Да, ведь это было правдой. Гейл вдруг стало жарко, а затем холодно. Она нервно сцепила руки за спиной. Ей необходимо сохранять спокойствие. И придется солгать, хотя все в ней восставало против этого. Но здесь был замешан Ян.

— Ты сошел с ума!

Билл резко подошел к ней и грубо схватил ее за плечи. Его пальцы с силой впились в ее тело.

— Ты великолепная лгунья, моя дорогая женушка, но тебе не удастся меня одурачить. У тебя была любовная история в Париже с Далмиером. Это ясно как дважды два. Когда я работал в Глазго, ты тут решила продолжить ваши отношения. Единственное, чего я не понимаю, как можно так глупо вести себя и выставлять свои отношения напоказ? Зачем нужно было ехать вместе на ночном поезде? Ты, наверное, очень устала после такого долгого путешествия. И не спала всю ночь, потому что…

— Замолчи, — прервала его Гейл. — Больше ни одного слова. Если ты скажешь что-то еще, то пожалеешь об этом. Я сейчас же одеваюсь, собираю вещи и уезжаю в Кингстон. И больше мы никогда не будем вместе, Билл. Ты не имеешь права оскорблять меня, и если бы Ян слышал…

— Ян! — выкрикнул Билл и громко рассмеялся. — Он уже Ян! Что ж, маска наконец сброшена! Только что внизу он был капитаном Далмиером! Вы оба заставляете меня умирать со смеха!

— Немедленно успокойся, Билл, — прошептала Гейл дрожащим голосом. — Я больше ни минуты не собираюсь терпеть этого.

— Так ты утверждаешь, что между вами ничего не было?

Она откинула голову назад. Ее огромные глаза казались очень темными на смертельно бледном лице.

— Да, ничего не было. Ничего!

— Ты хочешь сказать, что на одном поезде вы оказались случайно?

— Именно так. Если бы я действительно состояла в связи с человеком, то вряд ли стала бы себя вести так глупо. У меня хватило бы ума не выставлять наши отношения напоказ. По-моему, все очевидно — это простое совпадение.

— И ты относишься ко мне так не из-за Далмиера?

Гейл прямо посмотрела ему в глаза:

— Каково бы мое отношение к тебе ни было, оно объясняется не наличием в моей жизни другого мужчины, а лишь твоим грубым поведением и отвратительным характером. Ты злой и невероятно жестокий…

Руки Билла соскользнули с ее плеч. Он глухо сказал:

— Что ж, у меня нет доказательств, но все же я подозреваю Далмиера. И думаю, у меня есть на то основание. Но если это окажется правдой, я его уничтожу.

Гейл задрожала. У нее хватит моральных сил защитить Яна. Но она вдруг почувствовала физическую слабость, у нее подкосились ноги. Пытаясь придать своему голосу спокойствие, девушка тихо сказала:

— У тебя нет никаких оснований предпринимать что-либо против Далмиера. Он ничего не сделал. И я хочу, чтобы ты это наконец понял.

Билл внимательно смотрел на жену из-под своих длинных ресниц, его лицо было все еще красным от гнева. Внезапно он почувствовал нечто, напоминающее раскаяние и угрызения совести. «Она плохо выглядит», — подумал молодой человек. В конце концов, ведь нет никаких доказательств, кроме слов Джун.

— Как бы то ни было, обними меня. Если ты любишь меня, докажи.

У нее перед глазами все закружилось. Что ж, если это цена за спокойствие Яна, то она готова ее заплатить.

— Я докажу, Билл. Я докажу, если только ты будешь немного… добрее.

Он сделал шаг вперед и попытался обнять ее, но вдруг внезапно ощутил, что девушка начинает оседать в его руках. Билл подхватил ее, чтобы она не упала, — у Гейл случился обморок.

Вместо того чтобы позвать кого-нибудь на помощь, Билл решил сам привести Гейл в чувство. Ему не хотелось лишних сплетен в замке.

Он уложил ее на кровать, принес влажную губку и стал протирать девушке лоб и руки, тихо приговаривая:

— С тобой все в порядке, Гейл? Послушай, старушка, давай-ка открывай глаза. Ну же, Гейл, давай…

Вскоре она открыла свои большие глаза, в которых застыла боль. Увидев Билла, девушка прошептала:

— Со мной все в порядке. Оставь меня, пожалуйста.

— Может, тебе принести немного бренди?

— Нет, ничего не нужно. Просто оставь меня. Пожалуйста, Билл.

Молодой человек с тревогой на нее посмотрел. Черт, она слишком бледная. Вероятно, он слегка перегнул палку. Ведь он хорошо знает ее. Она не могла ему изменить. А если Гейл и флиртовала с Далмиером, что ж, в этом нет ничего страшного. Ведь у него есть малышка Джун!

Билл решил, что попытается хорошо вести себя по отношению к жене.

— Прости, дорогая. Я сожалею. Просто я потерял голову от ревности. Давай будем друзьями. Мне не хочется с тобой ссориться.

Она снова открыла глаза и посмотрела на него:

— Нет, мы больше не будем ссориться. Не из-за чего. Мы муж и жена, и мы попытаемся сделать наш брак счастливым.

У Билла на лбу пролегла легкая складка.

— О! Так ты не считаешь наш брак счастливым?

Она тяжело вздохнула:

— Только не начинай!

— Если нас постигла неудача, то ведь в этом виновата ты, а не я. Тебе наплевать…

— Пожалуйста, не начинай… Я этого не выдержу.

Билл вытащил сигарету и закурил:

— Так, значит, ты считаешь, что я во всем виноват? И в чем же состоит моя вина?

— Ни в чем, — ответила Гейл, слабо засмеявшись, и отвернулась в сторону.

Билл хмуро смотрел на стройную фигурку своей жены:

— Тебе что-нибудь надо?

— Нет, ничего, спасибо. Я через минуту пойду в ванную.

— Ты уверена?

Девушка повернулась к мужу и ясно, по-дружески улыбнулась ему. Она ничего не чувствовала к этому мрачному, злобному, черствому человеку, но ей было необходимо изображать какие-то чувства.

— Спасибо, Билл, все в порядке. Можешь спуститься вниз и поиграть в бридж.

Он наклонился и поцеловал ее в голову. Затем ушел.

Девушка лежала на диване в одежде, отвернувшись к стене лицом. У нее не хватало сил, чтобы раздеться и включить свет. И эта внезапная слабость объяснялась не только физической усталостью. Она вдруг почувствовала какое-то моральное опустошение. Словно оказалась в длинном и запутанном лабиринте. Здесь был Билл. Они все время ссорились, ругались, встречались, снова расставались, шли в разные стороны и никогда не помогали друг другу. Их любовь умерла навсегда. А там, за стенами этого мрачного коридора, стоял Ян, залитый солнечным светом. Ян, которого она любила больше, чем свою собственную жизнь.

Все слишком запуталось, усложнилось. К утру ситуация не изменилась. Но, к счастью, подумала Гейл, она и не ухудшилась. Когда Билл начинал ходить на работу, он несколько отвлекался и становился спокойнее. Его можно было уважать за то, что он хороший офицер и никакие личные проблемы не могли выбить его из колеи.