С наступлением темноты «Арабия», «Виндекс», «Галатея», «Эверстен» и «Сикоку-Мару» отделились от эскадры и двинулись на юго-восток. На «англичанах» за прошедшие сутки силами команд установили по четыре трофейные 47-миллиметровые пушки, превратив их в хилое подобие вспомогательных крейсеров. Им предстояло произвести поиск на южных подступах к Токийскому заливу, на путях следования пароходов с Гавайских и Марианских островов, не приближаясь к самому заливу, чтобы не столкнуться с его дозорными судами.

Для действий на торговых путях отводились одни сутки. Командовать ими поставили лейтенанта Гернета, пришедшего с Окинавы на крейсерах Добротворского и теперь возвращавшегося во Владивосток из своего затянувшегося похода вокруг Японии. Он же был старшим над всем конвоем.

Проведя короткий набег на коммуникации, ему следовало скрытно догонять остальные призы, которые будут огибать район залива по широкой дуге под охраной «Сикоку-Мару», вооруженного его прежними хозяевами двумя короткоствольными 50-миллиметровыми старыми немецкими пушками. После чего совместно произвести разведку и поиск контрабандистов уже северо-восточнее Токийского залива, на пути судов, следующих из Америки по дуге большого круга. Рекомендуемый маршрут был в стороне от основных судоходных трасс, из соображений максимальной безопасности.

По этой же причине задерживаться в районах поиска категорически не рекомендовалось, проведя его лишь попутно с основным движением конвоя через Курилы в Корсаков и далее во Владивосток. На случай перехвата новых призов во время последней остановки перегонные команды импровизированных вспомогательных крейсеров были значительно усилены, чтобы иметь возможность скомплектовать минимум два новых экипажа с каждого.

Хотя после появления здесь русских все судоходство на Тихоокеанском побережье наверняка встало, считалось вероятным встретить кого-либо именно вдали от берега, поскольку там могли быть как суда, ожидающие возможности войти в порт, так и те, кто еще не получил предупреждения японских властей, находясь в море.

Этот караван благополучно достиг Владивостока 17 июля. У Токийского залива никого встретить не удалось, несмотря на активный поиск с охватом максимально возможной площади моря. Зато на переходе от корсаковского поста до Владивостока, когда не имевшие никакого эскорта пароходы, для большей безопасности, шли, разделившись на два отряда, да еще и с большими интервалами между судами (чтобы только иметь возможность видеть ракетные сигналы друг друга), были перехвачены три шхуны из флотилии, насчитывавшей семь кораблей, которые возвращались с хищнического промысла у берегов Сахалина и Охотского моря.

Это были совершенно новые крепкие, ходкие и мореходные суда, довольно большой грузовместимости. Именно поэтому четырем остальным удалось скрыться. Трофейные шхуны привели на буксире во Владивосток. А те, что ушли, добравшись до японских берегов, распространили известие, что русские теперь загородили сплошными дозорными линиями из вооруженных пароходов все пути на север, полностью перекрыв хорошо освоенные ранее места браконьерского промысла.

Вскоре после ухода каравана призов пассажирскому «Миеси-Мару» и «Артемии» было приказано стравить весь пар из котлов и залить топки. Эти мероприятия плотно контролировали русские офицеры, вернувшиеся затем на свои корабли. Потерявшие на время возможность самостоятельно передвигаться пароходы просто оставлялись на месте, чтобы после ухода флота, вновь разведя пары, спокойно следовать в любую сторону.

Имея огнетрубные котлы, после такой процедуры «старый японец», так же как и достаточно «пожилой француз» могли дать ход не раньше чем через три часа. За это время эскадра уже почти достигнет пролива Китан, через который планировалось ворваться в Осакский залив. Как потом стало известно, японский пароход был встречен судами, мобилизованными береговой охраной, уже много позже начала атаки и благополучно отстоялся под берегом до ухода русского флота, а французский успешно добрался до Шанхая.

Ярко раскрашенный «Лизком-бей» так и остался с эскадрой, продолжившей движение к своей цели. С него, в случае успеха штурма, планировали перегрузить в спокойных водах залива большую часть продовольствия, в котором нуждался цусимский гарнизон, после чего также отправить во Владивосток со штабной почтой.

* * *

Приблизившись к входу в пролив Кии около полуночи, для ведения разведки впереди по курсу, в голову колонны главных сил в дополнение к репетичному миноносцу выслали остальные корабли Андржиевского, а Матусевич на своих трех эсминцах прикрывал фланги. Опасались как японских разведчиков, так и случайных коммерческих или каботажных судов. Строжайший запрет на радиопереговоры без экстренной необходимости по-прежнему соблюдался.

Спустя полтора часа у самого устья пролива «Грозный» остановил большой английский пароход «Нефертити». Шедшее с юго-запада со всеми включенными ходовыми огнями судно было хорошо заметно, в то время как истребитель совершенно скрывало тьмой, поэтому его появление было полной неожиданностью для англичан.

Когда, сблизившись до пятидесяти метров, через мегафон по-английски потребовали остановиться и не пользоваться радио, пароход начал ворочать в сторону истребителя, пытаясь раздавить его своим корпусом. Русские совершенно не были настроены либеральничать, поэтому открыли огонь при малейшей угрозе. Длинная пулеметная очередь по самому верху мостика парохода быстро остудила горячие головы просвещенных мореплавателей.

От двух десятков трехлинейных пуль пострадали лишь доски стенок и подволока ходовой рубки. Те, кто был слишком близко от стекол, отделались мелкими порезами. Остальные только легким испугом. После пулеметной очереди пароход сразу начал травить пар и лег в дрейф. Поднявшиеся на его палубу матросы с «Грозного» закрыли клапаны, но давление к этому времени уже упало почти до нуля. Все лишние огни немедленно погасили, чтобы не демаскировать пароход.

Пулеметная стрельба была, конечно, не такой громкой, как орудийная, но в этом районе интенсивного судоходства ее вполне могли услышать с других пароходов, возможно, находившихся рядом. Никаких огней вокруг не просматривалось, но их вполне могли успеть погасить. Успокаивало, что до берега было еще достаточно далеко, так что оттуда разглядеть или расслышать что-либо было невозможно.

Учитывая тот факт, что на пароходе имелась станция беспроволочного телеграфа, имелся шанс, что ею успели воспользоваться, хотя минеры миноносца все время следили за эфиром и никаких сигналов не слышали. К тому же было известно, что в заливе базировалось два дивизиона миноносцев. Исходя из этого, считалось вероятным, что часть из них может быть задействована в дозорных линиях. Нервное напряжение росло с каждой минутой.

На звуки стрельбы со стороны эскадры вскоре подошел «Безупречный». Находясь на прицеле орудий и минных аппаратов двух эсминцев, англичане совсем сникли. Капитан, отказавшийся предоставить документы на груз, но вопреки всему уверявший, что следует в Сингапур из Йокосуки, а в Осаке у него лишь бункеровка, молча удалился в свою каюту. Старший офицер, штурман и механик, порезанные разлетавшимися осколками стекол ходовой рубки, просто не стали разговаривать с нашими офицерами, оставшись на мостике и всем своим видом выражая возмущенное презрение, периодически прикладываясь к сильно початой бутылке виски. Остальная команда, состоявшая преимущественно из малайцев и индусов, никаких препятствий русским морякам не чинила.