Вертолет взбрыкнул. Послышался хруст дерева, словно это бушующее море или ветер выкорчевывали из дока какой-нибудь допотопный галеон или бриг. А вместо свободного падения винтокрылая машина выровнялась, снова начала снижаться на крышу и постепенно ушла из виду.

Лок сжал кулаки, разрываясь между желанием метнуться в здание и остаться наблюдать за происходящим снаружи. Он все-таки остался, а через несколько секунд вновь показались лопасти вертолета, который, судя по более плавному их вращению, сбавил ход. При подъеме в кабине стало возможным различить троих – то же количество, что и прибыло. Значит, Рипера с ними нет. Если только он не поменялся с кем-нибудь из них местами, что в принципе маловероятно: он ведь был заперт в клетке.

Тяжелый рев двигателя за спиной заставил Лока обернуться. К зданию по запруженной улице протискивался армейский грузовик в оливково-бурых маскировочных пятнах. А в самом деле: какого черта маршалы с самого начала не перепоручили эту операцию военным? Глядишь, и Джалисия осталась бы жива. Дело, скорее всего, в своеобразной ведомственной гордыне – мол, без вас управимся. Хуже подобной упертости сложно что-то и придумать.

Несмотря на грохот со стрельбой и самоотверженные усилия местных копов, на улице толпились обыватели. Их глаза были устремлены на крышу, с которой сейчас поднимался вертолет. Метрах в шести от Лока, отвесив в изумлении челюсть, стояла и глазела полнотелая дама в розовом домашнем халате; вид желтоватых зубов наглядно опровергал слухи о чудесах американской зубоврачебной техники.

– О-хре-неть, – выговорила дама по слогам.

Лок крутнулся в направлении ее взгляда. Наверху, метрах в пяти под вертолетом, на четырех принайтовленных к полозьям веревках покачивалась клетка с Рипером, все так же стоящим в оковах. Сейчас она, дюйм за дюймом, поднималась в небосвод. Четыре веревки по углам клетки крутились на ветру, но ее узник беспрепятственно всходил в ночное небо Орегона.

Люди вокруг, побросав текущие хлопоты, безмолвно уставились вверх – и копы, и гражданские, и все подряд. По мере того как вертолет, отваливая от здания, чуть клюнул носом и стал плавно набирать высоту, Лок ощутил, как по толпе, словно круги по воде, расходится чувство разочарованности. Поражения. Борясь со слепящим светом носового прожектора, Райан приставил ко лбу ладонь. Вон он, Рипер, во всей своей красе, распятым Христом уходит в небо.

В памяти всколыхнулся голос Рипера – не слова, а просто тембр. Сами слова принадлежали Сунь Цзы, древнему китайскому полководцу – тому самому, которого Рипер цитировал наизусть в тюремной камере. «Вступай в бой с тем, что противник от тебя ожидает. Это приводит его в предсказуемое состояние, отвлекая его разум, в то время как ты готовишь момент внезапности – такой, какой он не предугадывает».

И вот, словно домотавшаяся бобина на старомодном магнитофоне, голос исчез, как, собственно, и сам Рипер, и вертолет, удалившийся настолько, что стал неразличимой точкой в немеркнущем до конца городском небе.

– Момент внезапности, – тихо сам себе повторил Лок, сжимая рукоятку «ЗИГа» так, что побелели костяшки пальцев.

Клетка, с низа которой по-прежнему торчали крепежные балясины и куски штукатурки, дюйм за дюймом приближалась к земле. Ожидание посадки тянулось бесконечно долго – даже время в тюряжном карцере, где минуты тянулись словно резиновые, не шло ни в какое сравнение с этим нескончаемым предвкушением вероятного конца. При столкновении с землей клетка опрокинулась, а с ней и Рипер. От удара его уберегли оковы. Спасибо Локу: не пристегни он горе-летуна на совесть, тот шваркнулся бы так, что костей не соберешь.

Сверху упали наземь веревки, срезанные с полозьев шасси.

Рипер зажмурился под все еще свистящим вихрем нисходящих потоков. Но вот двигатель наконец заглох, и шелест несущих винтов пошел на убыль, а затем стих вовсе.

Стали слышны голоса. Мужские.

– Надо ее вскрыть.

– У меня в грузовике есть болторезы.

– Ну так неси.

– Легко сказать, неси… Одними ими не управишься. Тут надо паяльную лампу.

Эх молодежь, молодежь… Всему-то их учить надо.

– Паяло не годится, – облизнув губы, громко подал голос Рипер. – Он только все вместе сошьет. А надо автоген, или хотя бы газовый резак. Что-нибудь такое, что режет под девяносто градусов. Ацетилен там, электроды, типа того. Можно угловую шлифовалку – короче, чем можно чикать колесные зажимы.

Что касается филигранных нюансов взлома, то здесь Риперу, по всей видимости, не было равных. К тому же гарантированное законом право на информацию за истекшие десять лет обеспечило его бездной полезного материала, а также наличием времени на его штудирование, которым не могли бы похвастать даже самые маститые академики.

– О. У меня как раз есть в кузове, – обрадованно воскликнул один из бестелесных голосов.

– Тогда тащи, – скомандовал Рипер, мгновенно вживаясь в образ вожака стаи.

По набрякшей дождем почве прочавкали шаги, и клетка, а вместе с нею и Рипер, оказались подняты вертикально.

Теперь он видел ее отчетливо. От такой красоты заходилось дыхание. Просто отпад. Какая в ней сила, какая властность… Рипер медленно оглядывал ее лицо, вбирал в себя его черты, глубокие серые глаза. Такая чистота линий, такая строгая непреклонность. А нос, как он тонко выточен… Эти высокие скулы, сообщающие лицу изысканное благородство… Те, кто смеет оспаривать существование расы господ, при одном лишь ее виде должны пристыженно смолкнуть.

С улыбкой сокровенного, разделенного понимания женщина вновь потянулась к его руке и слегка ее ущипнула между большим и указательным пальцами.

– Ты в порядке?

– Если б я даже горел адским пламенем, один твой взгляд свел бы его на нет, – выдавил он голосом, внезапно осипшим, как у заядлого курильщика.

– Извини, что в аэропорту сорвалось, – сказала она.

– Да о чем ты! – Рипер истово мотнул головой. – Вы сделали все, что было возможно. – Голос ему снова перехватило: – Особенно ты.

– Мы тебя отсюда скоро вызволим.

Рипер благодарно прикрыл глаза, скрывая навернувшиеся слезы, и так стоял, когда началась работа. С помощью угловой шлифовалки дверь в клетку открылась уже через минуту-другую. Когда из наручника оказалась высвобождена одна рука, Рипер сам взялся помогать своим освободителям, позаимствованным гребешком раскрывая зажимы. Вслед за наручниками спасители взялись за ножные кандалы, а уже через полчаса пленник – теперь уже бывший – неуверенно шагнул из своего узилища на волю. Ченс обвила его руками, а он подхватил ее, зарывшись лицом в белокурые, пахнущие гарью волосы. Мужчины деликатно отвернулись, занимаясь каждый своим делом. Наконец с нежнейшим поцелуем в лоб Рипер поставил свою избавительницу на землю.

– Позволь представить тебя моим товарищам, – сказала она неожиданно официальным тоном.