– А разве ты его вчера выводила не для того, чтобы мы его не ждали? – подмигнул Морис. Я немного сомневалась, насколько безопасно так самовольничать, тем более что вчера во мне говорила злость, а не здравый смысл, но… Когда это меня останавливало? Морис протянул мне руку. Я вложила в нее свои пальцы, с другой стороны меня взял за руку Рэнди, и пальцы коснулись мягкой кожи его беспалых перчаток. Мы образовали круг, тучка начала зачитывать длинную нудную инструкцию, и тут Че разомкнул круг и стукнул слабо светящийся шар кулаком.

– Слишком долго, – прокомментировал свой поступок Че, я почувствовала, как меня начинает тянуть одновременно в разные стороны, скручивая, как мокрую тряпку. И тут на спину приземлился меховой комок с очень острыми коготками, и перед глазами вспыхнуло ослепительно-яркое радужное сияние. Я полетела в цветную воронку, оглашая ее воплями, пока свет и звук не слились в одно целое, и я перестала ощущать саму себя…

Приземление было внезапным и очень мокрым. Я почувствовала миг свободного парения, потом на голову упало что-то мохнатое и живое, и вместе мы ухнули в фонтан. Я поняла это, когда вынырнула, и мне на макушку жизнерадостно полилась тонкая тугая струйка.

– Мама, смотри! – на меня указала девчушка лет пяти, и, повинуясь ее громкому голосочку, повернулись все. Фонтан в центре города, шпиль церкви прямо по курсу, за аллеей с куцыми деревцами. Итишкина хреномать! Я что, вернулась домой?

Со всех сторон на меня наставили смартфоны, и прямая трансляция моего эффектного появления облетела интернет. Не уверена, что ректор меня за это похвалит, а уж куратор… Куратор? Куратор!

– Ррр… гав! Буль-буль-буль…

Я достала песика из-под воды, и он отчаянно замотал головой, как будто вокруг без того не хватало сырости.

– Это какой-то трюк? – спросил парень в огромных очках и белой медицинской маске. – Я видел такое в тиктоке.

– Мальчик, – проникновенно сказала я, сидя по пояс в воде, – такого в твоем тиктоке не показывают.

Амилота снова тявкнул, намекая, что пора бы нам, как говорится, смываться. Я бы с удовольствием просочилась в слив на дне фонтана, но габаритами не вышла, поэтому пришлось выбираться традиционным способом. Мокрая блузка облепила грудь, а бельишко-то под ним казенное, ни кружавчиков, ни прочей красоты.

– Совсем молодежь с ума посходила, – громко возмутилась мамаша с коляской и медицинской маской на подбородке. – Собаку-то зачем мучаешь?

– Это она меня мучает, – буркнула я, продираясь сквозь толпу любопытных. Вода с нас лилась ручьями, я мечтала опорожнить туфли и выжать юбку. А еще найти друзей, потому что фонтан не такой большой, чтобы в нем случайно затерялось два огра.

Вслед мне неслись одобрительные выкрики компашки школьников, и я ускорила шаг, справедливо опасаясь, что табличку «в фонтане не купаться» повесили не просто так.

– Сейчас полиция нагрянет, – сказала я, поудобнее перехватывая шпица под мышкой. – Сложно будет объяснить, что мы не с фестиваля сбежали, и змеи у меня не кусаются.

– Никто их не видит, – внезапно подал голос шпиц. Точнее, теперь уж точно куратор Амилота. – Пока что.

Я торопливо свернула в проулок между домами и прислонилась к стене.

– В смысле?

– Надо вовремя приходить и слушать инструкцию до конца, – рыкнул Амилота и вырвался у меня из рук. Шмякнуться на асфальт я ему, конечно, не дала, что я, изверг какой? Поставила на лапки и вовремя отдернула руки. – Вы кучка слабоумных малолеток, которые опасны для самих себя. Что такого сложного сделать все как полагается?

– Это ты у меня спрашиваешь? – взорвалась я. – А кто прогулял вводную лекцию? Кто палец о палец не ударил, чтобы объяснить нам, куда мы попали и что происходит? Неужели так сложно было сделать все как полагается?

Шпиц упрямо вздернул остроносую мордочку, но взгляд у него так и норовил скосить в сторону.

– Это проверка.

– И ты ее не прошел!

– Для вас проверка, глупая!

– Только из нас всех в калошу сел именно ты!

Амилота сузил глазки, фыркнул и, оскорблено прижав уши, гордой походкой униженного, но не побежденного пошел обратно на главную улицу и…

– Какая собачка!

Вздрогнули мы одновременно, но участь угодить в руки к девочке с кучей косичек выпала Амилоте. Ее подруга протянула руку, но замерла, заметив меня.

– Это ваша? Можно погладить?

Не в моих правилах отказывать детям. Примерно так я убедила свою совесть немного подремать и кивнула. Девчонки радостно запустили пальцы в белый пушок, Амилота подергался немного и обмяк, позволяя гладить себя и называть дурацкими прозвищами.

– А как его зовут? Это мальчик или девочка? А почему он такой сырой? Он купался?

– Мальчик, – ответила я на самый простой из вопросов и выдала, не задумываясь: – Его зовут Вонючка.

– Во… Вонючка?

– Ага. По паспорту у него вообще не выговоришь, поэтому мы немного сократили. Да, Вонючка?

Шпиц одарил меня тяжелым взглядом, обещающим бесконечные адские страдания. Может быть, потом, но сейчас я мечтала отыграться.

Одна из девочек предложила подвязать ему челку, чтобы не падала на глаза, и подружки азартно принялись наводить красоту на бедняге. Результатом стал очаровательный хвостик с красной резинкой для волос между ушей. Я забрала своего «питомца» обратно и вернулась в тень.

– Ты нарываешься, – мрачно протянул Амилота. Я пожала плечами.

– Кто хозяин, тот и заказывает музыку. Лучше скажи, как так вышло, что мы с ребятами разделились?

– Не надо было размыкать круг. Хорошо, если их души по эфиру не распылило.

– А так могло быть? – насторожилась я.

– Запросто. Трансгрессия это вам не на одной ножке скакать.

Я фыркнула и отвернулась. Несмотря на неприятную компанию, я хотя бы могла надеяться, что куратор знает, как вернуться в академию, а вот как там парни и Кирра? Наверняка Рэнди в панике, а Морис его троллит.

– Надо вернуться в академию и попросить помощи. Ребят надо найти.

– Ничего глупее придумать не смогла? – песик смешно фыркнул. – За такое нарушение правил пользования артефактом и самовольное поведение вас в оранжерее до конца семестра запрут.

– Так и скажи, что ректора боишься.

Амилота промолчал, не отрицая очевидное. Что для нас, простых студентов, что для грозного куратора из рода Красного Койота, Миллхаус Дрей был ночным кошмаром.

– Ладно, – оттаял Амилота, – просто поищем их сами. Главное, помни, на вас наложена иллюзия, скрывающая особенности изменившейся внешности. Но если будешь слишком сильно нервничать или испытывать какие-то другие сильные эмоции, иллюзия может дать трещину. На рассвете трансгрессионный шар в любом случае вернет нас обратно, вместе или по отдельности. Но в последнем случае проблемы вам обеспечены.

– Нам, –