Меньше, чем через три недели после февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 года борьба за восстановление профсоюзной демократии, предложенная, казалось, было спонтанно, Николаем Шверником, стала официальной политикой. Наряду с широким распространением избирательных прав, обещанных новой Конституцией, государство также способствовало увеличению членства рабочих в профсоюзах, которое раньше было ограничено из-за социального происхождения. ВЦСПС начал кампанию за «профдемократию», которая быстро затронула более чем 150 профессиональных союзов и их 22 млн. членов.[40] На VI пленуме ВЦСПС в марте 1937 года представители профсоюзов получили указание сформировать списки кандидатов для закрытого (тайного) голосования. К концу 1937 года почти в каждом профсоюзе были проведены выборы, и многие прежние руководители лишились своих постов. На шумных массовых собраниях рабочие критиковали своих профсоюзных руководителей за пренебрежение вопросами охраны труда, производственного травматизма и ужасающие жилищные условия. Под лозунгами демократии, улучшения условий труда, безопасности и дебюрократизации рабочие голосовали за реформы.

В этой кампании — так же, как на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) — парадоксальным образом сочетались лозунги террора и демократии. Выборы сопровождались нападками на бывших оппозиционеров и арестами как старых, так и вновь избранных руководителей. Кампания служила примером введения демократической процедуры выборов, которые сопровождались чрезвычайно политизированной атакой на профсоюзы. Действительно ли существовало равновесие между этими двумя кажущимися противоположными силами? Действительно ли рабочие вытеснили «бюрократов» и получили настоящую власть? Вселил ли Сталин и его окружение страх и смирение в профсоюзных руководителей? Могли ли защитить себя профсоюзные работники? Внимательный анализ этой кампании показывает, что политика террора в сочетании с демократией стали причиной всеобщего хаоса в профсоюзах, здесь пересеклось много самых разных интересов: партийные руководители, рабочие и профсоюзные работники — все использовали лозунги кампании во имя достижения своих целей. Кампания за профсоюзную демократию была отмечена ожесточенными схватками в профсоюзах и сопровождалась с обвинениями во вредительстве, охотой на бывших оппозиционеров, шпиономанией и нагнетанием страха перед диверсантами. К поиску врагов подключились все профсоюзные организации.

Резолюции февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) стали сигналом к началу новой кампании за профсоюзную демократию. Редакция журнала «Вопросы профдвижения» не стала тратить время на ее пропаганду. В передовице мартовского выпуска журнала руководители ВЦСПС и профсоюзных организаций были подвергнуты уничтожающей критике: «Некомпетентность, характеризующая партию, характерна для профсоюзов в еще большей степени». В статье повторялись те же фразы из доклада Жданова на пленуме ЦК: отход от демократии, кооптация, «бюрократические искажения», «ослабление связей с массами», «высокомерие», «подхалимство» и «подавление критики снизу». Они утверждали, что в профсоюзах полно «скрытых оппозиционеров», бывших подчиненных и сторонников Томского — предыдущего главы ВЦСПС, Шмидта и Угланова — бывших руководителей Народного комиссариата труда (НКТ). Бюро социального страхования, обеспечивавшее поддержку заболевшим и нетрудоспособным рабочим, «было пронизано казнокрадами и врагами народа», которые украли миллионы рублей, и «систематически нарушали выплаты пенсий». Охрана труда, техника безопасности на производстве и финансы профсоюзов, — области, которые непосредственно затрагивали интересы рабочих, были главной целью «вредительской деятельности врагов народа». Авторы статьи умело сочетали антиоппозиционную риторику с призывами заботиться о материальных нуждах рабочих. «Враги народа» организовывали несчастные случаи, диверсии, грубо нарушали правила техники безопасности. Они намеренно ухудшали условия труда, заполняли шахты и медеплавильные заводы отравляющим газом, сокращали затраты на жилищное строительство и социальные услуги. А руководители профсоюзов хранили молчание. Производственные совещания на заводах «превращались в повод для пустых разглагольствований», на которых обсуждалось все, «кроме предложений рабочих, мастеров и техников». Редакция журнала настоятельно требовала, чтобы рабочие выступили против «вредителей» и коррупционеров. Ведущие руководители предприятий химической промышленности, сельскохозяйственного машиностроения и цветной металлургии были арестованы за «вредительство». Рабочие оказывали активную помощь НКВД в распознавании вредителей. «Враги» могли совершать «свои темные предательские дела, потому что профсоюзы не поощряли критику, и не принимали во внимание жалобы и заявления рабочих». В итоге профсоюзы оказались в «особом кризисе». Их кадры изобиловали бюрократическими и враждебными элементами. Кооптация и показуха вытеснили демократические выборы и обычные собрания. Цитируя речь Жданова, авторы статьи вопрошали: «Неужели эта критика нарушений принципов выборов и демократии в партийных органах применима к профсоюзам?»

