Таким образом, сейчас в нашем распоряжении остается единственный источник получения интересующих нас сведений – задержанная ранее женщина, напарница разыскиваемого нарушителя. Для ускорения процесса получения информации прошу разрешения использовать методику форсированного допроса.

В ожидании Вашего ответа – минимат первого градуса Идо Си».

«Минимату первого градуса Идо Си.

Лично, немедленно!

Разрешаю применить к задержанной те методики допроса, какие сочтете уместными и продуктивными. Желательно, однако, избежать необратимых последствий, поскольку эту фигуру возможно будет разыграть в дальнейшем.

Ваши успехи в получении интересующих нас данных будут способствовать успешному прохождению вами дальнейшей службы, в то время как неудачи произведут обратное действие.

С пожеланием успехов – Генерал-максимат Системы «Сотворение» Изод».

Нет, это был не Ра. С каждым шагом Лючана убеждалась в этом все больше. Не та фигура: этот человек – крупнее, шире в плечах, длиннорукий, длинноволосый. Другая походка – более упругая, стремительная, можно даже сказать – он движется агрессивно, в любой миг готов напасть. Чужой. Но… не совсем. О нем нельзя сказать «впервые вижу». Где-то, совсем недавно…

Ах, вот кто это: тот, кто был в лесу, а потом и в капсуле. Да, он.

Лючана испытала мгновенный, подсознательный страх. И он заставил ее крикнуть, даже не просто крикнуть, а воззвать о помощи:

– Ра! Ра-а!

И еще, и еще раз.

Ей почудилось даже, что какое-то подобие ответа пришло. Шевельнулось в сознании, но так и не оформилось в слова. Значит, Ра сейчас далеко. Очень далеко.

А этот человек уже совсем рядом. Он улыбался. Но его улыбка не радовала. Скорее то был оскал. Оскал хищника, уже загнавшего добычу и готового к последнему, победному прыжку.

Лючана остановилась. Оглянулась. Повернуться и бежать, что есть сил мчаться куда глаза глядят, только подальше от него.

И, наверное, в следующий миг бросилась бы наутек. И напрасно, потому что он догнал бы ее в два счета: молодой, длинноногий, без малейшего признака усталости. Он оказался рядом и схватил ее за руку. Грубо схватил и сильно стиснул.

– Ну вот мы и встретились, красотка, – сказал он, голос чуточку дрожал, явно от возбуждения. – Я ведь предупреждал: от меня не уйдешь. Придется тебе с этим смириться. Только не надо бояться: ничего плохого я тебе не сделаю. Если, конечно, поведешь себя разумно… – Он говорил быстро, а его ладони уже вовсю шарили по ее телу и тоже говорили на своем языке, хорошо понятном ей. – Сейчас мы немножко поиграем в веселую игру, тебе будет приятно, а потом ты ответишь на все вопросы, какие я задам, и сохранишь здоровье, а может быть, и не только его…

Плотно притиснутая к нему, она своим телом чувствовала его плоть – если только это действительно было плотью, но сейчас не время было рассуждать на отвлеченные темы. Сильные удары его сердца передавались ей. И почему-то именно это вдруг помогло Лючане прийти в себя. Хотя, может быть, главным оказался все-таки стыд.

Стыдно стало оттого, что она растерялась в такой обстановке, в какой теряться никак не следовало – с ее опытом и умениями. Наверное, ее ослабила уверенность – или надежда – непременно встретить тут Ра и получить от него нужную помощь. И то, что вместо него оказался другой, невольно выбило Лючану из колеи. Но сейчас она поняла главное: то, что здесь очутился этот мужик, могло означать, что Ра сам попал в сложное положение и не только не может прийти ей на помощь, но, наоборот, сам нуждается в ее содействии. Она вновь ощутила себя самостоятельной единицей, независимым агентом, с которым даже очень сильному противнику справиться будет не так-то просто, если вообще возможно.

А прижимавший ее к себе мужчина был, наверное, в эти мгновения слишком занят собственными переживаниями, предвкушением того, что должно было произойти в следующие секунды. Его руки уже насытились знакомством с ее спиной, ягодицами, бедрами и жаждали дальнейшей работы. Для того чтобы она стала возможной, надо было немного отстранить женщину от себя, создать пространство, в которое могли бы войти ладони. Не откладывая. Потому что он уже совершенно созрел для…

Он так и сделал. Создал пространство, достаточное для мгновенного удара, нанесенного ее коленом по ахиллесовой пяте любого мужчины, которая находится не в задней части стопы, как считали древние, но значительно выше.

Удар получился славным. Как на тренировке в зале. И был нанесен от души. Так что колено даже немного заболело. Но это ее не смутило.

– Сопляк, – сказала Лючана презрительно, глядя сверху вниз на невольно скорчившегося, упавшего на колени и прикрывающего ладонями больное, очень больное место. – Потренируйся на манекенах, ничтожество. А сейчас отдыхай, мне некогда тут проводить с тобой время.

Из всего связанного с умением медитировать она особенно запомнила одно: выход. Так что покинуть это пространство, оставив там незадачливого кавалера, не потребовало большого труда.

Ей не подумалось в тот миг, что выйти из медитации можно только туда, откуда ты в нее вошел. То есть – в запертую камеру. В первые мгновения, очутившись там, она испытала огорчение. Но одновременно ощутила, что чувствует себя намного лучше, чем перед путешествием в воображаемое пространство. Энергия словно прилила к ее телу. Помог ли ей каким-то способом Ра, или она сама ухитрилась воспринять энергию в процессе медитации, а может быть, отобрала у того кобеля – так или иначе, Лючана снова почувствовала себя в рабочей форме.

Похоже было, что эта форма понадобится ей в самом недалеком будущем.

Ограбил я ее, беднягу, дочиста, обобрал и бросил там, словно разбойник с большой дороги, – вот какой была первая мысль, возникшая у меня, как только я пришел в себя в каюте корабля. Это меня несколько удивило: не в моих правилах жалеть побежденных противников; но тут же я успокоил себя, решив, что все в совершенном порядке, просто на сей раз противник оказался женщиной, а женщин мне всегда становится жаль, когда им не удается достичь своей цели, женщинам я изначально сочувствую. Хотя это, быть может, лишь одно из проявлений мужского высокомерия, которое, кстати, не позволяет мне ставить победу над представительницей нежного пола себе в заслугу. «Нежного» – это подумалось не без ухмылки. Окажись тогда у хрупкого создания пистолет в руках – уж она проявила бы всю свою нежность, всю обойму в упор и наверняка – в живот: на самом деле они бывают очень жестокими.

Но вскоре мысли встали на правильный курс, пройдя по нормальной ассоциативной цепочке: пистолет – оружие – операция – поиски и освобождение Лючаны. Стоп. Подробности, как говорится, письмом.

Начнем с оружия. Его у меня просто нет. Единственное, чем мы располагали – охотничьи иглометы с оптикой, – упокоилось сейчас где-то на дне морском, на очень приличной глубине. Так что оружием можно было бы разжиться разве что в бою. А ввязываться в какой угодно бой с голыми руками мне не очень-то хотелось. Потому что если местные обитатели ухитрились перехватить меня даже в медитационном пространстве, моем собственном, куда без моего приглашения вроде бы никто не мог проникнуть, если это оказалось им по силам, то, надо полагать, в любом оружии они недостатка не испытывали. Впрочем, все это пока на уровне предположений. Факт существует лишь один, зато неоспоримый: я безоружен.