— Это не поможет, — дрожа, произнесла Джоэн. Харрисон видел, что нервы у нее на пределе. — Эрлик-хан везде до меня доберется. В отеле, куда постоянно приходят и уходят люди, где на дверях плохие замки, ненадежные окна, бывают утечки газа и все такое, для него это будет гораздо удобнее.

— Ладно, тогда я приведу сюда отряд полицейских.

— Это тоже бесполезно. Эрлик-хан убил многих, и никакие полицейские не могли ему помешать. Полиции не понять, как он действует.

— Ты права, — прошептал Харрисон, с неприятным ощущением бессилия понимая, что присылка сюда людей из управления равнозначна подписанию смертного приговора. Конечно, абсурдом будет считать, что за всеми этими убийствами стоит проклятый мертвый монгол, однако… после того, что рассказала Джоэн, он не решился бы сообщить об этом в полицейском рапорте, чтобы не показаться сумасшедшим или лгуном. Мертвые не возвращаются — но то, что кажется абсурдным на Тридцать девятом бульваре, приобретает совсем другое звучание в зловещих лабиринтах Восточного квартала.

— Не оставляй меня! — глаза Джоэн расширились; лихорадочно дрожа, она схватила Харрисона за руку. — Мы можем держать оборону в доме! Пока один спит, другой будет следить! Не вызывай полицейских! Их тупость нас погубит. Ты много лет проработал в полиции и стоишь больше, чем все управление вместе взятое. Мой инстинкт, доставшийся по наследству от восточных предков, говорит мне, что мы в смертельной опасности. Смерть рядом с нами, вокруг нас, подкрадывается все ближе, словно змея в темноте!

— Но я должен уйти, — нахмурился Харрисон. — Мы не можем забаррикадироваться и ждать, пока они заморят нас голодом. Я должен нанести ответный удар, выяснив, кто стоит за всем этим. Лучшая защита — нападение. Но и оставить тебя здесь без защиты я не могу. Черт! — Он сжал кулаки и повертел головой, словно разъяренный бык, не знающий, на кого броситься.

— Есть еще один человек в городе, которому я, кроме тебя, могу доверять, — внезапно проговорила Джоэан. — С ним я буду чувствовать себя надежнее, чем под охраной всей полиции города.

— Кто это?

— Хода-хан.

— Тот самый? Я думал он скрылся из города пару месяцев назад.

— Нет, он прятался на Левантийской улице.

— Но ведь он сам отъявленный головорез.

— Нет, по понятиям людей из его мира он не головорез, а такой же достойный уважения человек, как ты или я. Просто он афганец, воспитанный на законах кровной мести. Он мой друг, и он умрет за меня.

— Я полагаю, это означает, что ты помогала ему скрываться от закона, — сказал Харрисон, пристально взглянув на Джоэн. Та и не пыталась отвести глаза. Харрисон понимающе хмыкнул: что ж, Ривер-стрит — не Южный парк-авеню. Методы работы самого Харрисона не всегда соответствовали букве закона — зато почти всегда приносили результаты.

— Ты можешь связаться с ним? — коротко спросил он.

Девушка кивнула.

— Отлично. Позвони ему и скажи, чтобы приезжал как можно скорее. Скажи, что полиция его не тронет и когда опасность будет позади, он беспрепятственно сможет вернуться в свое укрытие. Но после этого я вновь начну на него охоту. Звони по своему телефону. Он наверняка прослушивается, но надо попытаться. Я спущусь вниз и позвоню с почты. Запри дверь и не открывай никому до моего возвращения.

* * *

Дверь закрылась. Харрисон спускался по лестнице, напряженно всматриваясь в окружающий полумрак. Лифта в доме не было. Квартира Джоэн действительно находилась в изолированном от остального здания крыле. Напротив ее двери была глухая стена, и подняться к другим квартирам на этом этаже можно было только через вход с другой стороны здания.

