– Только бы его не переместили, – поделилась она опасением с Шуцманом, пытливо оглядывая стеклянную панель с металлической сеткой, ведущую в отсек с камерами.

Дверь туда была заперта, но в помещении, судя по всему, было пусто. Ченс поместила заряд и отскочила, в момент детонации прижавшись лицом к полу. Когда она подняла голову, вышибленная дверь сиротливо свисала на единственном уцелевшем шарнире. Выбив ее пинком, Ченс ступила в небольшой вестибюль. Вдоль всей стены здесь тянулся длинный стол, край которого оказался приподнят, открывая доступ к другой двери, тоже запертой.

Ченс сверилась с часами. Цифровой дисплей был выставлен на обратный отсчет с пяти минут – время, на которое намечен отход обратно на крышу. Из пяти минут оставалось две.

Она осмотрела дверь. Судя по шарнирам, та открывалась вовнутрь. Переведя М4 в режим автоматической стрельбы, Ченс уперла его в плечо, встала в шаржированную позу ткачихи и выпустила прицельную очередь по замку. Вперед выступил Шуцман, и под сдвоенным пинком дверь отлетела, открыв за собой коридор несколько шире предыдущего. Здесь на них безмолвно глядело три двери – одна посредине, одна слева, одна справа.

«Эне-бене-раба, квинтер-финтер-жаба». Левая.

Ченс молча на нее кивнула и встала сбоку, а Шуцман осторожно повернул ручку. Дверь оказалась не заперта.

Они тихо вошли.

Взглядом Ченс встретилась с Рипером. Он стоял внутри запертой стальной клетки; руки по отдельности прихвачены к прутьям наручниками, ноги – кандалами, рот затянут подобием серебристого кляпа.

Спереди к клетке был изолентой прикреплен свернутый лист бумаги. Нервно рванув его рукой в перчатке, Ченс прочла слова, размашисто написанные черным маркером: «Счастливо его выскрести, ублюдки».

И подпись: «Райан Лок».

Секунду-другую Ченс стояла, глядя распахнутыми глазами в глаза узнику клетки. Тот в ответ пристально смотрел на нее. Этого лица никто не видел вот уже с десяток лет. За годы его черты сделались как-то мягче, глаза блестели страстным желанием и одновременно тоской. У Ченс в горле образовался комок, который даже больно было проглотить.

Несмотря на тикающие в обратном направлении секунды, она потянулась к верхушке клетки и притронулась к его руке утешающим жестом. Но затем отступила: сантименты сантиментами, а дело делом.

Взрывчатку использовать нельзя – дураку понятно. Взорвать замок на двери значит взорвать и Рипера. Она опустилась на пол и осмотрела болты, крепящие клетку к полу. Пытаться их прострелить – занятие довольно рискованное из-за рикошета, однако их надо как-то ослабить.

Ченс повернулась к Шуцману, который и на клетку, и на ее обитателя посматривал не более чем с досадливым «и что теперь со всем этим делать?». Резко пихнув в плечо, она разом вывела его из этого состояния:

– Рви сейчас же обратно на крышу. Хватай все веревки – все, ты понял? – и привязывай к полозьям нашей птички. Затем оба с ним взлетаете в воздух.

В глазах Шуцмана проплавлялось медленное понимание.

– Ты с ума сошла? – вызверился он.

– Сошла, не сошла – бегом марш. И скажи Ковбою, что мне понадобится еще пара минут.

Шуцман припустил обратно, а Ченс пальнула в пол. Когда под ногами открылись несущие этажные балки, она вынеслась из комнаты, на всей скорости взбегая выше этажом.

На площадке Ченс остановилась отдышаться, и тут уловила внутри себя какое-то шевеление, похожее на трепет. Это живой плод внутри подгонял ее: торопись, заканчивай начатое. Превозмогая усталость, она взобралась по лестнице и двинулась в обратном направлении, отсчитывая количество шагов, одинаковое с ниже идущим этажом. Заряд надо уместить правильно. Филигранно. Пристроить небрежно – и Рипер погибнет. Рвануть не в полную силу – не образуется подходящей дыры. В конечном итоге решение за ней. Заряд остался только один. Ченс поместила его, подсоединила детонатор, отмотала кусок шнура. Все это она делала на корточках, отчего начали ныть бедра. Тем не менее таймер тикал, отсчитывая время, которого, по сути, уже и не было.

Лок вышел в облицованный мрамором вестибюль, откуда курсировали две лифтовые кабины. Вся заваруха со взрывами и стрельбой (налет что надо) происходила, судя по всему, наверху. Он подошел к тонированным окнам, выходящим на улицу, где в атмосфере хаоса и смятения скопились машины «Скорой» и полицейские авто. Местные правоохранительные органы не располагали ни готовностью, ни навыками по отражению полномасштабной воздушной атаки (городки вроде Медфорда, что с них взять).

Обернувшись, он заметил старшего маршала, горячо втолковывающего что-то местному копу с сержантскими полосками. Не отвлекая их, Лок шмыгнул мимо на улицу. Кэрри спешила следом, попутно скомандовав своему оператору охватить панораму здания со стелющимся из верхних окон шлейфом дыма и языками пламени.

Снизу был виден лишь хвост вертолета, поднимающегося с крыши. Лок напряг зрение в попытке разглядеть, сколько человек находится в кабине. Из здания на крышу кто-то вылез, причем, похоже, с пустыми руками. Райан скрестил пальцы.

– Пока, козлы, – негромко напутствовал он.

Где-то в недрах здания снова грохнуло, и стекла брызнули из тех окон, которые еще держались. Лок нырнул под машину, утянув с собой и Кэрри, а в это время сверху сеялся невидимый среди ночного дождя хрустальный град осколков.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил он.

Кэрри протяжно выдохнула. Светлые волосы под струями воды лепились к лицу; промозглый холод не охлаждал пунцовости разгоряченных щек.

– Почему в такое дерьмо никогда не попадает Кэти Курик?[20]

– Не завидуй, – улыбкой подбодрил ее Лок. – У нее тоже житуха не хлеб с маслом. Помни, что это ей приходилось брать интервью у Сары Пэйлин[21].

– А и вправду. Справедливо.

Лок, елозя на спине, вылез из-под машины. Вертолет все еще висел над крышей. Мелькнула мысль, что с ним что-то неладно (уж не пара ли тех вон патрулей, открывших по наивности огонь из табельных пистолетов, вдруг взяла и подбила винтокрылую стальную машину прямо с улицы?). И тут он заметил, как с борта на крышу сбрасываются веревки.

Лок попятился от здания: расстояние давало больший угол обзора. Веревки были натянуты туго, как струны, – куда туже, чем если бы за них цеплялся человек, один или даже несколько. С подъемом вертолета – рывками, дюйм за дюймом, – они натягивались еще сильнее и перепутывались, отчего вертолет под своим весом мотало из стороны в сторону. В любую секунду эти стропы готовы были лопнуть, причем резкая потеря натяжения грозила обернуться для вертолета катастрофой.