Звонок застал ее на пути из парикмахерской, которую Вера облюбовала в основном из-за приятнейшего местоположения: дорога в обитель красоты шла от Вериного дома через светлый тихий сквер, мимо кондитерской с самыми вкусными эклерами в городе, киоска прессы и большого книжного магазина, в котором всегда вовремя появлялись книжные новинки.

Когда Анне стало лучше, Вера Николаевна потихоньку начала возвращать себе свою жизнь, в том числе и еженедельные походы по субботам в уютную парикмахерскую с такими же уютными, незамысловатыми разговорами, с покупкой свежих журналов, книг и пирожных. Иногда в выходные заезжала Аня, и они с радостью предавались своему любимому ритуалу – чай, разговор и эклеры – самые вкусные в городе!

Теперь у Ани была любовь, и приезжала внучка в гости редко, да и дома бывала совсем мало времени; а находиться у Ольховских «просто так» Вере не хотелось. Особенно после недавнего разговора, когда они с зятем серьезно поспорили – и этот спор был на грани скандала.

Ольховский собрал всю семью – за исключением дочери, для серьезного разговора. «Всю семью» – громко сказано; их было всего трое – сам хозяин дома, Анжелика и Вера Николаевна, но никого ближе друг друга у них не было. Несмотря на большую «внешнюю» активность, сами они вели довольно замкнутую жизнь, близких родственников после смерти родителей Ольховского у них не осталось, а создавать искусственное «большое счастливое семейство» не было желания.

Они собрались, как обычно, в столовой за ужином. Не было нужды придумывать благовидный предлог и прятаться от предмета их беспокойства – Ани, потому что она и так вечера, и все чаще – ночи проводила не дома; с родными почти не разговаривала за отсутствием времени, на вопросы отвечала односложно. И светлела лицом, и словно превращалась в какую-то неземную диву, озаряющуюся изнутри неведомым светом, – когда звонил Сергей. Тогда она быстро собиралась и уезжала из дома, едва успев бросить домашним: «Пока, я умчалась, когда вернусь – не знаю, на связи!» Но связь часто прерывалась, трубку она снимала далеко не всегда, говорила прерывисто и односложно, лишь бы поскорее отделаться от назойливых звонков…

Словом, налицо были все признаки того, что Аня «пропала», влюбившись окончательно и бесповоротно. При подобном раскладе обычно отношения заканчиваются скоропалительным браком, и Ольховский собирался такому финалу всеми силами помешать.

– Итак, – начал он, изо всех сил стараясь быть деликатным, – мы все видим, что происходит с нашей девочкой…

– Да, происходит то, о чем она мечтала: любовь происходит! – немного резко отреагировала Вера. Она прекрасно понимала, к чему клонит зять; несмотря на внешнюю демократичность, он совершенно не жаждал обзавестись новым родственником из касты водителей.

Ольховский недовольно покосился в сторону тещи, но промолчал. Зато решила выступить с репликой Анжелика:

– А что такого? В этом Сергее есть своя… прелесть. За его грубой силой наверняка таится большая нежность, – внезапно выдала она.

– Ты это недавно вычитала в женском романе? – иронично оборвал муж поток поэтических сравнений, чем изрядно Лику огорчил. А ведь она готовилась! Думала, как защитить дочь, как помочь ей избежать решения отца – решения, которое разрушит жизнь ее девочки.

Анжелика выпрямила и без того идеально ровную спину, замерев на стуле в истинно королевской позе, и произнесла высоким звенящим голосом:

– Алекс. Ты должен знать, что я на ее стороне. На их стороне. Считаю, что ничего не нужно предпринимать, и пусть все идет своим чередом.

Александр Петрович удивился: жена редко выражала свое несогласие с его решениями. Оказывается, сегодня – тот самый день! Он ухмыльнулся:

– Ну что ж, значит, вы понимаете, что эту «любовь из пробирки» пора прекратить. Мы ее сами создали, и если бы не наше активное участие, то эти молодые люди никогда бы не встретились, потому что их встреча и их отношения – нонсенс!

– Как бы там ни было, они полюбили друг друга, и теперь счастливы, – спокойно заметила Вера.

– Да-да, и главное, мы ведь забываем главное – Аня выздоровела! Это разве не чудо??? Да так только в кино бывает, а у нас в жизни получилось! – Анжелика разгорячилась, щеки раскраснелись, а в глазах стояли слезы восторга. Ольховский ею даже залюбовался, внезапно встал из-за стола, подошел и погладил жену по щеке. Ну до чего же она у него «прелесть какая дурочка»!

– Вы обе правы, конечно… – он обошел обеденный стол, плеснул себе виски из стоящей на каминной полке бутылки, и опустился в кресло возле камина. Женщинам его было плохо слышно из дальнего угла комнаты, им пришлось подойти ближе и разместиться рядом. Виски тоже пришлось как нельзя более кстати: то, что они услышали дальше, обоим совершенно не понравилось.

– А вы уверены, что эта любовь бескорыстна? – спросил Ольховский. – Может, спросите у Сергея, откажется ли он теперь от денег, положенных ему по нашему контракту? Вы ведь помните, что мы его «высокие чувства» просто купили?

Вера с дочерью переглянулись – и поняли, что Ольховский прав.

– Любовь-морковь… Любить легко, когда у тебя полные карманы, – принялся рассуждать хозяин дома. – Я знаю, что наша дочь любит этого молодого человека крепко и искренне. Но я не могу заглянуть в его душу! – почти закричал Ольховский, резко поднялся из кресла и зашагал взад-вперед. – Вы что, думаете, я хочу испортить ей жизнь?! Да пусть хоть с дворником живет, лишь бы он любил ее! Он – ее!!! Понимаете вы меня или нет? А тут я не уверен, что это все – не ради денег…

Он остановился, опустил руки – словно из него мигом ушли все силы, и из цветущего подтянутого успешного мужчины превратился в стареющего несчастного человека, похожего на знак вопроса.

– Может, вам стоит встретиться с Сергеем? И обо всем спросить напрямую? – предложила Вера Николаевна.

– Я думал об этом. Конечно, мы встретимся с ним. Пора.

Ситуация начала развиваться быстрее, чем предполагал Ольховский. Следующим утром Аня вдруг сообщила:

– Родители, я хочу вас познакомить со своим парнем, – просто сказала она за завтраком, нарочито будничным тоном, между делом – словно речь шла о том, что она купила новый зажим для волос.

– Ну что ж…, – стараясь говорить спокойно, согласился отец. – Давайте встретимся.

– Где? – деловито спросила дочь, щедро намазывая масло на тост – ее отличный аппетит уже начал волновать Лику: та боялась, как бы дочь не начала набирать лишний вес.

– Алекс, может, в ресторане? – попыталась отвлечься от Аниного трехсоткилокаллориевого бутерброда Лика.

– Нет, отчего же, – рассудительно проговорил Ольховский. – Пусть приедет к нам, осмотрится. Может, для него и не станет визит в наш дом чем-то… внезапным, – загадочно закончил.

– Что ты имеешь в виду, папа? – насторожилась Аня.

– Да ничего, просто так… А чем, кстати, твой возлюбленный занимается? Чем он на жизнь зарабатывает? – Со скучающим видом, чуть ли не позевывая, спросил Александр Петрович.