— Ты их удалил, — напоминает ему Хартманн с таким безразличием, что, если бы я не знала правды, не подумала бы, что лжёт.

— Думаешь, я не знаю, что мой придурок и твоя сучка тебе их восстановили? – восклицает и хватает меня за волосы, натягивая их до такой степени, что ещё немного и, к чертям собачьим, их оторвёт. - Мне нужны формулы! – чеканит, на каждом слове натягивая волосы сильнее.

Еле слышно стону от боли, но не выдаю того насколько мне больно. Не доставлю ему такого удовольствия. Буду сражаться до конца, и терпеть буду до конца.

— Зачем? – спрашивает Райнер единственного и нелюбимого братца, с которым сейчас не беседы хочет вести, а убивать. Я знаю. Я чувствую это. - Твои люди не запомнили формулу наркоты за столько времени? Как бы я ни мечтал тебя прикончить, дам совет: уволь их нафиг. У меня даже лаборанты всё запоминают с первого раза.

— Ты ещё ничего не понял? – удивлённо задаёт вопрос Ник. – Мне нужна формула лекарства.

— Зачем? Лечиться решил? Так это обезболивающее, а не для того, чтобы в твоей черепушке что-то появилось. К сожалению или к радости, но извини. Не дано тебе… тут ничего не поможет.

— Знаешь, а я тебе расскажу, — неожиданно заявляет Милон и, отпустив меня, направляется к брату. – Отец знал, что это именно я скинул Лайлу. Всегда знал. И он решил меня наказать. Знаешь, как? Он всё оставил этой суке Лайле,… но с одним условием, что она получит всё, если встанет на ноги. А нет лекарства – нет наследства. К тому же, когда она сдохнет, я смогу начать производство этого препарата и хорошо обогащусь.

— Всё это ради денег отца? – искренне расхохотавшись, уточняет Хартманн, словно не верит в то, что причина всего так ничтожна. - Лайле никогда не нужно было ничего из этого. Она просто мечтает о ногах и с радостью переписала бы всё на тебя. Её устраивает то, что она имеет сейчас. Личное поместье. Небольшой, но свой личный бизнес. И сч…

— Враньё! – резко прерывает его Ник. - Всем сукам нужны деньги. Твоя сучка бросила бедного, но верного ей лоха, чтобы быть с тобой. С тем, у кого есть бабло. Им всем нужны деньги! Всем! Даже моей жене… чтобы она сдохла! Изменяет мне сука, но я её скоро проучу! Узнает, что значит изменять мне! Тому, кто одевает и кормит её!

— Идиот, — шепчу и начинаю тихо смеяться. Это не укрывается от Милона, который в одну секунду подлетает и хватает меня за волосы, заставив задрать голову, и встретится с ним глазами. Его взгляд полон ярости и злости на то, что я посмела обратить его внимание на себя.

— Что смешного, сука?

— Ты! – уверенно произношу. - Недолюбленный отцом ребёнок, который не знает ни родительской, ни женской любви… Мне очень тебя жаль, неудачник.

— Пистолет, — рычит Ник и ему тут же дают пушку, которую он подставляет к моей голове. – Повтори, что ты только что сказала? Как меня назвала?

— Неудачник, — злю мужчину, хотя внутри ору от страха. Молюсь о том, чтобы выжить. – Лох! Тупень…

— Сука! – выкрикивает и с размаха бьёт меня пистолетом по виску.

Голова начинает кружиться, всё вокруг двоится и кажется нечётким. Медленно всё начинает темнеть, а в конце остаются лишь голоса. Цепляюсь за реальность, чтобы не потерять контроль над собой и своим телом. Это опасно сейчас. Я должна быть в сознании.