Решения, предложенные ВЦСПС, были идентичны резолюциям ЦК ВКП(б) по реформе в партии: восстановление демократии, подотчетность и самокритика на каждом организационном уровне. Говорилось о «самой острой самокритике, направленной против тех профсоюзных “шляп”, которые проглядели вредителей», к выборам которые вольют «свежую кровь» в профсоюзы. Осуществляя возврат к «подлинному большевистскому ленинскому духу», ВЦСПС призвал рабочих вымести бюрократов, взять власть в свои собственные руки и обеспечить безопасность, жилищное строительство и здоровье. Призыв был быстро претворен в жизнь. Меньше, чем через месяц ВЦСПС созвал пленум с участием делегатов от всех профсоюзных организаций с целью ознакомления с новым курсом.

Шестой пленум ВЦСПС состоялся в апреле 1937 года — впервые после 1931 года. На нем присутствовало более 300 делегатов, включая руководителей ВЦСПС, профсоюзов, местных комитетов шахт, производств, заводов железнодорожных линий. С ключевым докладом выступил Шверник. Он обвинил профсоюзы в том, что они развалились после чисток профсоюзных рядов от «правых» в 1929 году и отставки Томского. Шверник, который первоначально выражал сомнения по поводу профсоюзной демократии, теперь был решительным сторонником новой кампании. Он резко критиковал руководящий состав профсоюзов «за нарушение демократических принципов выборности», за то, что они «назначались и кооптировались, о чем не доводилось до сведения общих собраний членов союза, не говоря уж об отчетности перед массами». Многие профсоюзные организации фактически не имели законно избранных центральных, областных или заводских комитетов.[41] Профорганы и профруководители отстранились от людей, невнимательно относились к их насущным нуждам, проявляли «нечуткое отношение к жалобам», пренебрегали правилами техники безопасности, трудовым законодательством, жилищными проблемами и вопросами охраны труда. Неоднократные ссылки на права рабочих в речи Шверника перемежались с упоминаниями о вредительстве, о «врагах народа», о «притуплении классовой бдительности». Попустительство профсоюзных руководителей привело к процветанию врагов, троцкистов, вредителей и диверсантов на каждом уровне. Котов — заведующий бюро Соцстраха ВЦСПС, Жариков — заведующий Инбюро (Бюро информации) ВЦСПС, Колотилов — председатель ЦК Союза работников начальной и средней школы РСФСР, Каюров — секретарь Союза рабочих нефтеперегонной промышленности, Числов — член президиума ЦК Союза рабочих нефтепромыслов Кавказа, Гильбург — председатель ЦК Союза рабочих коксохимической промышленности — все они были арестованы как «враги народа». Шверник расширил нападки и добавил к этому списку имена профсоюзных руководителей, проявивших «политическую пассивность, безразличное отношение к бюрократическим извращениям в работе», которые не смогли «вскрыть вредителей» и тем самым оказать помощь органам НКВД в их охоте на врагов. Он призвал профсоюзных руководителей активно участвовать в распознавании и обличении врагов в своей среде.