«Ты можешь говорить? Мы с папой хотим узнать побольше о финансовых делах магазина», – пишет мама.

Они знают, что положение у нас опасное. Они бы нам помогли, если бы могли, – но сейчас такой возможности нет.

«Позвоню завтра», – пишу я в ответ.

Мишель привлекает мое внимание, постукивая наманикюренным пальцем по фотографии малыша Блейка в бугристом костюме тыквы, включая оранжевую войлочную шапку, с которой свисают зеленые стебли.

– Хэллоуин. Разве он не прелесть? Посмотрите на эти пухлые щечки.

Суббота с Блейком проходит приятно негромко. В окно его детской спальни льется солнечный свет, от которого мы просыпаемся. Он выглядит слишком взрослым на фоне голубых стен и рядов книг о Гарри Поттере на полках. Он везет меня в центр города, поесть бейглов в кафе Fresh, любимом своем месте с самого детства. («Нью-йоркские бейглы рядом не стояли, честное слово», – говорит он, вонзая зубы в мягкое тесто.) Он показывает мне родной город: школу, где учился; парковку, куда все ездили, чтобы обниматься в машинах; замшелые, заброшенные железнодорожные пути, тянущиеся через реку, где когда-то курил траву, возвращаясь на лето домой из колледжа.

Теперь тут устроились мы, лежим на скрипучих деревянных планках. Моя голова у него на коленях, он рассеянно перебирает мои волосы. Здесь так мирно и спокойно, в городе такого не найдешь. Кроме нас никого, вокруг сосны до небес и ленивая река внизу. Я не всегда знаю, что говорить, чтобы заполнить паузу, но Блейк знает. Он рассказывает мне, как рос здесь, спрашивает, скоро ли мы сможем поехать в Портленд, чтобы он увидел мой родной город моими глазами. Размышляет о том, как ему повезло, что мы встретились, и как редко можно найти кого-то, с кем ему так уютно и спокойно.

Наступает время возвращаться домой. Мишель попросила нас вернуться и переодеться в красивое перед обедом в одном из ее любимых ресторанов в соседнем городке. Блейк потягивается с обаятельной улыбкой.

– Ты сегодня такая красивая, – говорит он.

Потом встает на одно колено, и у меня останавливается сердце. Он опускает голову, я больше не вижу его лица. Он что, планировал сделать предложение и отметить с семьей в ресторане? Он возится с чем-то возле ноги – стоп. Он завязывает шнурок. Нет, он не делает мне предложение; он хочет удостовериться, что не наступит себе на шнурки.

Я глубоко и прерывисто втягиваю воздух. Он режет легкие. Блейк поднимается.

– Готова обедать? – спрашивает он.

Теперь я расписываю свадебный план, так же, как планирую совещания, как отмечала в календаре время, когда надо было идти на занятия у балетного станка, когда меня заботило, достаточно ли накачанная у меня попа. Сейчас половина первого, так что пора на полчаса заняться работой в то время, когда я обычно устраиваю себе перерыв на обед. Я иду в заднюю комнату, сажусь в старое кресло Хелен и заканчиваю рассматривать предложение от турфирмы, которая предлагает мне роскошный медовый месяц бесплатно – если, конечно, я из штанов выпрыгну, пиаря их в Инстаграме. Я выбрала средиземноморский пакет. Мне нравится мысль послоняться по греческим островам, по пляжам Хорватии, по итальянскому побережью, а может, и Марокко. Закончив письмо, я переключаюсь на флористов, которые делают свадебные букеты. Бюджет на цветы у меня выделен небольшой. Мне не нужны композиции на каждом столе, поскольку я не знаю, сколько у меня будет столов. Мне просто нужен букет, чтобы держать в руках, пока буду идти по проходу, и бутоньерка для жениха. Думаю, цветы должны быть разных оттенков красного – они лучше всего будут выделяться на фотографиях.

