фестиваль и в следующем году, ведь джаз так хорошо сочетается с морским воздухом, свежей зеленью деревьев и высшим обществом. Прошел следующий фестиваль, потом еще один — и ежегодный джазовый смотр в Ньюпорте превратился в непременный атрибут курортного июля, собирающий тысячи слушателей. К пятому фестивалю, прошедшему в 1958 году, было продано уже 10 тысяч билетов, — и именно он стал героем полнометражного документального фильма Jazz On A Summer’s Day («Джаз в летний день»), который по сей день остается окошком в великую джазовую эпоху.

Обладатель 10 001-го по счету билета вошел в историю. Это был рекламный фотограф Берт Стерн, ныне он известен тем, что сделал последние снимки Мэрилин Монро. В то время это был уже успевший создать себе имя 28-летний представитель индустрии моды, который сначала по совету друга собирался сделать на фестивале серию снимков. Но по прибытии в Ньюпорт из Манхэттена он решил осуществить поставленную перед собой цель: выпустить кинофильм до того, как ему стукнет тридцать. Стерн убедил Джорджа Авакяна, одного из боссов Columbia Records и музыкального директора фестиваля в Ньюпорте, использовать ресурсы компании, чтобы снять и записать все, что происходит на сцене. Брат Джорджа, Арам Авакян, выступил в роли редактора фильма: он советовал Стерну, кого снимать и куда ставить технику.

Компания раскошелилась на пять камер, начиненных лучшей цветной пленкой, какую только можно найти. Звук, записанный на монофоническую ленту Columbia Records, был тоже на высоте, и он идеально синхронизировался с изображением. По словам Берта Стерна, снятые образы «будто выпрыгивали из экрана». Детализированное цветное изображение придало фильму особый шик: «Обычно джазовые фильмы — черно-белые, немного депрессивные, снятые в маленьких подвальных ночных клубах. Этот фильм был совершенно другим, он вывел джаз на солнце». Кроме того, состав исполнителей был таков, что любая съемка того события имела все шансы стать уникальным историческим документом.

К сожалению, Берт Стерн не был фанатом джаза, поэтому он во всем слушался редакторов и не догадался снять таких важных участников, как квартет Дейва Брубека, оркестр Дюка Эллингтона с участием Джерри Маллигана, Лестера Янга (он выступал в Ньюпорте в последний раз в жизни), Сонни Роллинса с прической ирокезом. Не сохранилось и съемки секстета Майлза Дэвиса — потрясающего состава с саксофонистами Кэннонболом Эддерли и Джоном Колтрейном, а также пианистом Биллом Эвансом: все эти ребята через восемь месяцев примут участие в записи великого альбома Kind Of Blue. Не попали в кадр ни Бенни Гудмен, ни Ли Кониц, которые тоже выступали во дворе род-айлендской школы, где проходил фестиваль.

Впрочем, в фильме и без того можно увидеть множество звезд и прекрасных выступлений. Например, качающегося взад и вперед в такт игре на своем баритон-саксофоне Джерри Маллигана с его короткой стрижкой, олицетворяющего кул-джаз. В другом эпизоде он уже сидит в темных очках и внимательно слушает Телониуса Монка — это один из самых спорных фрагментов фильма, но не из-за Монка, который вальяжно играет пьесу Blue Monk. Создатели фильма удостоились критики за то, что это важное выступление превратилось в фоновую музыку для съемок парусной регаты. Раздражают даже не столько виды качающихся на воде яхт, сколько болтовня комментатора, наложенная прямо на соло Монка.

Другое несомненное украшение и фильма, и фестиваля, и истории джаза — элегантная певица Анита О’Дэй, исполняющая Tea For Two и Sweet Georgia Brown, в модном облачении, вдохновенном Одри Хепберн в фильме «Завтрак у Тиффани». В своей автобиографии певица пишет: «По расписанию я должна была выступать в 5 вечера, и я спросила себя, что надеть. Итальянской леди, держащей магазин одежды в Гринвич-Виллидж, я сказала, что иду на чаепитие. Она принесла это черное платье, отделанное белым. Мы обе поняли, что это подходяще, но я спросила, что я могу надеть на голову. Она пошла в заднюю комнату и вышла с черной круглой шляпой с белыми перьями. И то и другое прекрасно подходило моим прозрачным, пластиковым туфлям-лодочкам, и ради смеха я добавила короткие белые перчатки».

25 тысяч долларов из бюджета фильма в 115 тысяч ушло на гонорар Луи Армстронгу, который, как всегда, прикрывает свою трубу белым платком и заразительно улыбается. Берт Стерн обосновал такие траты тем, что Луи был одним из самых важных людей в джазовой истории. Оно того стоило: теперь мы можем увидеть редкую съемку дуэта с тромбонистом Джеком Тигарденом во время исполнения Rockin’ Chair. Этих двух музыкантов связывает давний творческий союз, и заметно их теплое отношение друг к другу. Когда в 1946 году Луи Армстронг собрал группу из шести человек, он пригласил в нее Тигардена. Когда после многих лет он собирался выступать в родном Новом Орлеане, город отказался допустить, чтобы белый Джек Тигарден выходил на сцену с черными музыкантами. Луи Армстронг поклялся больше не возвращаться в Новый Орлеан — и сдержал свое слово.

Джордж Вейн верил, что если каждый джазовый стиль может впечатлить небольшую аудиторию, то, если все стили совместить в одном концерте, аудитория возрастет многократно. А ради еще большего эффекта он позвал выступить героя рок-н-ролльной гитары и звезду молодежной музыки Чака Берри. Берри прибыл в город в фиолетовом «кадиллаке» с парой белых девчонок на сиденьях, чем вызвал пересуды. В фильме он исполняет свой гимн Sweet Little Sixteen и демонстрирует свою фирменную «утиную походку», к вящему недоумению джазовых ветеранов. Хотя Джо Джонс аккомпанирует на барабанах, Джек Тигарден не знает, что и думать, и лишь кларнетист Руди Резерфорд пытается сыграть неловкое соло в этом рок-н-ролльном хите всех времен.

В концерте принимали участие многие джазовые звезды: саксофонист Сонни Стит, пианист Джордж Ширинг, певица Дайна Вашингтон, барабанщик Чико Хамильтон, трубач Бак Клейтон. В фильме мы можем увидеть ансамбль студентов Йельского университета Eli’s Chosen Six, который играет диксиленд, разъезжая по городу в кабриолете (кстати, в этом составе на тромбоне играет будущий авангардист Росуэлл Радд). Многие выступления шли довольно продолжительное время, так что госпел-певица Махалия Джексон вышла на сцену после полуночи. Она закрыла фестиваль головокружительной молитвой «Отче наш» — это был успокаивающий дождь после джазовой бури.

Едва ли не интереснее съемок музыкантов — портреты аудитории: пары целуются в темноте, битники качают головой и дымят сигаретами, подростки жуют жвачку, девушки танцуют на крышах и подоконниках особняков Ньюпорта. Весь город захвачен джазовым фестивалем: на деревянных скамьях перед открытой сценой местные матроны в жемчуге сидят рядом с молодыми приезжими, кто-то катается на яхтах, кто-то ест мороженое, и даже младенцы наслаждаются музыкой. Это настоящий парад мод сезона 1958 года со