— Смешная, — вместо ответа даёт характеристику мне, рассмеявшись. – После того как всё решится мы с Дэвидом и Лайлой улетим обратно в Европу.

— Улетите? Нет! – хватаю его за руку, заставляя остановиться. – Прошу не надо! Я не смогу без Дэвида, — в панике тараторю. - Ты даже не представляешь, как сейчас мне сложно быть вдали от него. В данный момент я понимаю, что так лучше для него, но… всё же это мой сын! Я хочу быть с ним! Видеть, как он растёт! Улыбается! Как скажет первое слово,… я хочу быть с ним… и с тобой.

— Амалия, я сказал «мы», — выслушав меня, заговаривает. - Это значит, ты летишь с нами. Со мной и моим сыном.

— Но ты сказал, что Дэвида будет воспитывать твоя жена и ты… — смущённо начинаю, но меня перебивают очередной характеристикой.

— Наивная и доверчивая…

— Ты обманул меня? – наконец понимаю. - Ну, ты и… — пытаюсь произнести что-то обидное, но в итоге выдыхаю — козёл! Я ведь всё это время переживала и думала, что ты отберёшь у меня моего мальчика! Ах ты…

— Тише, Амалия, — пытается он меня успокоить, но я настолько зла на него, что даже на его тесные объятия и весёлый смех не реагирую. Хочу ему все волосы выдернуть. И не только на голове, но и везде. - Я не врал тебе никогда… — строго начинает, поняв, что я не успокаиваюсь. - Хотя… был один раз, но вскоре я тебе расскажу, о чём именно.

— О чём? О том, что женат? – делаю предположения, ожидая сейчас от него всё, что угодно.

— Нет. Я на самом деле женат, — рушит мои надежды.

— Тогда что?

— Рано пока тебе об этом знать, кошка, — ласково проговаривает. – Обещаю, что совсем скоро я тебе всё расскажу. Но пока имей терпение.

— А может,… всё же разведёшься? – успокоившись, предлагаю. - Ты ведь сказал, что любишь меня. И я тебя. Я даже согласна на гражданский брак, лишь бы с тобой и Дэвидом постоянно. Просто подай документы на развод с этой сучкой…

— Кошка, — тянет, устало вздохнув. - Моя жена будет всегда со мной. Развод не предусмотрен нашим брачным договором.

— Вот тогда и иди к ней и своему брачному договору! – вспылив, выкрикиваю и вырываюсь вперёд, надеясь, что Райнер меня нагонит и скажет: «Для тебя, любовь моя, я пойду на всё. Я убью эту дуру, потому что только ты в моём сердце! Только тебя одну я люблю и хочу! А ещё я тебе новый ноутбук куплю… тот самый, который военные используют! Потому что знаю, что ты его хочешь,… а я хочу быть с тобой…» Сладко, приторно, но я хочу чего-то такого. Я девушка, в конце концов, и мечтаю о чём-нибудь романтичном, как в кино, хоть и не верю во всю эту чушь.

— Амалия, — слышу за своей спиной оклик моего личного мерзавца.

— Иди в задницу, Райнер! – обиженно бурчу, но останавливаюсь, когда до моего уха доносится щелчок предохранителя. И пистолет точно не в руках Хартманна. Это я знаю наверняка, потому что… он его выложил перед выходом. И оставил в сейфе.

Нас нашли…

Нас обыграли...

— Амалия, — тянет Ник, смотря на меня в упор, пока один из его людей держит у головы Райнера дуло заряженного пистолета. – Рад, что и ты сегодня тут. И не беременна уже. Давно? – его скользкий взгляд оценивает меня, выворачивает и уничтожает.

В одну секунду мне становится страшно за всех, кто мне дорог: маму, отца, сына, Райнера и даже за Дилана. Мужчина не оставит никого в живых после того, как заберёт то за чем пришёл. Наши с Хартманном жизни. И с кем тогда останется Дэвид? Я уверена, что Дэниел и Лайла его не бросят, и всё же я не хочу умирать и оставлять свою кроху одного. И так с самого рождения он без меня.

