И то, получил я все это вроде бы своим трудом, но на самом деле только благодаря вам. Так значит без вас я никчемный? Значит, грош мне цена в базарный день?

А остальные? Такие же, как я, но у кого нет доброго Юрия Тимофеевича? Они что, вот так все вообще поголовно никчемные? Надоело это всем нам, Юрий Тимофеевич. Надоело.

– Но будет же еще хуже! Неужели вы, дураки, этого не понимаете?!!

– Лучше тридцать лет питаться живой кровью, чем триста лет падалью. Не я сказал. Классик. А потом, чего вы мне-то это говорите? Я не при чем. Сижу себе. В бизнес не лезу. В политику тоже. Вот хотел в академики пролезть. Не вышло. Ну, да черт с ним. Нам с Ольгой хватает и того, что есть. А пупок драть за большее как-то не хочется.

Да, надо бы нам какую-нибудь недвижимость за городом приобрести. Что там слышно, когда нормальным людям разрешат нормально покупать дома в деревне?

– Вам нашей дачи мало?

– Так Юрий Тимофеевич, она же казенная. Сегодня есть. Завтра нет. А хочется своего, кровного.

– Эх, Петр, учился бы у своего свояка Влада. Он вот гораздо старше тебя, а куража не растерял. В Америку намыливается.

– Да ну? И в каком качестве?

– Будет там профессором в университете каком-то.

– Е…ть мой лысый череп, – Буробин теперь совершенно не стеснялся при тесте, – ну, чему научит там американов никчемный Влад. Он же ничего не умеет, кроме как интриговать.

– Умеет, не умеет. А вот устраивается.

– Вот, видите, кстати, и вы уже к таким перспективам относитесь без истерик. Могли бы себе представить, что семья вашей старшей дочери переедет на постоянное жительство к потенциальному противнику?

– Да они только на год.

– Бросьте, Юрий Тимофеевич. Сами знаете, что не на год. Они уже в России больше десяти лет не появляются. Отвыкли от мелочей нашего неустроенного быта.

«Будет же еще хуже! Неужели вы, дураки, этого не понимаете?!!». Эти слова тестя Буробин тогда попросту пропустил мимо ушей. Однако вспомнил их, когда грянул Чернобыль.

Тогда многие чины Академии наук то ли в порыве патриотизма, то ли желая искупить часть своей косвенной вины за случившееся, потянулись участвовать в ликвидации аварии.

Буробин откровенно игнорировал намеки начальства, что неплохо бы и ему съездить туда.

– Что мне там делать? Это не по моей части, – отвечал он на такие намеки.

Однако, потом намеки стали более настоятельными. И он понял, что может попасть под кампанию. Благо по всей стране шла кадровая чистка. И он, скрепя сердце, поехал.

Суть его задания состояла в том, что было необходимо выяснить, имели ли место некие спровоцированные микроземлетрясения, внесшие свою лепту в то уникальное сочетание неблагоприятных условий, которые и привели к аварии.

А он как никак был ведущим специалистом страны в вопросах подобного рода.

– Ну, как, что удалось выяснить? – спросил его Коваленко после приезда.

Валера опять появился в его жизни как чертик из табакерки, и попросил о встрече. И предложил в качестве места рандеву спецобъект «Лысая гора».

Но на этот раз Петр отказался от услуг милых ведьм. Ему вполне хватало его сладкой женушки.

Поэтому встретились в одном из только что появившихся кооперативных ресторанов.

– Знаешь, Валера, выяснил я не так много. Признаюсь откровенно, истина была мне по барабану. Главной задачей для меня там было держаться как можно дальше от объекта. Да, собственно, объект мне был и не нужен. Ибо если там была некая геологическая структура, в которой можно было вызвать микроземлетрясение, то она отнюдь не ограничивалась станцией.

– Ну, и что. Была структура?

– Знаешь, была. И есть. Геология-то не меняется так быстро. И эта структура такова, что микроземлетрясение вполне могло в ней быть спровоцировано.

– Ты это написал в своем отчете?

– Написал. Но, если мы будем исходить из гипотезы, что там было некое напряжение, то этим микроземлетрясением оно снято. И определить сейчас было ли оно, практически невозможно.

– А теоретически?

– Теоретически можно. Но в отчете я этого не писал. Ибо тогда пришлось бы начинать там большие детальные исследования. Расследовать причины таких событий гораздо сложнее, чем их вызвать.

Так вот, я не желаю такие исследование инициировать и торчать в зоне заражения. Поэтому написал, что микроземлетрясение вполне было бы возможно вызвать, но так ли это было на самом деле сейчас определить нельзя в принципе.

– Хорошо, не для отчета. Твои чисто личные впечатления.

– По-моему что-то было. Но не уверен. С другой стороны, если что-то и было, то оно наверняка было спровоцировано искусственно. Это уже полная уверенность.

Однако в этой связи хочу заметить тебе, что спецы говорят о целом букете неблагоприятных маловероятных событий. Тогда это микроземлетрясение лишь один, извини, цветок, в этом букете.

Понимаешь?

– Как не понять. Хороша ложка к обеду. И тот, или те, кто эту ложку подносил, знали, когда будет обед. Те, кто тряс землю, знали, когда будет проводится этот рискованный эксперимент по опробыванию новых режимов работы станции. Да-а-а…

– И я про то же. Впрочем, это уже не моя тема. Однако, просто интересно, это внешние, или свои? И кто-то из «своих» просто хотел подставить нового генсека, затеявшего широкие реформы?

– Не знаю, не знаю. Искренне тебе говорю. Но, похоже, что наши методы осваиваются достаточно широким кругом лиц.

– В этой связи хочется сделать одну реплику. Не возражаешь?

– С чего бы мне возражать?

– Да так. В былые времена ты стремился удерживать меня от таких реплик.

– Так времена изменились. Да и мы тоже.

– Тогда, дружище, скажу тебе, что в чем-то мы с тобой одинаковы. Мы интеллектуалы, обслуживающие силовиков. Но нами пользуются как проститутками. А мы желаем лишь одного, чтобы нам за наши услуги нормально платили.

– С чего ты вдруг об этом задумался? Или почувствовал некую вину?

– Нет. Да и перед кем чувствовать вину? Перед быдлом сановным, или быдлом простонародным? Так я перед ними ни в чем не виноват. Просто потому, что перед быдлом нет вины в принципе. Вина может быть перед людьми достойными. Или… – он вдруг замолчал.

– Или? – переспросил Коваленко.

– Или перед Богами.

– Надо как-то утихомирить этих армян. Совершенно не кстати влезли они со своим Карбахом. У нас и так сложностей полно. Какие будут идеи?

Генеральный секретарь, инициатор перестройки обвел соратников внимательным взглядом.

– Есть одна идея, чем их занять, – подал голос председатель КГБ.