Я схватила его за руку и заорала, так как полностью оглохла, чтобы знать — насколько громко я говорила. — Прекрати! Ты впустую расходуешь боеприпасы.

Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, выкатив их словно бешеная лошадь. Я слегка опустила его пистолет. И уже чувствовала, как ветер задувает в дыры на крыше, проделанные его пулями.

— Успокойся. Побереги патроны.

Я наверно все еще кричала, но он таращился на меня, толи из-за того, что не слышал меня, толи из-за звона в ушах, толи из-за страха — он вообще перестал меня понимать. Иногда, когда ты чего-то боишься, все что ты можешь слышать — это как кровь шумит у тебя в ушах. У меня бывали и такие деньки.

Я добилась от него кивка, и только потом повернулась к передним сиденьям. Эдуард и Тилфорд вели машину единой командой. Мы проехали через дымящиеся остатки баррикады так быстро, что я только краем глаза заметила обугленные куски.

Дальше по дороге, еще вдалеке — я увидела проблеск огней прежде, чем осознала, что слышу гул приближающихся сирен. Моему слуху совсем не на пользу стрельба в машине. Мне стало интересно, «были ли остальные в машине также оглушены, как и я».

Я наверно кричала, потому что не могла оценить громкость своего голоса, — Кто вызвал подкрепление?

Ньюмэн проорал в ответ: — Я.

Я никогда бы не подумала, что Эдуард или я стали бы вызвать подкрепление. Мы были одинокими волками, чертовски долго, слишком долго. Только сейчас я была рада, что новичок сделал то, что обычно делают новобранцы — он последовал процедуре и вызвал подкрепление. Арлекин исчез в неизвестном направлении. И мы были в безопасности — пока.

Мы начали замедляться. Голос Эдуарда тихим и отдаленным эхом отдавался в моей голове, когда он прокричал: — Тилфорд, Тилфорд.

«Черт!» Я отстегнула ремень безопасности, когда машина, наконец, начала останавливаться и потянулась к Тилфорду, пригвожденному мечом к спинке сиденья. Я знала, что не следует вынимать меч из плеча — это дело докторов; но с кровотечением могла помочь. Я сняла ветровку, и как только я это сделала, вспомнила, что тоже ранена. Задев рану курткой — вызвало боль и дало мне понять, что я ранена. И тот факт, что я снова начала чувствовать боль — значило, что уровень адреналина и эндорфинов в крови от пережитого происшествия пошли на убыль.

Эдуард аккуратно затормозил и припарковался. Нас озаряло мигалками на машинах, но сирены по-прежнему оставались, слишком тихи, чем должны были быть.

Так же я поняла, что моя куртка была почти вся залита моей кровью. Я повернулась к Ньюмэну и жестами объяснила ему, чтобы он отдал мне свою. Я посмотрела на свои руки, они тоже все были в крови. А в моей крови было несколько штаммов ликантропии. Я не перекидывалась, но это не значило, что если моя кровь попадет в кровоток Тилфорда, он не заразится. Я не могла рисковать, тем более, если рядом были более подходящие руки чтобы зажать рану.

Я поменялась местами с Ньюмэном и стала диктовать ему — как держать куртку и руки вокруг меча. Он случайно задел лезвие и Тилфорд отключился.

Ньюмэн проорал извинения. Я отмахнулась от него. Подъехали первые машины и нас окружили — маршалы, спецназ, детективы, МЧС всех видов. Где-то среди них должна была быть и скорая помощь.

Переводчики: Sunriel, Kejlin, Светуська, dekorf

Вычитка: Светуська

Тилфорд пришел в сознание, только когда сотрудники неотложки пытались перенести его из машины на носилки. Он схватил руку Эдуарда, — Ордер, мой ордер, он твой. Твой, Форрестер.

Эдуард кивнул и похлопал его по руке: — Я поймаю этих ублюдков для тебя, Тилфорд.

— Знаю, — ответил он и продолжал держать Эдуарда за руку, пока его везли на носилках, Эдуард не стал сопротивляться, и просто оставался рядом с Тилфордом, пока того катили в «скорую». Ньюмэн подошел ко мне, пока я пыталась проморгаться от вспышек и света патрульных мигалок. Перед нами внезапно вырос Рэборн: — Что черт возьми произошло, Блейк?

Я моргнула, глядя на него. Между нами вклинилась медсестра: — Отойдите, не ведите, что они оба ранены?

Я опять моргнула, глядя в ее светлые глаза. Ее белокурые волосы были забраны в хвост, и Ньюмэн, глядя на нее, начал просто светиться. Не смотря на то, что его худощавое лицо было кровавой маской. Очевидно, что гравий порезал ему лоб, и поэтому кровь теперь залила все лицо.

Рэборн навис над моим лицом — пытаясь запугать своим ростом. К этому времени — он должен был бы знать меня лучше. — Докладывай, Блейк.

— Серийные убийцы, за которыми мы мотаемся по всей стране — были здесь и пытались заманить нас в ловушку. Мы оказались лучше вооружены, чем они думали, и это позволило нам уйти.

— С чего бы им заманивать вас в ловушку? — Это был Детектив Лоренцо, который входил в состав полицейской группы. Я не могла, как следует его разглядеть в темное со вспыхивающим освещением. Это было, словно смотреть на кого-то, под стробоскопическим светом[7]— или это я была просто в шоке от происходящего.

— Когда поймаем — тогда и спросим, — ответила я.

Еще один сотрудник «скорой» обошел Рэборна, — У вас идет кровотечение.

Я посмотрела на руку, на которую он смотрел, но ранение не особо выглядело серьезным. Я знала, что с моей рукой, но все же, когда он дотронулся до ранения — она заболела. Легкие режущие искры боли помогли немного прочистить голову. Теперь я точно знала, что уровень адреналина снижается, шок тоже пошел на спад; теперь, когда рядом была «скорая», мое тело попыталось слегка расслабиться.

Рэборн отошел достаточно, чтобы медик смог осмотреть мою руку, но все же навис над плечом парня, — Они все еще там?

— Насколько я знаю, — ответила я.

Сотрудник скорой помощи добрался до моей руки. Я вздрогнула от прикосновения. — Позвольте мне хотя бы осмотреть ее. Слишком много крови.

— Я носитель ликантропии.

Он заколебался. — Тогда мне нужны двойные перчатки.

— Поэтому и сказала.

— Я скоро вернусь, — сказал он и потрусил прямо к санитарной машине.

— Если они все еще там — мы должны их поймать, — напирал Рэборн.

Я кивнула: — Да, должны.

Хотя про себя подумала, что «это плохая идея». Вслух же сказала, — Они быстрее, сильнее, лучше видят в темноте, и по запаху ориентируются не хуже собак, и к тому же они вооружены мечами.

— Хочешь сказать, нам надо отказаться от преследования? — спросил Рэборн.