Одна размалеванная женщина ударила беззубого парня дубинкой по голове. Он опрокинулся набок, и с десяток ее товарок подхватили его и куда-то уволокли.　

Прохожий, который со стороны наблюдал за свалкой, поднял камень и бросил вслед. Еще один запустил в них глиняным кувшином для воды.　

Почувствовав, как кто-то схватил ее за руку, Вэл развернулась и увидела перед собой женщину. Кожа цвета корицы, насурьмленные глаза и броские татуировки на лице. В носовой перегородке золотое кольцо размером с десятицентовик. И еще одно похожее — в брови.　

— Беги! — по-французски приказала незнакомка, сверкнув металлическими штангами в языке.　

— Почему? — спросила Вэл. — Qu’est-ce qui се passe? Что происходит?　

Но к этому времени подтянулись еще зеваки и начали бросать камнями и другими предметами вслед убегающим воровкам.　

— Пошли, — прошипела женщина с насурьмленными глазами. — Тебя тоже попытаются убить, если увидят на тебе его кровь.　

Вэл не успела объяснить, что едва спаслась от любовника-психопата и потеки на лице и одежде — это ее собственная кровь. Да и стремительно росшая толпа вряд ли поверила бы.　

— Беги! — потянула ее женщина.　

В бок Вэл ударил камень. Не нуждаясь в дальнейших понуканиях, она последовала за предполагаемой спасительницей. Обе бросились в переулок, наполненный почти кромешной темнотой, затем прошли извилистой тропкой и свернули в другие переулки, которые порой становились настолько узкими, что человек почти касался плечами стен.　

Вэл едва успевала следом за своей стремительной проводницей и, в какой-то миг сочтя, что погони можно больше не опасаться, решила отстать.

Женщина вернулась и схватила ее за руку.

— Быстрее!

Вэл отстранилась. Теперь, оставив позади непосредственную опасность, она вновь улавливала всеми порами вездесущий запах секса и заводилась от каждого зрелища и звука. Более того, из-за адреналина уровень чувственного возбуждения поднялся еще на одну ступень. Даже собственное сердце будто сокращалось в судорогах оргазма.　

— Нет! — оттолкнула женщину Вэл. — Я не знаю ни кто ты, ни того, куда вы уволокли парня и почему. Не желаю в этом всем участвовать.　

Совершенно не изменившись в лице, татуированная женщина приставила к горлу Вэл нож.　

— Мы забрали его затем же, зачем я забираю тебя. Вы станете одними из нас.

Во сне он все глубже погружался под воду, чувствуя, как легкие сковывает холод.　

Над ним склонялась мисс Ли в вульгарно броском женском наряде. Прижавшись алыми губами, она выдохнула ему в рот пузырьки воздуха. Вокруг, заплывая в ее пустые глазницы, гонялись одна за другой крошечные пятнистые рыбки. С подбородка свисали грозди рачков, пальцы обросли кораллами. Она улыбнулась, и краб, сидящий на месте языка, помахал изо рта малиновой клешней.　

Зловонные пузырьки наполнили его легкие, грудь поднималась и опадала в мучительных спазмах. Он пытался задержать дыхание, отключиться и умереть.　

Невозможно.　

Он хотел смерти, но, очевидно, смерть не хотела его. И призрачная фигура мисс Ли тоже этого для него не хотела. Пока.　

Ему позволяли получить только муку.　

Брин открыл глаза, пытаясь точно установить источник боли, но та захватила все тело, шла отовсюду, где коснулось пламя. Огненные языки поцеловали и облизали его везде, будто пылкий любовник, намеренный не обделить вниманием ни одного дюйма кожи, ни одной влажной внутренней мембраны.　

— Помогите!　

Слова вышли невнятными — просто тихое карканье.　

Голосовые связки... они тоже сгорели? Брин вспомнил, как пытался прорваться сквозь огонь, бесновавшийся вокруг, словно живой. Вспомнил, как соскользнуло с головы полотенце и вспыхнули волосы и как, бросив взгляд вниз, он увидел собственную черную, дымящуюся плоть.

Ходячим шиш-кебабом он, крича и спотыкаясь, бросился к лестнице, но та уже пылала. Дым выжигал легкие. Упав на четвереньки, Брин пополз по раскаленному полу, оставляя на нем кусочки кожи. Наконец в конце коридора нашлась открытая дверь.　

Комнату наполнял дым, но, по крайней мере, внутри ничего не горело.　

Он заполз, захлопнул дверь и, добравшись до окна, отчаянно попытался привлечь внимание толпы внизу. Голос к тому времени исчез полностью, а дым в номере, наверное, скрывал все из виду. Никто не повернулся.　

Брин сходил за стулом, собираясь бросить им в окно и, если снова не удастся привлечь внимание, выпрыгнуть следом, но после дыма, которым он надышался, органы чувств отказывали один за другим, и вместе с большей частью кожи исчезли силы. Последнее воспоминание: он, лежа на полу, рассматривает кувшин на прикроватном столике и гадает, есть ли в нем вода.　

Он потянулся к кувшину, и тот взорвался фонтаном серебряных вертушек, которые быстро истаяли без следа, оставив его в кромешной темноте.

— Помогите!　

Брин попытался шевельнуться. Обожженная кожа причиняла неимоверную боль. Все тело безудержно дрожало.　

Странно, что человек с такими сильными ожогами чувствует холод, подумал Брин, а затем понял, что он также человек без кожи и, закрыв глаза, простонал.　

Скоро явятся спасатели. Кто-нибудь да придет.　

Выныривая в очередной раз из беспамятства, он слышал вой сирен. На сцене, вне сомнения, появился какой-то вид пожаротушительного оборудования. Наверное, борцы с огнем только что вошли в здание, ищут застрявших и пропавших. Лишь вопрос времени, когда спасатели проберутся сквозь огонь на лестнице.　

Лишь вопрос времени... разве что пламя их опередит.　

— Помогите!　

Затем — с точки зрения отчаявшегося Брина могла пройти как минута, так и целая вечность — с лестницы послышались тихие, шаркающие шаги.　

— Я здесь!　

Кто бы это ни был, он явно пришел один. Вверху лестницы шаги смолкли. Брин закричал снова — по крайней мере, попытался, — ужаснувшись, что потенциальный спаситель отступил перед языками пламени.　

Но нет, после недолгой паузы вкрадчивый звук шагов раздался снова — казалось, будто по полу, скребя чешуей, ползет огромная змея.　

Неподалеку отворилась дверь, комнату явно осмотрели и закрыли снова.　

Итак, помощь уже близко, подумал Брин. Кто-то ходит из номера в номер, ища пострадавших.　

Но сил на еще один крик о помощи не было. Он лежал теперь очень тихо и слушал.　

Шаги раздались снова. Совсем непохожие на грохот ботинок пожарного, более мягкие. Может, это другой уцелевший? Кто-нибудь обгорел не так сильно и теперь отважился выбраться из номера, где еще недавно был заперт огнем, на поиски остальных?