— Какой мерзавец!

— Верно, ещё какой! Можно что угодно сказать о личных привычках и слабостях Помпония, однако он достойный человек и прекрасный легат Четвёртого Скифского легиона.

— И что было дальше?

— Неужели ты не знаешь?

— Я вернулся в Рим лишь сегодня и не в курсе последних новостей. Знаю только те, что ты поведал мне, пока мы ждали.

— Ну разумеется. — Корбулон помолчал и глубоко вздохнул. — В таком случае я вынужден тебе сказать, — продолжил он с печальным видом, на какой только был способен. — В прошлом году Поппей довёл его самого и его жену Паксею до самоубийства.

Веспасиан был потрясён.

— Какой мерзавец. Но как? Почему? Его ведь обвинили лишь в плохом управлении провинцией. Разве за это полагается смертная казнь?

— Да, поначалу лишь в этом. Но затем Поппей обнаружил, что Помпоний спекулировал зерном. Он рассказал Макрону, а тот, в свою очередь — Тиберию. Император — а он, как известно, — не жалует спекулянтов, выступил в роли обвинителя. Помпонию не оставалось ничего другого, как самому наложить на себя руки, чтобы его имущество не было конфисковано. Что касается почему, здесь всё просто. Помпоний докладывал Сенату о том, что солдаты называли Поппея не иначе как «император», и он это поощрял. Поппей всё это время жил в страхе, что его настигнет месть Тиберия, чего, к сожалению, не случилось.

— Скорее наоборот. В последний год моего пребывания во Фракии он вновь был назначен наместником Мёзии и Македонии.

— Совершенно верно, но эту идею подал Сеян. Тот, пока был жив, хотел держать Поппея как можно дальше от Тиберия. Но после его падения никто не мог взять в толк, с чего это вдруг Поппей ведёт такую сладкую жизнь — пока он летом прошлого года не вернулся в Рим...

— И стало известно, что он спелся с Макроном, — закончил Веспасиан его мысль.

— Так ты слышал?

— Ты сам только что мне сказал.

— Верно. Сказал.

— Господа, прошу простить меня, что заставила вас ждать, — в дверях появилась Антония.

Оба тотчас вскочили на ноги.

— Домина! — в один голос произнесли они, склонив в поклоне головы.

— Надеюсь, я не слишком утомила вас этим ожиданием.

— Ничуть, домина, — ответил Веспасиан, когда она, сопровождаемая Паллом, шагнула им навстречу. — Скорее это я посягнул на твоё время.

— С довольно странной просьбой, если учесть, что я всегда считала тебя своим другом.

— Извини меня, домина, что обратился с ней к тебе. Однако, как только я скажу, что вынудило меня на этот шаг, думаю, ты поймёшь.

Антония остановилась перед ним, сверля его взглядом холодных зелёных глаз. Веспасиан весь сжался. Заметив это, Антония удивлённо выгнула брови и улыбнулась.

— Договоры о покупке земли в Египте, которые Нарцисс заключал от имени моего сына Клавдия. Я права?

У Веспасиана от удивления отвисла челюсть.

— И ты боишься, что если ты не донесёшь кому надо об этом проявлении измены, это может быть истолковано как измена с твоей стороны?

Веспасиан кивнул.

— И поэтому ты привёл с собой моего дорогого друга Корбулона в качестве свидетеля с безупречнейшей репутацией и попросил об официальной аудиенции, дабы сохранить протокол.

— Именно так, домина, — сконфуженно пробормотал Веспасиан. — Как ты узнала?

— Потому что, будь я на твоём месте, я поступила бы точно так же.

— Нет, как ты узнала про договоры?

— Потому, что я обнаружила, что мой идиот-сын не так-то прост, и с тех пор считаю своим долгом знать всё, что происходит в его доме. Как я узнала про договоры, я расскажу как-нибудь позже, — она повернулась к Паллу. — Скажи, консул уже здесь?

— Да, домина. Он и ужин уже ждут тебя в твоих личных покоях.

— Великолепно. Пусть Магн принесёт ларец. Господа, ужин накрыт. — Антония повернулась и зашагала к двери. Веспасиан вопросительно посмотрел на Корбулона; тот медленно покачал головой и негромко хмыкнул. Чувствуя, как ситуация выскальзывает из его рук, Веспасиан направился следом за Антонией.

* * *

— Деций Валерий Азиатик, разреши представить тебе Тита Флавия Веспасиана. Гнея Домиция Корбулона ты уже, как я полагаю, знаешь, — произнесла Антония, когда они переступили порог её личных покоев. Старший консул стоял, глядя в огромное, причудливо застеклённое окно, — по всей видимости, любовался садом.

Азиатик повернулся к вошедшим и, прежде чем ответить Антонии, коротко кивнул Веспасиану и Корбулону.

— Высокородная Антония, могу я спросить, какое срочное дело вынудило тебя оторвать меня от обеденного стола?

— Консул, прими мои глубокие извинения. Надеюсь, что мой повар приготовил сегодня такие блюда, которые восполнят твой испорченный ужин. Господа, располагайтесь. Консул, пусть твоё ложе будет по правую руку от меня, в то время как молодые люди займут те, что по левую.

С этими словами сама она расположилась на ложе во главе низкого полированного стола. Остальные тотчас поняли: это не приглашение, а приказ.

Палл хлопнул в ладоши, и в обеденный зал из соседнего помещения вошли три молодых рабыни, каждая с парой шлёпанцев в руках. Сняв с мужчин тоги и заменив сандалии на шлёпанцы, они удалились, зато вошли две других с чашами для омовения рук. Вымыв обедающим руки, они расстелили перед ними на ложах полотняные салфетки.

Веспасиан надеялся, что никто не заметил его разочарования по поводу того, что рядом с Антонией нет Ценис.

Наконец приготовления завершились. Рабыни поставили на стол блюда с угощениями. Пирующие расположились на ложах с кубками вина. Антония отослала рабынь, и Палл занял свою привычную позицию возле двери.

Антония положила себе на тарелку небольшую горку анчоусов.

— Господа, предлагаю обойдись без прислуги. Угощения перед вами. Консул, ты ждёшь от меня объяснений... — Антония выдержала паузу, давая гостям возможность набрать полные тарелки еды. — Когда ко мне в дом, в сопровождении уважаемого Корбулона, пришёл Веспасиан и попросил официальной аудиенции в присутствии свидетеля, я тотчас поняла, о чём пойдёт речь. Палл, вели Магну внести ларец.

Управляющий высунул голову за дверь, чтобы передать распоряжение дальше. Антония тем временем продолжила:

— Я также поняла его опасения и потому послала за тобой.

Веспасиану стала понятна причина столь долгого ожидания.

Дверь открылась, и на пороге возник Магн с ларцом Капеллы.

— Поставь его на стол, Магн, и ступай. Если хочешь, можешь раздобыть ужин для себя и своих спутников.

Буркнув себе под нос что-то нечленораздельное, Магн вышел. Оставшиеся уставились на ларец.