Мне трудно понять, что я чувствую к Блейку. Чем больше времени мы проводим вместе, тем легче мне представить, что я в него по-настоящему влюблюсь. Я не сомневаюсь, чувства к нему у меня есть, просто сомневаюсь, что они так же сильны, как его чувства ко мне. И мне трудно переварить бесспорную правду: будь обстоятельства другими, я бы не хотела такого быстрого обручения. Но из-за наших затруднений мне отчаянно нужно, чтобы он поскорее сделал предложение.

Я знаю, Софи дала ему кольцо в подарок от фирмы (потому что, если он заплатит за него 45 тысяч, а помолвка не склеится, законы штата Нью-Йорк гласят, что меня можно обязать вернуть ему деньги – а на этот риск я идти не хочу). Временами я ловлю себя на дикой панике из-за того, что на пальце нет кольца. Потом я, конечно, вспоминаю, что не теряла его, скорее, сняла нарочно. Я правда думала, что он поднимет вопрос в Массачусетсе, но длинные выходные уже в прошлом.

Я жду всего шесть дней, но время начинает меня подтачивать. Из-за всего этого появилось время поразмыслить, хочу ли я всего этого – помолвку, свадьбу, Блейка – на самом деле. Если я все это проверну, я сделаю выбор необратимо переплести свою личную жизнь с бизнесом и средствами к существованию. Я не смогу отыграть назад. Мы с Блейком будем соединены романтически, финансово, социально, и все это означает, что наши отношения начнут пристально изучать. Мой хитрый план может обнаружиться. Но я так легко могу вообразить себе ролик с яркими моментами нашей жизни: сперва роскошная свадьба, потом мощный всплеск продаж у «Украшений Бруклина», ведущий к здоровой стабильности на банковском счете, и, наконец, укрепляющая душу любовь, которая может выдержать совместную жизнь в браке. Если всерьез дать волю воображению, я вижу, как мы проводим утро выходного дня в постели с лэптопами, каждый счастливо занят своим делом; вижу, как мы загораем на его крыше летними днями; вижу, как едим стирфрай с Софи и Лив, и, может быть, когда-нибудь с их ребенком. Но если я дам увидеть все это другим людям, обратного пути не будет. Я не могу обещать счастливого финала. Если мы выйдем на люди, а потом все кончится пшиком, это все погубит. Это будет невыносимо для меня лично. Но это может быть губительно и в профессиональном смысле. Все мои новые клиенты и подписчики, ахающие над нашими отношениями, могут меня покинуть.

Я не обязана идти до конца. Я могу ответить на предложение Блейка отказом. Я могу отложить свадебные планы, отменить пышную вечеринку в отеле «Уит», вернуть блестящее платье. Может быть, это было бы логичным решением. Безопасным решением. Но при мысли о том, что все придется завершить, я чувствую растерянность и одиночество. После того как я всю весну и лето выстраивала в голове эту идею, я не знаю, как от нее отказаться. Мне было бы так грустно потерять Блейка. А теперь, когда я поставила на подъем в бизнесе, чтобы удержать на плаву магазин, я зашла слишком далеко. Надо довести задуманное до конца – или…

Поэтому в час дня я закрываю лэптоп и иду в ресторан при отеле Reynard пробовать торт. Там меня будет ждать Радж. Он написал на выходных, предложил снова потусить, и я предложила присоединиться сегодня ко мне. Я не планирую непременно выдавать его за жениха, но могу сказать, что жених не смог приехать, так что мне нужно было посоветоваться с кем-то, и я пришла с другом. Это не будет вопиющей ложью. Я врала куда хуже.

Обеденный зал Reynard оформлен с тем промышленным шиком, на фоне которого все выглядит на десять процентов круче. Стены из розоватого кирпича, банкетки роскошной шоколадной кожи, пол из грубого дерева, а освещают зал мягко сияющие голые лампочки. Радж ждет меня возле стойки метрдотеля, нас сажают за круглый стол в глубине. С нами подходит поздороваться официант с волосами, забранными в хвост.