– Ладно, я вам сейчас переведу, – сжалился Кладовой и снова уставился на экран мобильника: «А вот вирный устав: вирнику взять на неделю семь ведер солоду, также баpaна или полтуши мяса, или две ногаты, а в среду резану за три сыра, в пятницу также; а хлеба и пшена, сколько смогут съесть, а кур по две на день. А четыре коня поставить и давать им корма сколько смогут съесть. А вирнику взять шестьдесят гривен и десять резан и двенадцать вевериц, а сперва гривну. А если случится пост – давать вирнику рыбу, и взять ему за рыбу семь резан. Всех тех денег пятнадцать кун за неделю, а муки давать, сколько смогут съесть, пока вирники соберут виры. Вот тебе устав Ярослава».

– Ничего себе они жрали! – возмутился Мишка.

Оказалось, что он перестал тыкать палкой в землю и тоже прислушивается к лекции Кладового.

– Только я не дослышал, чего там семь ведер полагалось?

– Солоду. Чтоб пиво варить.

– Семь ведер? – поразилась Маша.

– Так на неделю! – возмутился Кладовой.

– Ведро в день, – уточнил Антон.

– А че там пить-то! – снисходительно улыбнулся Кладовой. – Тогда пиво сами варили. Душистое было, вкусное…

– Ведро в день, – задумчиво сказала Лёля, – а ведь он еще и подати после этого собирал… Может, он все-таки не один пил? Или ведра были меньше?

– Просто были люди, не чета нынешним. Богатыри! – сказал Кладовой.

– И трава была зеленее, – засмеялась Лёля. – Ты говоришь прям как моя бабушка! И вообще нашел чем хвастать – ведро пива в день любой дурак выпить может.

– Вот именно что дурак, – хмыкнул Антон.

Кладовой засопел и сделал вид, что обиделся.

– Интересно, – сказала Маша, – а если кто-нибудь когда-нибудь еще попадет сюда и брызнет на эту скамейку волшебным зельем, она ему и нас покажет?

– А как же! – сказал Кладовой.

Маша тут же принялась отряхиваться от мусора.

– Батюшка-кладовой, – сказала Лёля, – ты про этот схрон недорассказал. Прискакал тогда гонец от князя, и что?

– И все. Грамоту привез. А в грамоте приказ, всем кто может – вступить в княжескую дружину. Все мужики и пошли в Немигу, – Кладовой кивнул направо. – Ну, жен и детей – сюда, в схрон. Но не все пошли, кто-то в Менске остался…

И дедушка махнул рукой куда-то влево. Севка почуял какую-то нестыковку и насторожился.

– Не понял, – сказал он. – В Менске – это в Минске?

– Ну пусть себе в Минске, – кивнул Кладовой. – Так вот…

– Погоди, – невежливо перебил его Севка, получил тычок локтем от Лёли и торопливо поправился: – Прости, Кладовой-батюшка! Я что-то запутался.

Дедушка строго посмотрел на наглого молодого человека, но тот упорствовал.

– Значит, там, – Севка указал направо, – Немига. А там – он ткнул в противоположную сторону, – Минск?

– В старину так и было!

– А нас учили, что старый Минск как раз на Немиге и стоял! В смысле, там, где Немига в Свислочь впадала.

Кладовой подпер рукой голову.

– Ох-хо-хо-хо, – вздохнул он. – Вот учат вас, учат, а чему учат… Первое… – Старичок принялся загибать морщинистые пальцы. – …зачем Менску на Немиге стоять, если он на Менке стоял?! Второе. Как он мог стоять на Немиге, когда там Немига стояла?!

Теперь уже у всех в глазах читалось такое явное недоумение, что Кладовой снизошел до разъяснений:

– Ну Немига… Крепость сторожевая. Означает «Бессонница», то есть там круглые сутки стража не спала! Туда и пошли биться, к крепости! А возле торгового посада что толку биться?

Он обвел всех таким строгим взглядом, что даже Севка не стал уточнять – чем у крепости сражаться лучше, чем у посада.

– А третье, – Кладовой стал успокаиваться и почти дружелюбно ткнул в Машу. – Ну-ка, что ты там говорила про братьев, которые Менск брали?

Маша с готовностью оттарабанила:

– «Братья взяли Менск, убили мужчин, а жен и детей забрали в плен и пошли к Немиге»…

– Вот! – торжественно объявил домовой. – Не НА Немигу, а К Немиге! Не НА реку, а К городу! И шли они от Менска к Немиге ак раз над этим самым схроном. Так что дети хоть остались. Отсиделись тут, вылезли. Кого нашли – похоронили, поплакали. Да и начали дальше жить-поживать… А теперь вона какой город отгрохали. И народу – не протолкнуться.

Кладовой сел на лавку, давая понять, что лекция закончена. Мишка с сожалением вернулся к своему занятию – тыканью трубкой в потолок.

Севка посмотрел на него и задумчиво произнес:

– Если это подземелье вырыли во время битвы на Немиге, то сколько лет прошло? Маш, ты у нас все знаешь.

– 942 года, – быстро выпалила Маша.

– Для ровного счета, 1000, – задумчиво сказал Севка.

– 950, – уточнила Машка.

– Хорошо, – Севка был настроен благодушно и спорить не хотел, – итого 950 лет, то есть девять с половиной веков… Никто не помнит, как быстро культурный слой нарастает?

– По-моему, метр в век, – сказала Люба. – Я была на экскурсии на раскопках, и нам рассказывали…

– Метр в век, – перебил ее Севка, – итого за девять с половиной веков мы имеем девять с половиной метров… Это трехэтажный дом…

Мишка замер с трубкой в руке. Его лицо выражало смесь растерянности и обиды.

– Сколько? – воскликнула Лёля.

– Граф Монте-Кристо долго подземный ход копал? – печально спросил Севка.

– Долго, – мрачно ответила Машка.

– Похоже, нам придется искать другой выход, – сказал Антон, и продолжил нарочито бодрым голосом: – Давайте не будем отчаиваться и подумаем, что нам делать дальше.

Все снова пригорюнились.

– Мы искали «земляную» подсказку, – вспомнила Лёля, – а потом отвлеклись на это подземелье.

– Да, – подхватил Севка, – точно! А что эта курица… то есть тетя Лариса говорила, кто-нибудь помнит?

– Копайте вглубь четвертого измерения, – сказала Маша, – и там, на глубине великой битвы…

– Так это ж здесь! – воскликнул Севка.

Все вскочили и принялись осматриваться.

– А что искать? – спросила Люба.

– Да кто ж его знает! – сказала Лёля. – Что-то связанное с землей… Нам должна помочь земля… Земля нам уже помогла, она сохранила эту подсказку. Но где?

– Земля сохранила, земля сохранила, – бормотал себе под нос Антон. – Тут мало земли, один камень…

– А пол! – сказала Лёля. – Пол же земляной!

Они дружно принялись ковырять пол. Тольку из этого вышло чуть – земля не поддавалась, по твердости она за столько веков сравнялась с камнем. Мишка снова вернулся к потолку.