Внезапно в запястье вцепились липкие от кетчупа пальцы.

– Эй, Виски, принеси-ка нам ещё пивка.

– Сейчас будет, – привычно отозвалась я и спохватилась: – То есть нет, не будет, у меня сегодня выходной.

Ответом был недоумённый взгляд, говоривший: «А зачем ты тогда здесь?» Я уже и сама этого не понимала. Повернулась кругом и ощутила неловкость от того, что пришла сюда отдохнуть, а не обслужить их. Казалось, каждый, с кем встречались глаза, задавался тем же вопросом.

К любителям пива уже подскочила Марика, на ходу открывая новую страницу блокнота.

– Что вам принести? – дежурно улыбнулась она и добавила для меня углом рта: – Сваливай-ка лучше, Виски. Улаф сегодня весь день бесится из-за подготовки к завтрашней ярмарке, а ты раздражающий фактор.

Пожалуй, здравая мысль. Я вытерла запястье салфеткой и принялась пробираться обратно, но не сделала и десятка шагов, как впечаталась в обтянутый полосатой рубашкой живот. Пузо отпружинило, и колебания недовольства передались пышным усам.

– Я неясно выразился, когда велел держаться подальше от паба до конца недели? – прогремел босс, переходя к концу фразы на крещендо, и, как всегда в таких случаях, вокруг примолкли, поэтому рык казался особенно раскатистым. – Напрашиваешься на новое взыскание, Финвар-р-р-а? – Глаза сузились. – Или вообще на уволь…

– Эта девушка со мной.

Мы с господином Улафом синхронно вытаращились на Касинеля. Он же только что стоял у входа, в толпе новых приятелей! Потом до меня дошёл и смысл фразы. Шеф тоже растерялся, даже усы поникли и теперь отливали бордовым.

– Я не знал, господин инспектор… – забормотал он, как-то нелепо жестикулируя. – Это ж Виски, вот и подумал…

Касинель прохладно кивнул – я и не подозревала, что он умеет так высокомерно припечатывать, – предложил мне руку и повёл к свободному столику в центре, который словно только нас и ждал.

Воздух неожиданно загустел, тяжёлые ботинки гулко впечатывались в пол, пока мы шли к месту под перекрёстным огнём взглядов и шепотков, а в ушах в такт шагам стучало:

ЭТА-ДЕ-ВУ-ШКА-СО-МНОЙ. ЭТА-ДЕ-ВУ-ШКА-СО-МНОЙ.

Оказывается, приятно быть чьей-то девушкой. Нет, не чьей-то… а вполне определённого человека. Пусть и всего на один вечер. И даже если господин Улаф меня теперь уволит, изумление на его лице того стоило!

Не без труда удержав порыв протереть стол и пополнить солонку с перечницей, я села и выдохнула. Голова слегка кружилась, но настроение улучшилось, как по волшебству. Я улыбнулась Касинелю и открыла меню. Он последовал примеру.

– Ты ж его наизусть знаешь.

Я посмотрела поверх книжечки на ухмыляющуюся Марику.

– Но не с позиции посетителя! Хочу насладиться сполна. – Я откинулась на спинку, вытянула ноги и представила, что впервые вижу эти названия. Придирчиво похмурилась, как делают дотошные клиенты, и ткнула в кроваво-красный напиток. – Скажите, а что входит в коктейль «Ураган»?

Марика закатила глаза, но принялась перечислять, подыгрывая. Я захлопнула меню и протянула ей.

– Отлично, мне подходит.

– Сожалею, – фальшиво вздохнула она и оскалилась ещё шире, – но в составе есть ром. Вам ведь ещё не исполнилось восемнадцать, не так ли?

– Тогда господину инспектору «Ураган», а мне молочно-шоколадный коктейль.

– Ещё что-нибудь? – повернулась она к Охотнику.

Тут к нам на стол приземлились четыре кружки пива по полпинты[8], синхронно качнув шапочками пены.

– Это инспектору, – пояснила Элена, напарница Марики на сегодня, и, обернувшись, ткнула в доброжелателей. – От них!

Конский хвост ударил её по плечу, и стразы на резинке вспыхнули сиреневыми капельками, оттеняя гладкие платиновые волосы.

– Этого мне хватит, – заметил Касинель, опуская меню.

Когда официантки удалились, он с любопытством огляделся. Я невольно сделала то же самое, внезапно осознав, сколь многое упускаешь, когда смотришь исключительно в рабочий блокнот и рот, откуда поступает заказ. Мне теперь не составляет труда узнать любого жителя Мистиктауна по губам: определяясь с заказом, одни их поджимают, другие пощипывают ими соломинку, третьи складывают трубочкой, невольно выдавая настроение и даже характер.

Но беглый взгляд на губы моего спутника принёс разочарование – он их не покусывал, не кривил и даже не шевелил ими, читая спецпредложение по бранчу на пластиковой подставке, – а ещё смущение, потому что шпионаж не остался незамеченным. Я поспешно отвернулась и принялась изучать предпраздничный декор: к потолку подвесили косички лука, интерьер оживили венками из ягод и колосьев, каждый стол украсили миниатюрной вазой с букетиком, а со стеклянной витрины во всю стену скалился ворон из огоньков. Музыкальный автомат в глубине зала переливался неяркими лампочками, наигрывая приятный медляк.

– С моих времён мало что изменилось, – заметил Охотник, вертя головой.

– Правда? – заинтересовалась я. – А как оно у вас было?

– В трактиры тоже ходили, чтобы есть, встречаться с друзьями, петь песни, танцевать на празднествах. – Он обвёл рукой оживлённо гудящий зал. Возле музыкального автомата ритмично двигали бёдрами подростки, потягивая газировку и что-то друг другу показывая на экранах мобильных. – Только у нас было меньше…

Тут к нам подплыла Элена, и Касинель убрал руки со стола, освобождая место для коктейлей – молочный подали в стаканчике на вынос. Игриво мне подмигнув, официантка воткнула в «Ураган» две кручёные соломинки и упорхнула.

– Меньше чего?

Он небрежно тронул пальцем трубочки:

– Лишнего вроде этого.

– Скучаешь по своему времени? По дому?

– Я не помню свой дом и даже не знаю, был ли он у меня…

– Конечно, был! – Я подвинула к себе «Ураган», оставив Касинелю молочный коктейль, и провела пальцем по шершавой кромке бокала, которую смочили лимонным соком и опустили в соль, создав эффект «снежной корочки». – Ты наверняка один из местных жителей, раз так тесно связан с Варлогом и всей этой историей.

Мои губы были на полпути к соломинке, когда напиток неожиданно переместился на другую половину стола, а передо мной оказался молочный коктейль.

– Эй, это моё! – возмущённо выпрямилась я.

– Кому там ещё не исполнилось восемнадцать? – снисходительно хмыкнул Касинель и, минуя пластиковые приспособления, отхлебнул от края сразу половину «Урагана».

– Нет! Его так не…

Всё равно уже поздно. Я откинулась на стуле и сложила руки на груди, приготовившись к зрелищу. В лице Охотника мелькнула тень беспокойства.

– В чём дело? Почему ты так… – Не договорив, он схватился за горло. Зрачки расширились, полыхнув алыми перцами, румянец затопил шею и лицо до самого лба. Даже волосы, казалось, вспотели. Зашарив выпученными глазами по столу, Касинель схватил вазу, выкинул цветы и осушил её одним глотком. Потом сбегал к соседнему столу и выпил и ту тоже. Только после этого краснота начала понемногу отступать. Возвращаясь на место, он с неудовольствием покосился на мою ухмылку и вытер рот.