— Веспасиан, я понимаю, что ужин — это не официальная аудиенция. В данных обстоятельствах она была бы просто невозможна. Но поскольку ты докладываешь не только мне, но и старшему консулу, думаю, это послужит надёжной защитой от возможных обвинений в измене.

— Да, домина, — ответил Веспасиан, в очередной раз поразившись её прозорливости.

— Измене? — переполошился Азиатик.

— Да, консул, в измене, — подтвердила Антония, делая глоток вина. — В измене, совершенной моим никчёмным дураком-сыном, которого ты, по непонятной мне причине, считаешь своим другом. Впрочем, сейчас не об этом. Веспасиан, открой ларец.

Веспасиан поднялся с ложа, снял с шеи ключи и, вставив их в замки, открыл крышку. Азиатик и Корбулон вытянули шеи, чтобы рассмотреть, что там внутри.

— Перед тобой, консул, — произнесла Антония, даже не удосужившись заглянуть внутрь, — договоры на покупку семи крупных угодий в Египте. Все семь были приобретены в течение последних трёх лет по поручению Клавдия его вольноотпущенником по имени Нарцисс.

— Но ведь это...

— Измена, консул, я знаю. Никто, даже я, не имеет права приобретать в Египте участки таких размеров без разрешения моего деверя-императора.

Азиатик в ужасе посмотрел на Антонию и осушил кубок. Аппетита как не бывало.

— И что ты намерена с этим делать, высокородная матрона?

— Вот это я хотела бы обсудить с тобой. Палл, подлей гостям вина. Ну а пока Веспасиан расскажет консулу, как ему в руки попала эта вещь.

Когда её гость закончил свой короткий рассказ, Антония, пристально на него посмотрев, кивнула и распорядилась подать новое блюдо. Веспасиан не стал опускать даже малейших подробностей, касавшихся Капеллы и Флавии — за исключением разве что личных мотивов. Ведь Антонии эта история уже известна, иное дело — откуда? Этого он не знал.

Как только рабы оставили их наедине с двумя козлятами, жаренными в мёду и тминном соусе, Антония повернулась к Азиатику.

— Вопрос стоит так: зачем Нарциссу понадобилось идти на уловки, чтобы переправить договоры в Рим, если он мог спокойно хранить их в подземном тайнике в любом из семи недавно приобретённых поместий своего хозяина в Египте? — спросила она таким тоном, будто уже знала ответ на этот вопрос.

По крайней мере, так показалось Веспасиану.

— К чему такие усилия, не говоря уже про риск быть разоблачённым агентами Тиберия? Про потерю я вообще умолчу.

— Что, кстати, и произошло.

— Верно, что и произошло. Могу лишь предположить, что здесь они Клавдию нужнее, чем в Египте. Почему? Этого я не знаю.

— Я тоже не знала до недавнего времени. — Антония сделала паузу, чтобы отрезать несколько ломтиков нежного мяса, после чего дала сделать то же самое гостям. Наконец, удостоверившись, что тарелка у каждого полна, даже если само угощение уже с трудом умещалось в сытых желудках, она продолжила. — Возможно, тебе неизвестно, консул, что мой внук, Гай Калигула, завёл шашни с женой Макрона Эннией.

Судя по лицу Азиатика, тот действительно услышал это впервые.

— Мне казалось, что как только праздник в честь Аполлона подойдёт к концу, он женится. Более того, церемонию бракосочетания почтит своим присутствием сам император.

— Всё верно. Вот только мой Гай — не любитель сидеть без дела и, несмотря на скорую женитьбу, выкроил время и чувства на эту потаскушку. Всё началось, когда Макрон в прошлом году поселил супругу на Капри, что само по себе весьма странно. Если только он нарочно не подложил её Гаю. Я тогда не поняла, какая ему от этого выгода, и потому наблюдала и ждала. Гаю я в своих письмах ничего сообщать не стала. Он меня в последнее время почти не слушает, скорее даже, поступает с точностью до наоборот. В течение двух месяцев моё терпение было вознаграждено, когда я получила вот это. Палл, будь добр, подай письмо.

Палл подошёл к столу в дальнем конце комнаты и, вытащив из ящика свиток, протянул его хозяйке.

— Этот свиток прислал мне Клемент, капитан личной гвардии Гая. Его преданность моему внуку сравнима с его недоверием Макрону. Это копия документа, подписанного Гаем, в котором он клянётся сделать Эннию императрицей, как только сам облачится в императорский пурпур. В обмен за эту потерю, а также в качестве вознаграждения за содействие в получении императорской короны, Гай обещает сделать Макрона прокуратором Египта.

Корбулон не смог сдержать возмущение.

— Он продал жену в обмен на высокую должность! Это уму непостижимо!

— Это не продажа, Корбулон, это современная политика, — возразила Антония. — Ты согласен со мной, консул?

— О да! Похоже, наш преторианский префект вынес для себя урок из судьбы своего предшественника.

Веспасиан улыбнулся. Внезапно ему стала понятна вся красота замысла Макрона.

— Он знает, что ему никогда не стать императором. Такая попытка стоила Сеяну жизни. Вот он и согласился на более скромную награду.

— Верно, более скромную, — согласилась Антония, — однако с точки зрения богатства и власти — огромную. Впоследствии ничто не мешает Макрону использовать её как ступеньку в достижении своей заветной цели. Как и мой отец, Марк Антоний, он вполне может попытаться поделить империю пополам, захватив восточные провинции.

После этих слов в зале воцарилась гнетущая тишина. Аппетит у гостей тотчас пропал. Все трое погрузились в размышления о том, насколько такое возможно и каковы будут последствия для всего мира.

— Думаю, Палл, в данный момент нам не помешает ещё немного вина, — сказала Антония управляющему.

Как только кубки были наполнены снова, Антония продолжила свою речь перед задумчивыми гостями.

— Давайте на миг предположим, что Гай действительно даст Макрону то, о чём тот мечтает. Это не пустое предположение. У моего внука масса недостатков, и щедрость входит в их число. Он хочет, чтобы его любили, и по наивности считает, что любовь можно купить.

В этом случае Макрон получит в свои руки богатейшую провинцию империи. Провинцию, которую защищают два легиона и которая в известном смысле похожа на полуостров. Армия неспособна пересечь пустыню с запада, как ты, Веспасиан, сам теперь это знаешь. Южная граница — это самый край империи, к северу и к востоку — море.

Не считая рискованного нападения с моря, вторгнуться в Египет по суше можно только с северо-востока, через Иудею и лоскутное одеяло крошечных царств и тетрархий, что её окружают, задействовав при этом четыре других легиона, расквартированных в Сирии.

Макрону же, чтобы удержать за собой Египет, достаточно того, чтобы сирийские легионы были задействованы где-нибудь в другом месте. Что, собственно, он уже и сделал в прошлом месяце. Какой, однако, ловкий и дальновидный политический ход, надо признать.

— Парфянское посольство, — прошептал Азиатик. — Потрясающий ход.