Приведя их в просторные гостевые покои на третьем этаже, предложила:

– Отдыхайте. Лохань сейчас наполнят горячей водой. Обед через час. Лакей проводит вас в трапезную. И я от всей души благодарю вас за спасение моего дорогого сына. Вам прислать служанку?

Услышав, что они прекрасно справятся и сами, она торопливо убежала, а Феррун странно хмыкнул и посмотрел на свои руки. Повертел их перед глазами и с некоторым удивлением признал:

– Никогда не думал, что могу лечить людей сам. Был уверен, что помогает сажа. Надо будет выбросить ее остатки, зря их с собой таскаю.

– Я тебе об этом говорила, – с удовлетворением заметила Амирель, в кои-то веки ощутив себя правой. – А ты не верил.

Не отвечая, он посмотрел вокруг.

– Все это здорово, но где наши вещи?

Не успел он это сказать, раздался почтительный стук в дверь, и лакей занес в комнату мешок Амирель. Оставив его на полу возле дивана, бросил любопытствующий взгляд сначала на девушку, потом на парня и вышел.

Нахмурившись, Феррун сказал Амирель:

– Будем надеяться, что нас здесь не выдадут. Не хотелось бы устраивать бойню в замке да еще и удирать потом по крыше. Для меня-то это пара пустяков, а вот…

– Знаю-знаю, – хихикнула она, – я по крышам скакать не умею. Но зато я могу сказать нападавшим, чтоб они шли восвояси.

– Если нас не усыпят сонным зельем, то сможешь, – с иронией согласился с ней Феррун. – А если усыпят?

Отмахнувшись от изрядно надоевших ей зловещих предположений, Амирель с нетерпением устремилась в умывальню, где уже была приготовлена лохань, полная горячей воды. Закрыв на запор дверь, ведущую в коридор, через которую слуги натаскали воду, она быстро разделась, вымыла голову и погрузилась в воду по самую шею.

Это было такое блаженство, что она забыла обо всем на свете и встрепенулась только, услышав придирчивое:

– Ты есть не собираешься? За нами пришел лакей. Мне одному идти, сказать, что ты уснула в лохани?

Амирель открыла глаза и уставилась на стоящего возле нее Ферруна.

– Зачем ты зашел? Я же моюсь! – она постаралась поглубже спрятаться под уже остывшей водой.

Он, пожав печами, равнодушно заметил:

– Мне что, не заходя сюда, дурным голосом надо было орать, да еще в присутствии слуги? Ты вроде как моя жена, чего стесняться? В общем, вылезай, а я хоть маленько обкачусь.

И, полностью скинув одежду, он принялся мыться из стоящего на подставке таза с холодной водой, небрежно разбрызгивая ее по всему помещению. Амирель стало стыдно. Если б она вышла из умывальни пораньше, он смог бы помыться нормально.

Прикрывшись полотенцем, она вылезла из лохани, торопливо вытерлась, надела приготовленное платье ярко-синего цвета в цвет своих глаз и вышла в комнату, досадуя, что не взяла в умывальню гребень, показываться такой распустехой перед слугами ей не хотелось.

Но в комнате никого не оказалось. Она с недоумением спросила у вышедшего следом за ней Ферруна:

– А где лакей?

– Дожидается за дверью. С чего бы я оставил его здесь? – это прозвучало высокомерно, как у настоящего аристократа, и Амирель с негодованием посмотрела на него. Но он одним словом смел ее возмущение: – Переодеваться ты бы при нем стала? Я же не знал, что у тебя платье в умывальне.

Амирель молча вынула из своего мешка гребень и принялась расчесывать влажные волосы. Феррун стоял рядом, небрежно насвистывая, чем сильно ее нервировал. Но делать ему замечания было себе дороже, и она крепилась, торопясь изо всех сил.

– Как ты думаешь, мы можем переночевать здесь? – спросила Амирель у нетерпеливо постукивавшего ногой Ферруна. – Графиня сильно рискует, принимая нас, как дорогих гостей.

– Переночевать можем, а ей виднее, чем она рискует, – равнодушно ответил он. И тут же задумчиво добавил: – Мне кажется, есть еще что-то, из-за чего она переживает, ее не только болезнь малыша беспокоит.

– Да? И что это может быть? – насторожилась она, торопливо заматывая косу на затылке.

– Мне все равно что. Меня больше волнует, где раздобыть Секундо. Ведь где-то же он есть. Выбросить его не могли, значит, он спрятан. Его нужно найти. Непременно! Отвезу тебя к туннелю, а сам вернусь во дворец. Спрятать его могли только там.

Амирель почувствовала, как спазм сжал горло, запрещая говорить. Руки ослабли, коса упала, пришлось начать все заново. Да что же это такое! Почему камень не желает открыться Ферруну? Ведь в нем наверняка тоже течет королевская кровь! Недаром он лечит людей даже лучше, чем она.

В дверь постучали. После разрешающего возгласа Ферруна в комнату снова вошел пришедший за ними лакей, чтоб повторно пригласить в трапезную и показать дорогу. Амирель быстро закрутила в тугой узел заплетенную косу, и они дружно вышли в коридор.

Графиня в одиночестве ждала их за пышно накрытым столом. Устроившись на отведенных им местах, Амирель спросила:

– А граф не будет с нами обедать?

У хозяйки дрогнула рука, и нож, которым она резала ветчину, звякнул о серебряное блюдо. Склонив голову, чтобы не видны были заблестевшие на глазах слезы, прошептала:

– Он давно уже не обедает с нами. Он уехал в тот самый день, как исчезли вы.

– Почему? – Амирель стало не по себе. От сидевшей рядом женщины повеяло таким отчаянием и чувством вины, что захотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко, чтоб не захлебнуться в этих горьких чувствах.

– Я расскажу вам обо всем после обеда. Это печальная история.

Они принялись за еду. В полном молчании, прерываемом только односложными фразами, касающимися поданных блюд, закончили трапезу и перешли в соседнюю послеобеденную комнату.

Издалека доносились веселые детские крики и заразительный смех, а здесь царило беспросветное уныние.

Пригласив гостей присесть на стоящий посредине диван, графиня села напротив в кресло и горестно призналась:

– Я ужасно виновата перед вами, Амирель. Я приревновала своего мужа к вам.

Амирель удивленно вскрикнула, а Феррун насмешливо постановил:

– Всегда знал, что ты коварная разлучница! У короля невеста есть, а он к тебе лезет, а теперь еще и граф к тебе липнет. А если вспомнить, что на тебе собирались жениться и те два парня, которым я дал по ушам в том диком городке, где тебя казнить хотели, то проще было тебя и впрямь на костре сжечь. Всем жилось бы спокойнее.

– Что вы говорите! – от возмущения графиня забыла о своем статусе и по-плебейски завопила. – Амирель столько людей спасла!

– Не волнуйтесь, графиня! – Амирель со злорадством показала Ферруну язык. – Это он с досады бесится. Ведь для моего спасения ему пришлось на мне жениться.

– Да, я не хотел, – спокойно согласился тот, – я же не дурак вроде вашего короля. Жена – это жуткая обуза. И никто меня в этом не переубедит.