— О, тут мне опять придет на помощь наука, — пообещал Фальк. — Не уверен, что это сможет доказать вашу причастность к убийствам Шевалдиной и Шиманского, однако от смерти Мельникова вы не отвертитесь.

Доктор извлек из кармана завернутый в платок шприц и положил его на стол перед собой.

— Видите ли, мой добрый приятель, бывший товарищ прокурора Павел Сергеевич Неверов недавно напомнил мне о настоящем прорыве в криминальной науке, которую недавно совершила сыскная полиция.

Фальк поднял руку и продемонстрировал коммерсанту свою ладонь.

— Оказывается, линии, отпечатанные на наших пальцах, уникальны для каждого человека. Когда мы прикасаемся к некоторым поверхностям, то оставляем едва заметные следы. Например, с этим очень хорошо справляется стекло. Как думаете, Федор Романович, если мы поищем следы на этом шприце, то чьи отпечатки мы там найдем? Мельникова? Или же все-таки ваши?

В Вансовском произошла стремительная и ужасающая перемена. Осклабившись, он рванулся вперед, через стол, вытянув руки со скрюченными пальцами. Пытался ли он схватить шприц или целил в горло Фальку доктор понять не успел. Урядник Сидоров, все это время наблюдавший за Вансовским, перехватил рывок преступника и уложил его на пол. В руке Александра Петровича появился револьвер, который он навел на лежащего коммерсанта и объявил:

— Федор Романович Вансовский, вы арестованы по подозрению в убийстве Харитона Мельникова, Эдуарда Шиманского и Веры Павловны Шевалдиной.

— Дьявол! — прорычал коммерсант, глядя ненавидящими глазами на Фалька. — Хитрый дьявол! Надо было убить тебя сразу, как только я заподозрил, что ты суешь нос в мои дела! Зря только послушал Харитона!

— В каком смысле? — не понял Василий Оттович.

— Он же догадался! Догадался, что я хочу получить сокровища его предков! И догадался, что вы тоже их ищете! Думаете, он угрожал вам тогда, в ресторане? Черта с два! Он пытался вас предупредить, идиот!

Он рванулся, пытаясь вывернуться из захвата Сидорова, но Александр Петрович с грозным щелчком взвел курок револьвера.

— Рискните, Федор Романович, — почти ласково предложил урядник. — Просто рискните еще разок.

Вансовский оскалился, но сопротивляться перестал и бессильно улегся на пол.

— И, кстати, — хоть это было и не в его правилах, Василий Оттович не смог отказать себе в удовольствии втереть еще немного соли в раны поверженного врага. — Хоть я солгал вам при встрече, но этой ночью я действительно нашел шифр в «Истории Весеннего луга». Так что — да, Федор Романович, я знаю, где лежат сокровища!

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

«Лунная ночь, свидание в старом запущенном саду, пламенные признания в любви…»

А. И. Куприн, 1895 год

— Василий Оттович, напомните никогда не садиться играть в карты против вас, — громогласно расхохотался Неверов.

— Это почему? — недоуменно захлопал ресницами Фальк.

— Да вы же его на блеф поймали, — утирая слезы объяснил Павел Сергеевич. — Погодите… Вы что, правда были уверены в отпечатках?

— Павел Сергеевич, вы же сами мне рассказали, что сыскная полиция начала их применять! — обиженно воскликнул доктор.

— Да! Для того, чтобы повторно пойманные преступники не придумывали себе липовых имен!

— Но вы сказали про суды…

— В Британии, друг мой, в Британии! Я, конечно, предположил, что можно сличить отпечаток с картотекой, но на суде у нас этот метод пока не использовался!16

Василий Оттович бессильно опустил чашку, которую так и не успел донести до рта, и поник. Дело происходило на следующий день после ареста Вансовского. Фальк, Сидоров, Неверов и Лидия собрались за столом в беседке у доктора чтобы обменяться новостями и обсудить невероятные события прошедшей ночи.

— Не беспокойтесь, Василий Оттович, Вансовский уже наговорил достаточно, чтобы не