— Наглец… Ирена рассказала, как он обращается с женщинами в своей нынешней фирме, с теми немногими, кого берет на работу, — убогий образчик мужского шовинизма. — Фэй чуть не столкнулась с маленькой седовласой дамой в шубе из шиншиллы, с жемчугами на шее. — Простите.

— Что ты сказала? — переспросила Керстин.

— Нет-нет, это я не тебе. Но как ты думаешь, что он затеял? Все это служит одной-единственной цели — вывести меня из себя. И ему это удалось.

— Что ты намерена делать?

— Постараюсь держаться спокойно, не совершать необдуманных действий, а пока реализовывать план Ильвы.

— Стало быть, в Амстердаме все прошло успешно?

В голове у Фэй пронеслось несколько воспоминаний о поездке в Амстердам, однако она решила: о том, что там произошло, Керстин следует знать как можно меньше.

— Сверх всяких ожиданий.

— Ну хорошо. Тогда будем пока игнорировать Хенрика и делать то, что задумали.

— Да, будем игнорировать его, — сказала Фэй и отключилась, но почувствовала, что скрипит зубами.

Возмущенный голос заставил ее обернуться. Женщина с длинными черными волосами, стоящая возле стойки, спорила с администраторами. Фэй тут же узнала ее. Само собой, она «погуглила» ее. Оказывается, та обожает платья от «Шанель». Это была Юханна Шиллер, жена Давида. Фэй достала телефон, приложила к уху и, сгорбившись, поспешила к выходу. Если Юханна увидит ее, то, скорее всего, устроит сцену. Должно быть, она явилась сюда, чтобы разыскать Давида. Выходя через вращающиеся двери, Фэй услышала, как Юханна продолжает ругаться с администраторами.

— В каком смысле вы не можете дать мне ключ? Здесь проживает мой муж, Давид Шиллер. Я — Юханна Шиллер. Само собой, я могу получить ключ от номера моего собственного мужа.

Сжав руки от злости и огорчения, Фэй быстро спустилась по лестнице и пошла дальше вниз, к воде. Все, что делала Юханна, казалось ей такой низостью… Она никак не может оставить Давида в покое. Даже здесь. А детей использует, чтобы шантажировать его… Какой чудовищный эгоизм!

Фэй остановилась на набережной. Однажды она примет вызов, но не сегодня. Пусть Давид разбирается сам. Найдя свободную скамейку, Фэй опустилась на нее. Пока она не рассказала Давиду о том, что Юханна пыталась с ней связаться. Она и сама не могла бы объяснить, почему колеблется. Когда они были вместе, ей не хотелось ни думать о Юханне, ни говорить о ней. Если Давид хотел о ней поговорить, Фэй ему не мешала. Но на самом деле ей не хотелось впускать Юханну в их маленький мирок.

Тут зазвонил мобильный телефон, который она по-прежнему держала в руке. Это была Ильва.

— Привет, Ильва! Ну что, ты уже пришла в себя после наших выходных?

Фэй тут же поняла: что-то случилось. Ильва говорила отрывисто, всхлипывая:

— Он приходил сюда, Фэй. Як был здесь.

Фьельбака, давным-давно

Томас и Рогер пытались оттащить меня на кровать, но я так брыкалась, кричала и кусалась, что парни уронили меня на пол. Тогда они схватили меня за ноги и поволокли за собой. Я видела суровое лицо Себастиана вверх ногами, пока они тащили меня туда. Почему-то это заставило меня замолчать — по крайней мере, на время. Их трое. У меня нет шансов. Я осознала это. Они положили меня на кровать, стащили с меня брюки и трусики.

— Нет! — умоляла я. — Не надо! Я не хочу!

Но не сопротивлялась. От этого все могло стать еще хуже. Казалось, все мое тело окаменело и больше не повиновалось мне.

Глаза у них были потухшие, не выражали никаких эмоций, когда я просила их не делать этого. Рогер крепко держал меня за руки. Томас достал свой член и решительно раздвинул мне ноги. В глазах его по-прежнему плясали искорки. Но уже совсем другие.

Он запихал его в меня.

Меня жгло, было так больно…

Томас стал двигаться взад-вперед. Все быстрее и быстрее. Я сжала челюсти. Закрыла глаза. От его тела пахло пивом и дымом от костра. Через пару минут я ощутила его конвульсии; стало жарко и липко, когда он выпустил в меня свое семя.

Потом настал черед Рогера.

От него пахло сигаретным дымом. Он вел себя грубее. Я заметила, что ему нравится видеть мой страх, когда он с силой вошел в меня. Я охнула. Рогер не сводил с меня глаз. Все время смотрел на меня, словно ему хотелось видеть мою реакцию. Я ощущала полную беспомощность. Отвернулась, чтобы они не видели моего лица. Это вернуло мне хоть каплю веры в себя — так мне показалось.

Себастиан наблюдал, прислонясь к стене и покуривая сигарету. Я ненавидела его. Но более всего ненавидела себя — истосковавшаяся по любви, обрадовалась, как дура, когда старший брат пригласил меня с собой… Заметив, что я смотрю на него, Себастиан отвернулся и стал смотреть в окно. Только тут я заметила, до чего же он похож на папу. Как я раньше этого не видела?..

Помню, мне было лет семь. Я не поняла, что мама с папой поругались. Не слышала криков. Проснувшись среди ночи, схватила своего мишку и в полусне пошлепала в спальню мамы и папы. Я так иногда делала — забиралась в их кровать с маминой стороны, а она накрывала меня своими руками, повернувшись спиной к папе.

Уже стоя у ног их кровати, я поняла, что они не спят. Похоже было, что они борются. Папа держал маму за руки. Мама была голая. До этого я никогда не видела ее голой. Я не понимала, что происходит. Но увидела, что мама плачет.

Теперь, глядя на Себастиана, стоящего у окна, я увидела у него на лице то же выражение, как тогда у папы…

___

Через стены серого многоэтажного дома в пригороде Стокгольма слышались возмущенные голоса соседей и грохот включенного телевизора. Ильва сидела за столом в кухне, закрыв лицо руками.

Все ее тело тряслось. Она беззвучно плакала. Фэй гладила ее по спине, пытаясь утешить.

Только что уехала полиция. Выразила сожаление по поводу случившегося, составила протокол, пообещала сделать все возможное, чтобы задержать Яка. Тот дал Ильве номер своего мобильного телефона и сказал, что она сама узнает, когда пора позвонить ему. Затем добавил, что номер на него не зарегистрирован и что он включает телефон ненадолго, несколько раз в день. «Так что пусть полиция даже не пытается выследить меня», — заявил он Ильве, прежде чем уйти.

— Но он ничего мне не сделал, — сказала она и вытерла слезы, упорно продолжавшие капать. — Просто дал мне номер мобильного телефона и ушел. Даже не захотел взглянуть на Нору. Думаю, он… сделал все это только для того, чтобы заманить тебя.

Фэй поежилась.

Из спальни донесся детский плач. Невероятно, но факт — Нора проспала и попытки Яка вскрыть входную дверь, и визит полицейских. Однако теперь она проснулась.

— Я возьму ее, — мягко сказала Фэй.

Ильва не ответила.

Фэй поднялась и пошла в спальню. Рядом с аккуратно застеленной односпальной кроватью стояла раздвижная детская кроватка. Фэй осторожно приблизилась к Норе, которую раньше видела только по телевизору и на фото в газетах. Дочь Яка.