Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С этими правильными мыслями я дошла до комнаты и остановилась как вкопанная. На подоконнике напротив моей двери сидел Эльтид! Я почему-то припомнила сцену, которую Ингаретта описывала в своем дневнике. Как этот негодяй сидел на подоконнике ее комнаты, держа в руках горшок с цветком. Сейчас вместо горшка была сумка с учебниками, но сходство всё равно получилось изрядное.
Интересно, что он тут делает? Пришел поговорить? Впрочем, кто сказал, что со мной? Может он ждет здесь кого-то другого. Я собиралась проскочить мимо, даже не замедлив шаг, чтобы не нарваться на очередную грубость, что-то вроде «что стала, крыса, неужели ты вообразила, что я могу ждать тебя?», а еще изо всех сил старалась не смотреть в ту сторону.
– Эй, Аллиона! – раздался тихий окрик.
Я изумленно остановилась, совершенно забыв, что собиралась не обращать на него внимания. Какое там не обращать внимания – я едва челюсть не уронила от удивления. Он что, тоже знает мое имя? Вот же новости…
– Это правда, что ты родственница ректора?
Раньше на этот вопрос я отвечала громким возмущением, но тут ситуация была особенной. Кажется, Эльтид пытался понять, стою ли я того, чтобы он мог снизойти до разговора со мной. И хотя это было ужасно обидно и унизительно, я задвинула эти чувства куда подальше.
– А тебе какое дело? – спросила я не слишком вежливо.
Он смерил меня оценивающим взглядом.
– Значит, правда.
Да уж, если я и хотела пресечь эти сплетни, то теперь, похоже, уже поздно.
– Пригласишь войти? – спросил вдруг Эльтид.
Я заколебалась. Эльтид – последний человек, которого бы я хотела видеть в своей комнате.
– Не будем же мы здесь разговаривать, – небрежно бросил он и я обреченно сделала приглашающий жест.
Эльтид вошел в мою комнату и брезгливо поморщился.
– Да уж, похоже, и правда родственница.
Я бросила на него удивленный взгляд.
– И откуда такой вывод?
– Была бы любовницей, думаю, организовал бы тебе апартаменты пошикарнее, чем вот это.
Так вот, значит, что он думал. В отличие от своей сестрицы, он вполне смог предположить, что меня с магистром Линардом связывают вовсе не родственные связи. Странно, но это предположение почему-то тоже было обидным.
– Так о чем ты хотел поговорить? – я поспешила отвлечь его от созерцания моей комнаты.
– Я слышал, ты ко многим пристаешь с расспросами. К тем, кто близко знал Ингаретту.
– И что? – я скрестила руки на груди, приготовившись защищаться. В конце концов, это не его дело, с кем там я разговариваю.
– Ничего, – ответил вдруг он. – Болтай, если тебе хочется. Мне просто интересно, зачем? Что это даст, если уж все равно темная метка.
Эльтид вдруг тяжело опустился на стул. Без приглашения. В комнате, которая виделась ему убогой и недостойной того, чтобы переступать ее порог. Я только сейчас заметила, как изменилось его лицо: осунулось, обострились скулы, под глазами залегли серые тени. Странно, не похож он на человека, в которого прямо сейчас вливается уйма чужой магии. Наоборот, выглядел он так, будто темную метку поставили на него. А что, если… Я внимательно присмотрелась. Нет, ничего подобного. Если он и был проклят, то это никак не проявилось.
– Я облажался, – вдруг хрипло проговорил он.
Я вздрогнула. Что он хочет этим сказать? Это признание? Он провел ритуал, поставил темную метку, но что-то пошло не так? А ведь такое вполне могло быть. Вряд ли по запретным заклинаниям много информации в открытых источниках. Ему пришлось собирать все по крупицам. Ничего удивительного, что он ошибся. И что же? Может быть, теперь силы уходят и из него тоже, и он вынужден применять проклятие снова и снова?
Я похолодела. А сейчас он пришел ко мне в комнату, чтобы признаться в этом. Зачем, почему? Глупо ведь признаваться. Если только… Если только не я – его следующая жертва!
Я попятилась. Бежать, бежать без оглядки! Именно это сделал бы любой разумный человек. Но я остановилась возле двери.
– Так значит это ты? – дрожащим голосом проговорила я.
– Что я? – Эльтид словно вынырнул из каких-то своих мыслей и теперь уставился на меня непонимающим взглядом.
Так, стоп! Надо успокоиться. Я выдохнула и спросила, стараясь унять ужас, который все еще сжимал меня изнутри:
– В чем именно ты облажался?
– Да с этим чертовым жеребцом, – с досадой выпалил он. – Я так хотел победить. Это ради нее, чтобы она объявила мое имя. Чтобы в конце концов поняла, оценила.
Так вот он о чем. О том, что произошло на смертельных гонках. Тоже, прямо скажем, омерзительный поступок. Однако совсем не то, что убить несколько человек.
– Вряд ли хоть кто-то смог бы такое оценить, – уже смелее предположила я.
– Спасибо, что сказала, – огрызнулся Эльтид. – Сам бы не догадался. Я надеялся, что вымолю у нее прощение, что смогу его заслужить. Измениться. Да я на все, что угодно, был готов. А теперь такой возможности нет. Это уже навсегда, понимаешь?
Он обессиленно откинулся на спинку стула, и я снова обратила внимание на серые тени под глазами и его совсем не цветущий вид. Словно пару месяцев назад, когда я только появилась в этой школе, меня задирал совсем другой человек, не этот.
– Ну… Вообще-то нет…
Наверное, мне не следовало это говорить, но он выглядел убитым горем. Да, он негодяй и безусловно, самый ненавистный мне человек во всей Школе чернокнижников. А тут полно негодяев, темные маги редко бывают лапочками. И все-таки сейчас он внушал мне острую жалость. Похоже, Ингаретта и правда была ему очень, очень дорога.
– Проклятье может снять тот, кто его наложил. И если мы узнаем и как-то попробуем его убедить…
Эльтид вскочил со стула. Перемена была просто молниеносной. Еще секунду назад передо мной сидел убитый горем человек, а сейчас – совсем другой, сосредоточенный, напряженный, как острый клинок, готовый сорваться с места и поразить цель.
– Ты это серьезно? Ее можно спасти?
– Шансов мало, но если мы найдем того…
– То что вы сделаете? – насмешливо спросил он. – Пожурите его? Погрозите пальчиком?
Он попал в точку. На протяжении всех наших поисков я то и дело возвращалась к этому вопросу. И всякий раз тут же отмахивалась от него: сначала преступника надо поймать.
