— Решил, что ты осталась в ресторане, а дурак швейцар все напутал. Я вернулся в ресторан. Там еще топтались полицейские, а посетителей уже не было. Я описал им тебя, но они о тебе ничего не знали.

— Очень странно, ведь один из полицейских меня допрашивал.

— Н-да… Я всегда говорил, что Италия — это царица бардака… Я подумал, что ты могла отправиться в гостиницу. И поехал туда. Представь себе, лифт не работал. Портье сказал, что какой-то важный клиент из пентхауза зашел в лифт с девицей и, судя по всему, не скоро оттуда выйдет.

— Ну и порядочки в этой Италии.

— Вот тут, веришь, я почувствовал нечто… не могу передать словами, но мне стало казаться, что происходит что-то нехорошее и я должен прямо сейчас оказаться в номере. Я бросился на лестницу, а когда миновал второй пролет, погас свет. Я не понял, как это произошло, только кто-то накинулся на меня сзади… Откуда он взялся? — Илья поморщился и потер шею. — Наверное, я его убил. Во всяком случае, когда я его оттолкнул, он покатился кубарем вниз и больше не появился.

— Дурачок, — усмехнулась я. — Мы же бежим по лестнице. И тут никого нет.

— В этой гостинице две лестницы. Мы спускаемся по второй. Я же не идиот — вести тебя в темноту, где, может быть, валяется субъект с переломанной шеей.

— Ты умница! — я подпрыгнула и чмокнула его в щеку. — Ты чертовски живучий умница!

— Не сглазь, — буркнул он.

— А ты точно не видел в номере жуткую морду со шрамом?

— Уверяю тебя. Номер был открыт. У меня ноги подкосились, но, когда я зашел, ты мирно спала на кровати.

— Странно это все. Куда же он делся?

— А он там точно был? Тебе не приснилось?

— Знаешь что! — вспылила я. — Если женщина падает в обморок, это еще не означает, что она сошла с ума. Кстати говоря, хочу напомнить тебе, что у меня были на это веские причины.

— Тогда я не понимаю. Наверное, я его спугнул.

— Угу! Он так торопился сбежать, что перетащил меня с пола на кровать. Нелогично.

— Абсолютно. А с чего ты взяла, что он хотел тебя задушить?

— Ты еще спрашиваешь?! Да последнее время вокруг меня только и делают, что душат людей! Кстати, а ты не видел Свиридова?

— Думаешь, это он на меня накинулся?

— Придет же такое в голову, — я фыркнула. — Но он не мог бросить меня на диване в холле без причины.

— Вообще-то он странный.

Мне хотелось рассказать Илье, что Николай Павлович вовсе не странный, а как раз наоборот. Что он прилетел в Италию защищать нас, но сдержалась. Не знаю почему. Может быть, потому, что Свиридов меня об этом просил. Вообще в последнее время я делала массу вещей, мне несвойственных.

Илья дернул на себя дверь, ведущую с лестницы в маленький предбанник. Дальше мы ничего увидеть не успели. Что-то ухнуло у меня над головой, раздался треск, Илья дернулся и отлетел в сторону. Я инстинктивно отшатнулась назад, и вовремя это сделала, потому что в следующую секунду перед моим носом просвистело что-то тяжелое, видимо, то, что повалило Илью на пол.

— Эй! — взревела я. — Поосторожнее!

Раздался новый треск. Что-то упало рядом с Ильей.

— Совсем рехнулся! — прохрипел мой кавалер и завозился в своем углу.

— Господи! — услыхала я сдавленный шепот Свиридова. — Ребята, простите меня. Я вас не узнал.

Место недавнего боя представляло собой жуткое зрелище. Илья валялся на лестнице в обломках стула, я сжалась у стены, а в проеме двери стоял следователь и виновато улыбался.

— Просто кошмар какой-то, — расстроенно проскрипел он. — Чувствую себя затравленным зверем. Как же хорошо, что вы без меня не слиняли. Я уж и не надеялся, что переживу эту ночь.

— Да что стряслось?! — Илья, кряхтя, поднялся и протянул мне руку.

Тут Свиридов блеснул глазами и, присев, съежился.

— Тсс!

— Н-да… — Илья снова сел на пол и потер ушибленный лоб. — Дело плохо. Антидепрессанты принимаешь?

— Нет.

— А пора. У вас мания преследования. Не хочу вас расстраивать, но вы в трех шагах от окончательного помешательства.

— Шуточки шутишь! Помешательство! — недобро передразнил его Николай Павлович. — Посмотрел бы я на вас, если бы в вас стреляли.

— Стреляли?! — выдохнула я и тоже села на пол.

— Именно.

— Это что-то новенькое, — Илья хмыкнул, — до этого всех только душили.

— Ага, — я кивнула, — Илью хотели задушить.

— Ну вот, а в меня стреляли. — Не слишком обеспокоившись судьбой моего друга, заявил Свиридов. — Я зашел в номер, включил свет, и вдруг щелк — стекло клацнуло и в стенку что-то — шмяк!

— Весьма образно, — ехидно заметил Илья.

— Я упал на пол, саданул по выключателю ногой, потом подполз к окну, рукой пощупал, а там дырка, — он шумно вздохнул.

— О предыдущем постояльце спрашивали? — деловито осведомился Илья.

— Амалия! — Свиридов шумно задышал. — Если он не заткнется, я ему по роже съезжу. Простите за моветон.

— Я только выдвинул идею. Может быть, до вас тут какой-нибудь мафиози обитал… — Илья пожал плечами. Обожаю его невинную физиономию!

— И без ваших идей тошно! — рявкнул Свиридов, которому, скорее всего, не полюбилась невинная физиономия моего возлюбленного.

— А как вы вообще очутились в номере? — От былой веселости в голосе Ильи и следа не осталось.

— Как? Как…

— Да-да, как?

— Ну… э… — похоже, вопрос застал Николая Павловича врасплох.

— Почему вы бросили Амалию в ресторане?

— Я бросил?

— Перестаньте юлить! Вы бросили, потому что я пошел за водой.

— Ха! — несколько истерично вдруг выдохнул Свиридов. — Я, значит, бросил! А на мой взгляд, это вы ее бросили! Вы исчезли на добрых полчаса. Что я должен был подумать?

— А зачем вам вообще думать? Вы же должны были сидеть при ней.

— Па-азвольте! — я решила, что пора вклиниться в диалог. — Я не умирающая, чтоб у постели день и ночь… учтиво поправлять подушки, и все такое.

— Речь не об этом, — резко оборвал меня Илья. — Он тебя бросил и потащился зачем-то в номер. Какого черта, хотелось бы знать?

— Да я пошел вас искать! Потому что вы исчезли.

— Даже странно как-то… С чего это вы решили искать меня в своем номере?!

Мне-то были ясны мотивы Свиридова. В конце концов, он старший следователь МВД, ему просто необходимо было осмотреть местность. Да и вообще, в последнее время убивали всех мужчин, кто имел несчастье познакомиться с Амалией Кузякиной, а потому вполне логично, что судьба оставшегося в живых последнего персонажа — то есть Ильи — беспокоила следователя, призванного нас защищать, куда больше, нежели сама Амалия Кузякина, мирно лежащая на диване без чувств. Однако Илье подобные доводы показались бы, наверное, смешными.