пьянящий запах дыма и полет. Полет, во время которого Кая прижималась к нему, обхватывала руками шею. Амоа чувствовал, как она дрожит то ли от холодного ветра, то ли от страха. Гордая маленькая ведьмочка, которой безразлично чужое мнение, но при этом отчаянно желающая признания.

Потом снова она, прикосновения, магия, соединяющая двоих. Словно они были одни в том проклятом поле, и существовали только ее шея, плечи, гибкое тело под его руками, дурманящий вкус пепла и запах дыма. Если они объединятся, то смогут перевернуть весь мир. И им решать, утонет он в крови или расцветет как никогда прежде.

Амоа очнулся от этого дурмана, когда Киару обступила толпа восторженных босяков, и поймал себя на том, что и сам улыбается, восхищенно смотрит и испытывает нечто похожее на… гордость?

Амоа нахмурился, сплюнул и отошел в сторону. Что с ним творится? О чем он сейчас думал? Растекся лужицей из-за какой-то… ведьмы? Это все чары, связь, дурман и наваждение. Он просто соскучился по полету, пламени, ощущению безграничной мощи, по наложницам, наконец, которых у него во дворце всегда было в избытке.

А еще всему виной недоступность Киары. Амоа почти убедил себя в том, что его манит инстинкт охотника, ведь ускользающая добыча в сто раз желаннее, чем та, что сама идет в руки.

Чтобы снять невидимость, пришлось отойти подальше и оставить Киару одну в окружении толпы. Когда вернулся, стражники уже успели сориентироваться: выстроились в рядок, а вперед вышли так называемые Хранители всея Диагона, расчищая королеве путь к повозкам. Амоа самому пришлось расталкивать толпу, чтобы догнать Каю. А ведь мог просто разогнать всех магией, раскидать по сторонам, да хотя бы превратиться в дракона и съесть половину людей. Их скопилось тут слишком много.

Но… он ничего не делал. Сам себе удивлялся, но не делал. Почему? Знал, что местные так боятся магии, что стоит хоть что-то магическое сейчас выставить для них в негативном свете, как они тут же могут отвернуться от Киары? Не хотел портить ей триумф?

С другой стороны, ради этого он все и затеял. Втереться в доверие, помочь ей упрочить власть, чтобы потом пользоваться плодами этой власти самому. Разве нет?

Успокоив себя этим, Амоа успел вовремя – Кая садилась в повозку, а рядом мялся альбинос с фамилией, больше похожей на приступ кашля или отрыжку. В свете факелов его глаза блестели красным, Хранитель смотрел на королеву с восхищением, что-то говорил, подавая руку. Щеки Киары раскраснелись, она счастливо улыбалась, смеясь над словами мужчины.

Амоа скрипнул зубами, с трудом понимая, чего хочет сейчас больше: быстро оторвать этому альбиносу голову или медленно и со вкусом пытать его на глазах королевы.

– На тебя места не хватит, – оттеснил его плечом Амоа и, сев рядом с Киарой, захлопнул перед удивленным аристократом дверцу.

Кая никак на это не среагировала, и Амоа сам подал знак трогаться. Путь был неблизким, но он все равно был слишком зол на себя, чтобы разговаривать. Киара о чем-то несколько раз его спросила, но видя, с какой неохотой мужчина отвечает, в итоге замолчала. Всю оставшуюся дорогу слышался лишь скрип колес.

Амоа искоса посматривал на Каю, от чего злился еще сильнее. У женщин в его стране волосы пышнее, кожа не такая бледная, а формы куда соблазнительнее. А тут все, что выделялось, – это огромные глаза на узком лице. Зеленые, как у кошки. Но Киара не кошка, а самая настоящая змея – под стать своей второй форме.

К концу пути Амоа почти удалось убедить себя, что даже на фоне той же Рене Киара – дурнушка, на которую он без ее проклятого колдовства даже внимания не обратил бы.

Вернулись они поздно.

– Приказать подать ужин к н… – девушка запнулась, чуть нахмурившись, – в комнату?

– Я не голоден, – соврал он, выходя из повозки.

– Ваше Величество!

К Киаре уже спешили слуги, а впереди всех тот самый парень-служка, приносивший булочки. Смотрел он при этом так жадно, с таким подобострастием, что Амоа невольно провел аналогию с собой. Неужели и он так выглядел на том ненавистном поле? А затем поднялась волна протеста. Подгорный король, какое право этот парень имеет так смотреть на его королеву?! Амоа тут же ужаснулся собственным мыслям. Его королеву?! Да что с ним творится?!

– Ник… – поприветствовала Киара.

О, как мило. Она даже имя слуги запомнила…

Парень подал руку, помогая девушке выйти из кареты, шумно сглотнул, сказав что-то нелепое. Кая в ответ благодарно потрепала слугу по плечу, заулыбавшись его словам.

Амоа потряс головой и, выйдя из повозки, поспешил отойти прочь. А когда обернулся, увидел, что Каю обступила местная знать. Амоа решил отвлечься и отправился бродить.

По сравнению с тем замком, в котором он жил на родине, этот казался новым. Коридоры шире, стены уже, потолки выше. Сделав несколько бессмысленных кругов по коридорам, Амоа отправился в местное книгохранилище. Настроение к чтению не располагало, но возможно, он так отвлечется.

Вот только дойти туда не удалось. Из-за очередного поворота вышли двое слуг с огромными подносами и врезались прямо в него. Горячий бульон попал на брюки, заставив буквально взреветь. Настроение, и так не самое радужное, упало до отметки «Убью первого, кто заговорит со мной». Амоа взмахнул рукой, мгновенно высушив ткань и вылечив кожу.

В Ниане на него часто устраивали покушения, и не такое случалось.

– Смотри куда идешь, – прошипел, оттолкнув от себя испуганного мальчишку с подносом. Опять этот Ник! Не иначе спешит к королеве? – С дороги!

То ли Амоа не рассчитал силу, то ли слуга оказался физически слабым, но отлетел парнишка к самой стене, и все, что было на подносе, упало сверху. Второй слуга подбежал к Нику, чтобы помочь подняться.

Амоа успел отойти довольно далеко, когда до его слуха долетели злые слова. Будь он человеком, не услышал бы, но он не был человеком. Больше не был.

– Не обращай внимания, я слышал, что он всего-навсего раб королевы, она купила его на нашем рынке. Она спит с ним, на должность назначила, вот он и важничает. А сам ничем не лучше нас. Просто раб, с которым королева развлекается. Она раньше часто их покупала, этот, видимо, больше понравился…

В первую секунду нестерпимо захотелось свернуть обоим шеи, как каким-нибудь домашним индюшкам. Услышать этот хруст под своими пальцами и увидеть страх, навсегда застывший в глазах.

Руны на коже нагрелись, налились магией, предвещая близость перехода. Все, что сейчас требовалось, – стать монстром и спалить к Подгорному королю весь этот город.

«Я запрещаю тебе обращаться в дракона без моего позволения!» – как наяву услышал он голос Киары, и руны моментально потухли. Он даже обратиться не мог без ее воли!

В голове что-то