Сглатываю и высокомерно задираю подбородок, делая вид, что меня совсем не напугал неожиданный гость на нашей с Хартманном прогулке. Пытаюсь делать вид, что ожидала чего-нибудь такого. Представление даётся с трудом, но я держусь. От этого зависит многое. Нельзя быть слабой. Надо быть тигрицей. Львицей, что рвёт глотки. Шахматисткой, что поставит шах и мат. Райнером в женском обличии. Думать наперёд врага. Предугадывать его действия и ходы. Я могу! Я сильная! У меня были хорошие учителя.

— Достаточно, — отвечаю и цепляю на лицо улыбку дьявольской сучки, которую уже давно не играла. – Какими судьбами, Ник? Решил составить компанию нам с твоим братом? Признаюсь… — оглядываю мужчину с ног до головы, –… ты всё так же не в моём вкусе. Извини. Тебя в постель мы не возьмём. Староват ты для нас…

Те несколько людей, которые пришли с Милоном, прыскают, сдерживая смех, но один взгляд шефа и они тут же приходят в себя. Ник недоволен, а на лице Райнера возникает еле заметная улыбка. Ему не страшно. Никогда? Почему он не боится? Или тоже играет, как и я?

Он всегда играет.

— Ты ей рассказал, Рей? – фальшиво улыбнувшись, спрашивает Ник Райнера, а я напрягаюсь, потому что мне страшно за свою собственную жизнь и жизнь женатого, но такого дорого козла. – Что ж, так даже проще и не придётся играть в игры с бубном, объясняя твоей сучке, что да как, — якобы спокойно проговаривает, но я по лицу вижу, что мои прошлые слова вывели его из себя. Он ожидал от меня всего, но не издёвок.

— Давно понял, что она моя? – задаёт вопрос Хартманн, легко выйдя из-под пистолета, словно тот ему вовсе не угрожал смертью и не нёс никакой угрозы для его жизни.

Человек Милона убирает пистолет за пояс, а Райнер направляется ко мне и становится сзади, по-хозяйски приобняв меня за талию. Прижимает к себе, и я словно слышу в своей голове его голос: «Не бойся! Я рядом!». И почему-то вмиг становится спокойно. Будто он может спасти нас своим объятием.

— Всегда знал, особенно, когда понял, что ты решил её обрюхатить как свою прошлую шлюху, — рассказывает Ник, отвечая на вопрос брата. - Если бы ты ещё немного посидел за решёткой, Рэй, у меня было бы всё! Но нет же! Тебе не сидится спокойно! Теперь придётся сдохнуть всем! Тебе, твоей сучке, нашей общей маленькой сучке и твоему сосунку… ах да! Ещё же те, кто тебе помогал… Думаю их просто закопать заживо.

— Как-то скучно, — сморщившись, комментирует слова Милона Хартманн.

— Тебе нужен был мой ребёнок, — догадываюсь и вмешиваюсь в их разговор. – Ты должен был забрать нашего сына после того, как я рожу. Так ведь? Ради этого ты прицепился ко мне и Дилану? Поэтому часто бывал со мной в клинике! Тебе нужен был он!

Понимание бьёт новой волной страха и паники за жизнь того, кому я сама её подарила. Но я этого не показываю. И рука Райнера, прижимающая меня к себе, не даёт сдаться и показать слабость. Мысленно благодарю его, что он рядом и не даёт мне это сделать.

— Да, — отвечает Ник. - А потом растить его как своего. Он стал бы моей гарантией и ключом к спокойной жизни, которую Райнер сам бы мне организовал, лишь бы я не трогал его отпрыска. Лишь бы подарил ему лишний день жизни… Ты выбрала в любовники жалостливого тюфяка, — обращается он ко мне, а я хочу возразить и сказать, что он неправ.