Был ли призыв Сталина к демократии просто дымовой завесой, предназначенной скрыть уничтожение тех, кто некогда предложил альтернативные взгляды? Было ли это циничной уловкой Сталина и его сторонников, чтобы усилить и усилить центральную власть, настраивая рядовых членов партии против их областных руководителей? Или это было частью искренней веры, что партию можно очистить от оппозиционеров и одновременно обновить? На первый взгляд, могло показаться, что репрессии против бывших оппозиционеров являлись антитезисом демократии. Что могли иметь общего, аресты, мучения и казни видных партийных деятелей с обновлением демократии? Само сочетание этих явлений вызывает отвращение. И все же внимательный анализ материалов пленума показывает, что не было противоречия между репрессиями и демократией как их понимали Сталин и его окружение. Руководители партии определили демократию как выборы путем тайного голосования по каждому кандидату списка, ответственность работников, большую степень участия коммунистов в жизни партии и упразднение «мини-культов», созданных вокруг местных и региональных руководителей. Это определение демократии существенно не отличалось от понимания либеральных теоретиков Запада. Но в то же время имелись важные различия. Руководители партии стремились преодолеть охватившую партийные массы апатию и в то же время мобилизовать рядовых коммунистов на борьбу против «семейственности», которую они рассматривали как прикрытие для бывших «оппозиционеров». Таким образом, демократия стала средством усиления репрессий.

Некоторые историки полагают, что Сталин и его сторонники использовали лозунги демократии для противопоставления рядовых партийцев региональным руководителям, чтобы установить более жесткий контроль Москвы и для уничтожения их независимой политической опоры. Таким образом, пленум стал отражением организационной борьбы между Сталиным и влиятельным региональным руководством, между центральной и региональной властью. Однако ход пленума показал, что предлагая новый курс, Сталин и его окружение рассчитывали действовать не только через рядовых членов партии. Напротив, они использовали именно региональных партийных руководителей, которых, как утверждается, они сделали своей мишенью. Фактически пленум подверг сильнейшей критике региональных руководителей и их «кланы» за создание мини-княжеств. Андреев, Жданов и Сталин обратились к партийной демократии, кроме этого, влиятельные региональные руководители, такие как Эйхе, Косиор, Калыгина и Кабаков поддержали их. Председатель ВЦСПС Шверник, его соперник Полонский и председатель Комиссии партийного контроля Яковлев также заявили о себе как о поборниках демократизации. Фактически трудно отделить Сталина и его сторонников от тех, кого они наметили своей мишенью. Почему региональные руководители были ярыми защитниками программы, предназначенной для их уничтожения?

Пленум предложил объяснение. Для Сталина и его окружения партийная демократия являлась стратегией борьбы против кооптации и семейственности, — практик, которые, казалось, были созданы для защиты бывших оппозиционеров. Целью кампании за демократию являлась не ликвидация среднего уровня руководителей, который был решающим в партийной структуре, а уничтожение бывших оппозиционеров в их среде. Присущие «семейственности» взаимоподдержка и взаимовыручка мешали поискам врагов. Демократические выборы путем тайного голосования были быстрым и эффективным способом изгнать их из партии. Вначале региональные руководители согласились с чисткой оппозиционеров. Они высказывались против низкопоклонства и, казалось, жаждали оживления в среде рядовых членов партии. По сути, кампания не представляла угрозы для их политической опоры. Кроме того, язык демократии оказался доступным для различного применения. При пробуждении от спячки рядовых членов партии многие из этих региональных руководителей были бы уничтожены под теми же самыми лозунгами, которые они вначале так стремились пропагандировать.

С ростом угрозы фашизма руководители партии вступили в новый этап боевой готовности, который не допускал ни разногласий, ни сомнений. Как указал Сталин, приемлемой была только полная преданность. «Война неизбежна, — сказал Вышинский партийным юристам, — фашистский мир готовится к войне, и будет использовать все возможные средства». После убийства Кирова Сталин и его сподвижники были убеждены, что оппозиционеры — молчаливые, но несломленные — все еще затаились в партии и профсоюзных организациях. Они никогда полностью не принимали программу Сталина и тайно поддерживали молодежь, в большей степени, чем старые кадры, склонную к проявлению оппозиционных настроений. Они ждали, когда придет их время ослабления партии. К 1937 году Сталин был решительно настроен на искоренение этой скрытой оппозиции, уничтожая любого, кто не был последовательным сторонником его лидерства или программы. Надеялся ли Сталин на чистку в обновленной демократической партии? Он действительно установил численный предел устранения остававшихся оппозиционеров и предупреждал о проявлении сдержанности при определении врага. Или он намеревался с самого начала умыться кровью? Невозможно знать о его намерениях. Однако тщательное прочтение материалов пленума позволяет предположить, что Сталин был настроен на беспощадную борьбу против бывших оппозиционеров, а также предпринять новую попытку обучить, объединить и оказать поддержку рядовым партийным кадрам. Независимо от того, как он намеревался поступить, репрессии и демократия были тесно переплетены. Охота на оппозиционеров, сопровождаемая проведением выборов, нападками на руководящих работников, шла в каждой партийной организации и профсоюзах. Разнообразные кампании за демократию быстро расширили масштаб репрессий, которые вышли за пределы, установленные на пленуме в 1937 году. Демократия не являлась второстепенным делом, не была дымовой завесой или набором ничего не значащих лозунгов, предназначенных скрыть реальное значение событий. Она была тем средством, при помощи которого репрессии дошли до каждой профсоюзной организации, завкома или первички. Если охота на оппозиционеров разожгла пожар в партии и профсоюзах, то кампания за «демократию» послужила для него бензином.

Фото 6. Собрание рабочих у доменной печи на заводе «Серп и молот» (по разрешению РГАКФД)

Фото 7. Собрание работниц на фабрике «Трехгорная мануфактура» (по разрешению РГАКФД)