– Выбирай, Райнер! – вновь заговаривает Ник. - Твоя сука, но Лайла, твой сын и мой отпрыск сдохнут. Или я забираю твою сучку себе и буду делать с ней всё, что захочу, но наша сестрёнка и твой сын останутся живы. И для сложности выбора добавлю: отец разработал не только формулу лекарства для Лайлы, но и план операции с каким-то профессором. Выбирай: калека сестра и сын или жизнь твоей шлюхи и формулы отца… Ах, да… забыл сказать, к каждому твоему выбору прилагается бонус: я расскажу, как сдохнет каждый из них.

— Сука, — слышу последние слова Райнера, а затем отключаюсь.

С трудом открыв глаза, пытаюсь сконцентрировать взгляд хоть на чём-нибудь и понять, что происходит. Вокруг темно и лишь уличный свет фонаря бьёт в единственное в этой комнате окно. Голова раскалывается так, что хочется тут же завыть и попросить какую-нибудь таблетку. Сейчас я готова отдать всё, что у меня есть, лишь бы эта ноющая боль прошла.

Ощупываю руками поверхность, на которой лежу и чувствую грубый ковёр и ткань, которой меня кто-то заботливо укрыл. Приглядевшись, понимаю, что это чья-то рубашка. Мужская. Узнаю аромат одеколона, исходящий от ткани. Оглядываю пространство вокруг и, наконец,наталкиваюсь на хозяина рубашки.

Дилан полусидит у противоположной стены и внимательно смотрит на меня. Слышу его тяжёлое, болезненное дыхание и всего на секунду проникаюсь к нему жалостью и состраданием. А затем прячу это глубоко в себя.

Мне плевать на него! Плевать!

И я лгу! Потому что мне его жаль! Жаль этого дурака, которого я знаю с самого детства. Жаль этого предателя, который готов был всех убить, когда кто-то говорил, что мне не идёт заколка или что-либо ещё. Он просто оступился. Только вот его проступок может стоить мне жизни.

— Что произошло? – спрашиваю его, приподнявшись. Чувствую злость и ненависть, и всё же сейчас он единственный, кто может ответить на мои вопросы. В голове медленно мелькали события, произошедшие до моей отключки, и разом вспоминаю, что потеряла сознание, когда Райнера поставили перед выбором. – Что он выбрал, Ди? – в панике задаю вопрос, на коленях подлетев к парню. – Скажи, что он выбрал сына! Он ведь выбрал сына?! Ди!

— Он выбрал сестру, — хрипло. - Сразу же выбрал её.

— Он выбрал их! – радостно выдыхаю и начинаю смеяться скорее истерически, чем от радости. – Мой мальчик будет жить! Что теперь будет со мной? – спокойно интересуюсь. Больше меня ничего не волнует. Безразличие и радость поселились в моём сердце от понимания, что мой сын будет жить.

Это очень странное, но одновременно волнующее чувство, когда ты готов умереть сам и тебе плевать на свою жизнь, лишь бы кроха, которую ты так долго носила под сердцем жила, росла, радовалась и была в безопасности. Ты готов, если потребуется сам отдать свою жизнь. Это волшебно, честно говоря. Я рада, что испытала это чувство и если я умру, то мне будет не страшно. Разве что самую малость.

— Всё будет хорошо, — обещает Дилан и берёт меня за руку, заискивающе смотря в мои глаза. – Я не дам тебя в обиду, Мэл. Никогда не дам!

— Правда? – удивлённо переспрашиваю, слегка переигрывая. – Ты мой герой! Я поставлю в честь тебя памятник! О, благородный рыцарь!

— Прекрати! – строго прерывает, явно начиная злиться. – Всё, что я делал, я делал ради тебя и твоего спасения! Ради тебя и того, что тебе дорого!

— Да ладно! – восклицаю. - И даже предавал ты меня ради меня и моего спасения?

— Да! – выкрикивает, а затем стонет от боли, продолжив уже тише. - Всё это время, я делал всё, чтобы ты жила спокойно и безопасно. Чтобы тебе ничего не угрожало. Чтобы ты могла жить спокойно, но тебе самой не хочется жить спокойно! Вечно приключения на свою пятую точку находишь.