Внезапно Харрисон тихо выругался: на первой же ступеньке под каблуком что-то захрустело. Это оказался маленький пузырек с какой-то жидкостью. Подозревая ядовитую ловушку, Харрисон осторожно осмотрел осколки и бесцветную лужицу, издающую острый мускусный аромат, но ничего опасного для жизни не обнаружил.

— Наверное, Джоэн обронила какое-то восточное благовоние, — решил он. Спустившись дальше без всяких помех, он быстро оказался в телефонной будке на почте, расположенной на первом этаже здания. Сонный клерк клевал носом за перегородкой.

Харрисон набрал номер начальника полиции:

— Хулихэн, ты помнишь того афганца, Хода-хана, который месяца три назад зарезал китайца? Да, тот самый. Слушай, я тут пригласил его для одного важного дела, так что скажи своим людям, чтобы не трогали его, если увидят. Быстро передай это всем как приказ. Да, я знаю, что незаконно, но дело того стоит. В данном случае нужно выбирать между тем, чтобы воспользоваться услугами скрывающегося от правосудия преступника или допустить, чтобы убивали законопослушных граждан. Сейчас я не могу сказать тебе, что происходит. Это дело касается только меня, и я завершу его своими методами. Хорошо, спасибо тебе.

Харрисон повесил трубку, несколько минут напряженно подумал о чем-то, затем набрал другой номер, совершенно не связанный с полицейским участком. На другом конце провода раздался скрипучий писклявый голос, приправленный жаргоном городских трущоб.

— Слушай, Джонни, — с обычной резкостью произнес Харрисон, — ты говорил, что у тебя есть догадки по поводу убийства Коссовы. Что-то серьезное?

— Да, босс! — голос в трубке захлебывался от волнения. — Я унюхал след, я не шучу! Не могу рассказать вам по телефону, какой он, и на улицу я не могу выйти. Но если вы подъедете ко мне в подвальчик Шан Янга, то услышите то, что отправит вас в полный нокаут!

— Буду у Шан Янга через час, — пообещал детектив. Выйдя из будки, он бегло осмотрел улицу: стоял обычный для Ривер-стрит туманный вечер. Звуки уличного движения доносились откуда-то издалека, из деловой части города сквозь туман тускло проглядывали фонари, изредка из сумрака возникали одинокие фигуры прохожих. «Сцена для убийства идеальная, — подумал Харрисон, — не хватает только актеров кровавой драмы».

Он вновь поднялся по лестнице. Лестница вела из почтовой конторы прямо на третий этаж этого крыла здания, минуя второй. Архитектура большинства зданий в Восточном квартале отличалась своеобразием. Люди здесь были одержимы идеей уединенности, и даже квартирные дома строились по этому принципу. Харрисон бесшумно ступал по толстому ковру, застилавшему ступени, Только на верхней ступеньке под ногой вновь хрустнули осколки стекла.

Харрисон постучал в дверь, ответил на напряженный вопрос Джоэн и вошел в квартиру. Джоэн выглядела все-таки немного успокоившейся.

— Я говорила с Хода-ханом. Он на пути сюда. Я предупредила его о том, что телефон может прослушиваться и что наши враги могут помешать ему досюда добраться.

— Отлично, — произнес детектив. — Пока ждем его, я осмотрю квартиру.

Квартира состояла из четырех комнат: гостиной, большой спальни и двух маленьких комнат — ванной и спальни для прислуги. Служанку Джоэн отпустила домой, когда поняла, что им грозит опасность. Параллельно всем комнатам шел коридор, и двери гостиной, большой спальни и ванной открывались в коридор. Таким образом, в коридоре было три двери. В гостиной было большое окно видом на восток, из которого просматривалась улица, и одно окно, ориентированное на юг. В спальне хозяйки окна выходили на юг, а в спальне прислуги — на юг и на запад. В ванной единственное окошко смотрело на запад и на маленький двор, окруженный лабиринтом темных улочек и заборов.