Свет загорелся. Энтони ощутил прилив внезапного волнения. Окно Билла. Война!

Свет не гаснул и засиял ярче, так как поднявшийся ветер загнал луну за облако и погрузил в тень остальную часть дома. Билл оставил занавески не задернутыми. Большая небрежность, первый глупый промах, который он совершил, но…

Луна выскользнула на свободу… и Энтони в кустах засмеялся про себя. За окном Кейли было еще окно, и в нем не было света. Объявление войны откладывалось.

Энтони лежал там, дожидаясь, чтобы Кейли лег спать. В конце-то концов было только вежливо отплатить Кейли заботливостью за его заботливость в начале ночи. Вежливость воспрещала развлекаться на пруду, пока твои друзья не отойдут уютно ко сну.

Тем временем Билл все больше уставал ждать. Пуще всего он боялся, что испортит все, позабыв число «шесть». Это был шестой столб. Шесть. Он сломал веточку и разделил ее на шесть частей. Их он разложил на земле перед собой. Шесть. Он поглядел на пруд, отсчитал до шестого столба и вновь буркнул «шесть» себе под нос. Затем поглядел на обломки веточки. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Семь! Так это семь? Или седьмой обломок веточки — случайный обломок, давно валявшийся на земле? Конечно же, это было шесть! Сказал ли он Энтони «шесть»? Если да, то Энтони не забудет, и все будет в ажуре. Шесть! Он отбросил седьмой обломок, а остальные шесть собрал вместе. Может, им будет безопаснее у него в кармане? Шесть. Рост высокого мужчины — его собственный рост. Шесть футов. Да, лучший способ запомнить. Почувствовав себя более уверенно в этом отношении, он начал раздумывать о сумке, гадая, что скажет Энтони, какой может быть глубина воды и ила на дне. И он все еще гадал и повторял «Господи Боже, вот это жизнь!», когда появился Энтони.

Билл встал и спустился по откосу ему навстречу.

— Шесть, — сказал он категорично. — Шестой столб с конца.

— Отлично, — улыбнулся Энтони. — Мой восемнадцатый… чуточку за ним.

— А зачем ты уходил?

— Присмотреть, чтобы Кейли лег спать.

— И все в порядке?

— Да. Повесь-ка свой пиджак на шестой столб, так нам будет легче его видеть. А я повешу мой на восемнадцатый. Ты разденешься здесь или в лодке?

— Частично здесь и частично в лодке. Ты совершенно уверен, что не предпочтешь понырять сам?

— Абсолютно.

Они прошли на противоположный берег пруда. Подойдя к шестому столбу изгороди, Билл снял пиджак, расположил его на столбе, а затем разделся до конца, пока Энтони ходил пометить восемнадцатый столб. Подготовившись, они забрались в лодку. Энтони сел на весла.

— Теперь, Билл, сообщи мне, когда я окажусь на линии с двумя твоими ориентирами.

Он медленно греб к середине пруда.

— Ты примерно тут, — наконец сказал Билл.

Энтони перестал грести и осмотрелся.

— Да, правильней некуда. — Он поворачивал лодку, пока нос не указал на сосну, под которой лежал Билл. — Видишь мое дерево и другой пиджак?

— Да, — сказал Билл.

— Отлично. Теперь я буду грести еле-еле по этой линии, пока мы не окажемся точно между ними двумя. Определи как можно точнее — ради себя же самого.

— Держи так, — сказал Билл предостерегающе. — Чуть-чуть назад… еще чуть-чуть… чуточек вперед… Точно.

Энтони оставил весла лежать на воде и огляделся. Насколько он мог судить, они находились точно на линии с обеими парами ориентиров.

— Ну, так, Билл, валяй!

Билл снял рубашку, брюки и выпрямился.

— С лодки нельзя нырять, старина, — поспешно сказал Энтони. — Ты нарушишь позицию. Соскользни за борт осторожно-осторожно.

Билл соскользнул с кормы и медленно поплыл вокруг Энтони.

— Как тебе? — сказал Энтони.

— Холодно. Ну, пожелаем удачи.

Он внезапно взбрыкнул, на секунду мелькнул в воде и исчез. Энтони уравновесил лодку и опять посмотрел на ориентиры.

Билл вынырнул позади него с громким всплеском.

— Грязно до чертиков, — запротестовал он.

— Водоросли?

— Нет, слава Богу.

— Ну, попробуй еще раз.

Билл снова взбрыкнул и исчез. Опять Энтони бережно вернул лодку на позицию, и опять Билл вынырнул, на этот раз перед ним.

— По-моему, если я брошу тебе сардинку, — сказал Энтони с улыбкой, — ты ее очень изящно поймаешь ртом.

— Жутко легко отпускать шуточки с лодки. Сколько еще должен я продолжать это?

Энтони взглянул на свои часы.

— Примерно три часа. Мы должны вернуться до рассвета. Но, если можно, пошевеливайся, а то я тут совсем замерз.

Билл швырнул в него пригоршню воды и снова исчез. На этот раз он пробыл под водой почти минуту, и на его лице была ухмылка, когда оно вновь появилось из воды.

— Нашел! Но поднять ее дьявольски трудно. Не уверен, что справлюсь с такой тяжестью.

— Ничего, — сказал Энтони и извлек из кармана клубок толстой бечевки. — Продень сквозь ручку, если сумеешь, тогда мы сможем потянуть вместе.

— Молодчага. — Билл подплыл к борту, взял конец бечевки и поплыл назад. — Ну вот!

Две минуты спустя сумка благополучно очутилась в лодке. Билл забрался следом за ней, и Энтони погреб назад.

— Отлично проделано, Ватсон, — сказал он, когда они вышли на берег.

Он забрал их пиджаки и с сумкой в руках стоял и ждал, пока Билл вытирался и одевался. Едва эти процедуры завершились, он взял его за локоть и повел в рощицу. Положил сумку и пошарил в кармане.

— Я закурю трубку, прежде чем открыть ее, — сказал он. — А ты?

— Да.

С большим тщанием они набили и закурили свои трубки. Рука Билла слегка дрожала. Энтони заметил это и ободряюще ему улыбнулся.

— Готов?

— Да.

Они сели, и, поставив сумку между коленями, Энтони нажал на замочек и открыл ее.

— Одежда! — сказал Билл.

Энтони вытащил лежащее сверху, встряхнул и расправил. Мокрый коричневый фланелевый пиджак.

— Узнаешь? — спросил он.

— Коричневый костюм Марка.

— Тот, в котором, согласно объявлению, он бежал?

— Да. Выглядит похожим. Но, конечно, костюмов у него было чертовски много.

Энтони засунул пальцы в нагрудный карман и извлек какие-то письма. Несколько секунд он с сомнением рассматривал их.

— Полагаю, мне следует прочесть их, — сказал он. — Только, чтобы узнать… — Он вопросительно поглядел на Билла. Тот кивнул.

Энтони посветил на них фонариком. Билл нетерпеливо ждал.

— Да. Марк… Эгей!